Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Давай, перевяжу, — предложил Оскар, но доступа к ране не получил.

Даниель продолжал наблюдать свое печальное отражение. Штурм не возобновлялся. Артур расслабился и закурил.

— Мира, — обратился к графине Оскар. — Может, все-таки выйдешь, повлияешь на своего француза, пока он кровью не истек?

— Живы все? — спросила Мира. — Покойников в доме нет?

— Не знаю, — честно ответил Оскар.

— Спроси. Я не выйду, пока они в доме. Пусть уходят на кладбище.

— Если тот выродок в подполе не подох, вроде все живые.

— А Борька? — вспомнил Деев. — Где Борька-то?

Товарищи огляделись, осмотрели дом, заглянули в шкаф. Все ставни были заперты изнутри, прореха, закрытая занавеской, была на виду. Человек с комплекцией Бориса вряд ли мог выскользнуть из нее незаметно. Оскар проверил дверной засов.

— Ты понял, Деев? Может, в печной трубе?..

Товарищи просунули в трубу швабру, но оттуда посыпалась только сажа.

— Ни хрена не понял… — признался Артур. — Он точно был?

— Вроде был.

— Может, не был? Может, на яму пошел?

— На какую яму? Разве что в подпол заскочил вместе с этим…

Товарищи присели у крышки подпола.

— Эй, как тебя?! — обратился к пленнику Оскар. — Гусь, что ли?! Борька с тобой?

— Он его, как заложника взял…

— Погоди, Деев, не каркай. Гусь, хочешь камни — ответь!

В недрах подпола что-то зашевелилось. Товарищи попятились на безопасное расстояние.

— Ты, шиз! Борька с тобой, тебя спрашивают? — повторил Деев.

— Лотерея моя, понял, Деев? — раздался голос из подземелья. — Ты никто, понял! Ты дерьмо!

— Лотерея? — сообразил Оскар. — Знаешь, что за камни он хочет? Слышишь, Гусь? Хочешь выиграть бриллиантовое колье у нефтяного шейха, так и скажи! Но ты ж хрен его вывезешь из страны. Ты, дурак!

— Не твое дело. Камни мои, ясно?!

— Какое бриллиантовое колье? — не понял Артур.

— Через месяц шейх заключит пари, Деев. Ты успеешь долететь до Бахрейна.

— К черту шейха, отдай ему эту лотерейную хрень, — попросил Артур. — Пусть Борьку отпустит. Слышишь, Гусь? Мы тебе всю папку, ты нам Борьку… живого. Годится?

— Погоди… — засомневался Оскар. — Мне эту папку лично Зубов отдал…

— Ну и что? Лучше, если сюда полиция явится? Борьку-то искать будут. Где, думаешь, его будут искать?

— Эй, Боря!.. Пусть сначала отзовется!

— Ща, я те отзовусь, козел плешивый! Скажи спасибо, что я вас всех не порубил.

— Он Борьку ранил! — догадался Артур. — Давай сюда папку! — Оскар поднялся в библиотеку и спустился с папкой в обнимку.

— Хорошо подумал, Деев?

— Я подниму крышку и постою с топором на выходе, — решил Артур. — А голубец с другой стороны подстрахует, о-кей?

Окровавленный Даниель с пиратской повязкой на глазу, присоединился к компании. Оскар крепче прижал к груди папку.

— Нет, мужики, эта папка стоит батальон таких «Борек».

— А я из-за него в тюрягу не сяду, понял? — Артур поддел топором половицу и наступил на рычаг. Гвозди со скрипом полезли наружу. — Ты! — скомандовал он. — На выход! — и топнул ботинком по полу.

Грязное чудовище с разбитой головой выкарабкалось из укрытия, волоча за собой автомат, злобно глянуло на Артура, вырвало папку из рук Оскара и рыбкой вылетело в окно. Стекло захрустело под окнами. Когда Деев, размахивая топором, вскочил на подоконник, было поздно. Беглец растворился в толпе обнаженных.

— Деев! — крикнул Оскар и указал в подпол на лужу крови, растоптанную армейским сапогом. — Иди, полюбуйся, какой ты идиот, Деев! Мокрое место осталось от Борьки-то. Одно из двух: либо Гусь его съел, либо не было его тут.

— Он же пришел с французом…

— Тебе показалось, Деев. Сто раз говорил, здесь аномальная зона. А ты: неси папку, неси папку! Ты всегда был кретином, Деев! И в этой жизни, и в следующей тоже будешь кретином, но только нищим! Ой!.. — Оскар и едва не упал. Доски пола под ним шатнулись. Дом задрожал, захрустел, зазвенел и затрясся. — Люди! — воскликнул он, хватаясь за подоконник. — Землетрясение!

Дом качнулся сильнее, накренился на бок, сорвался. Голые тела уперлись в фундамент, ноги заскользили в грязи. На помощь к ним побежали свежие силы, влились в толпу. Дом опять накренился, заскрежетал, разбитая посуда зазвенела по полу.

— Мне снится… или это происходит со мной наяву? — спросил Даниель.

— Давай, я тебя разбужу, — предложил Оскар, — а ты мне скажешь, что делать дальше?

Одноглазый «француз» встал у подоконника рядом с Оскаром и Артуром. Как три пирата, попавшие в шторм, они наблюдали волны, мотающие корабль по морю.

— Гроза кончится, — сказал Даниель, — уйдем отсюда все вместе.

Утро следующего дня напоминало кораблекрушение на необитаемом острове. В доме пахло пожаром и потопом. На диване среди руин лежал обнаженный до пояса Даниель с забинтованной головой. Графиня Виноградова складывала в аптечку бинты и зеленку.

— Шрам останется, — сказала она. — Готовьтесь, господа, оплатить пластическую операцию.

Оскар крякнул.

— Я бы рад, — ответил он, — только мой кошелек убежал с Гусем. Все претензии к Дееву.

— Лицо, которое вы изуродовали, стоит больше, чем твой кошелек.

— Не ругай их, Мирей, — попросил Даниель. — У меня хорошая страховка.

— А ты помолчи! Кто тебя учил утюгами кидаться? Это он запустил утюг?

— Он, он, — закивали Оскар с Артуром.

— Откройте окна, — попросила Мира. — Дышать нечем.

Артур погасил сигарету.

— Пошли, Оська, — пригласил он товарища, — поищем Бориску.

Вместо кладбищенского пейзажа Мира увидела за окном глухую стену сарая. Она подошла к другому окну и увидела тропу, на которой валялось горелое одеяло. Под окнами бродил Оскар. Усваивал происходящее. Тропинка от крыльца больше не вела за сарай, а торчала из-под фундамента. Крыльцо, лишившись досок, валялось в палисаднике вверх тормашками. Оскар позвал Артура, который заблудился, приняв сарай за баню, а баню за мастерскую. Дом, всю жизнь стоявший фасадом на юг, оказался развернутым на запад. Артур посмотрел на небо. Солнце всходило из-за той же горы, тропа поднималась по той же ложбине, даже фрагменты забора, который стоял века, остались на прежнем месте, но дом, вокруг которого он на днях покосил траву, отъехал в заросли вместе с фундаментом. Артур постучал по стене ботинком. Крошка посыпалась с гнилой штукатурки. Кладбищенская трава, из которой не было видно надгробий, была подпалена и утоптана, словно здесь плясал на углях табун.

— Я что-то не уловил… — пожаловался Оскар.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});