Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Две фигуры скрылись за холмом. Время остановилось. Неуверенная в своем будущем, юная дева превратилась в бальзаковскую даму, неуверенную в своем прошлом. Мира представила, как прошлое будет жить без нее, изредка забредая в гости, засиживаясь допоздна, залеживаясь до обеда. И каждый раз, провожая его, время будет замирать у порога. Будет замирать все вокруг, только стрелка барометра никогда не перестанет дрожать и биться под стекляшкой, предупреждая о ненастной погоде. О том, что будет гроза. О том, что на Слупицу идет туча. Мира не боялась гроз. Минуту назад она совсем ничего не боялась.

— Обиделась? — спросил Артур.

— С чего это вдруг? — удивилась Мира.

— На Валерьяныча. Разве он не ругал тебя?

— Я, милый друг, обижаться не умею, — призналась графиня. — Я умею прощать или бить в челюсть. Третьего не дано.

Стрелку барометра профессор придавил к циферблату веткой, чтобы не раздражала слух и не мешала работать. Он взял палку, чтобы отогнать ворону от приборов, зарытых у стены дольмена. Птица растопырила крылья, и пошла на профессора.

— Кыш! — топнул ногой Боровский. Птица зашипела, отпрыгнула, снова пошла в атаку. — Кыш, сказал… — профессор записал показания датчиков, сверил часы и собрался идти, но ворона клюнула его ботинок. — Нечистая сила! — выругался Натан и заметил Привратника, сидящего на камне.

— Пожалуй, Солнца сегодня не будет, — сказал Привратник. — Пожалуй, будет гроза. Не вини меня, Человек! И не проси предотвратить неизбежное.

Натан Валерьянович подошел поздороваться, но Привратник повернулся к нему спиной.

— Я не умею влиять на погоду, — предупредил он. — И не должен влиять. Ни на что и ни на кого. Иди своей дорогой, Человек! Не спрашивай о том, чего я не знаю.

Профессор обошел высокую фигуру, не желая разговаривать со спиной.

— Что случилось, господин Валех? — спросил он. — Наши гости скоро разойдутся, вы сможете пользоваться библиотекой. Почему вы сидите здесь, а ворота открыты?

— Потому что я никудышный Привратник!

— Кто обидел вас?

— Я должен был стать Хранителем, но понял, что взялся за гиблое дело, — ответил Валех. — Легко хранить Человека, который соответствует человеческому облику. С любым существом, нашедшим себя в иерархии, приятно иметь дело. Твой Автор с рождения не желал ничему соответствовать.

— Мой автор? — удивился Натан. — Разве он человек?

— Это существо не захотело стать Человеком, и я вынужден был сменить тактику. Ради него я стал вахтером, презираемым по обе стороны этой презренной вахты.

— Мой автор вас рассердил? — догадался Натан.

— Теория, которая не соответствует физическому явлению, должна умереть; формула, которая содержит ошибку, не может применяться в расчетах; но почему Человек, не соответствующий человеческим канонам, остается в человеческом мире и продолжает выдавать себя за Человека?

— Он действительно человек?

— На этот вопрос есть два ответа, — признался Валех. — Ты предпочитаешь положительный или отрицательный?

— Его фамилия Зубов? — Валех улыбнулся. — Зубов Георгий Валентинович? — уточнил Натан. — Человек, которого я считал другом Артура? То есть, усердно поискав, его можно найти среди нас?

— Чтобы искать Автора, одного усердия мало, — ответил Валех, — надо знать, что ты будешь делать потом со своей находкой.

— Вы знаете, где его найти?

— Знаю, — ответил Привратник. — Найди в своем окружении Человека, способного влиять на тебя помимо твоей воли, и укажи на него пальцем. Надеюсь, он вздрогнет. Вспомни, кто принимал решения за тебя, кто заставлял тебя совершать безумные поступки…

— Разве что Артур, — вспомнил Учитель. — По логике здравого смысла, я не должен был встретиться с этим человеком…

— С любимчиком Автора, его посланником, баловнем судьбы, Человеком во всех отношениях недостойным и малоприятным, который увлек тебя безумной идеей. Ты увидишь, как он вознесется по жизни! Ты увидишь истинное лицо Автора, который сделает героя из ничтожества.

— Я знаю, что у Артура сильный Хранитель.

— Автор — хуже Хранителя, — сказал Валех. — Хранитель не лепит людей из фантазий. Он хранит то, что есть.

— Автор — Зубов Георгий Валентинович? — упорствовал Натан.

— В твоем окружении есть Человек, который всегда молчит, потому что все вокруг говорят его словами? Который делает только то, что хочет, и больше ровным счетом ничего не делает? Который хочет все сразу, не вставая с дивана; который умеет быть незаметным, если хочет покоя, и в центре внимания, когда жаждет славы. Все, что желает это существо, происходит само собой. В твоем окружении есть Человек, который все берет на себя, считает себя ответственным за вселенский потоп и солнечное затмение?

— Не понимаю, о ком вы?

— И я не понимаю, зачем персонажу искать Автора? Я еще могу понять Автора, который ищет персонаж. Большинство из вас доживают до эпилога, ни разу не увидевшись с ним.

— Позвольте мне задать лишь один вопрос, — попросил Натан.

— Сам ищи ответы на свои вопросы, Человек. Открой учебник физики и ищи. Там написано понятным тебе языком.

— Не всегда, — заметил Натан. — Давайте, я все-таки скажу, а потом мы с вами будем рассуждать логически…

— Давай, — согласился Привратник. — Я буду рассуждать, а ты ищи логику: Автор — это человек, имеющий свойства двух ипостасей. С одной стороны, он физический объект, его можно потрогать, измерить и взвесить. Другая ипостась возникает спонтанной волной, может перемещаться сквозь время, может огибать препятствия со всех сторон сразу, может исчезать, не объясняя причин.

— Не вижу логики, — ответил Учитель, но встретил недоверчивый взгляд Привратника. — Вы взяли у Оскара учебник физики и творчески подошли к теории света. Если вас интересует мое мнение, никакой аналогии с фотоном я в ваших рассуждениях не нахожу.

— Потому что ваша наука никуда не годится, — согласился Привратник. — Вы не оставили в ней места для мыслящего мироздания. Повторили путь патологоанатомов: изучили человеческие потроха, а мозг отложили на полку, потому что ничего не поняли.

— Физика изучает простые структуры и простые процессы, — заметил Боровский.

— Упрощает, — поправил Валех. — Пригибает ветви к земле, чтобы снять плоды, но ломает древо познания.

— Потому что человек ограничен во времени! Его способ познания оправдан желанием больше успеть за короткую жизнь.

— Ты объясняешь сложные процессы, Человек, и сложные структуры, но используешь для этого простые слова, поэтому быстро бегаешь и медленно думаешь. Вчера ты меня убеждал, что движение — это перенос информации, а время — способ ее дешифровки. Сегодня ты хватился Автора. «Кто такой дешифратор? — спросил ты себя. — Источник или наблюдатель? Или другое обстоятельство?» Из твоей вчерашней теории, Человек, следует, что мир — это толстая книга, написанная о нас, на языке, которого мы не знаем. Нам некогда учить языки. Мы сразу требуем Автора. Или уже не требуем?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});