Черная книга коммунизма - Стефан Куртуа

Среди партийных кадров, наиболее жестоко пострадавших во времена «ежовщины», оказались также руководители зарубежных коммунистических партий и члены Коммунистического Интернационала, проживавшие в роскошном отеле в Москве. Среди арестованных коммунистических руководителей были Хайнц Нойманн, Герман Реммеле, Фриц Шульц, Герман Шуберт, все бывшие члены Политбюро немецкой компартии; Лео Флиг, секретарь ее Центрального комитета; Генрих Зускинд и Вернер Хирш, оба главных редактора «Роте Фане», Гуго Эберлейн, делегат немецкой Компартии на учредительной конференции Коммунистического Интернационала. В феврале 1940 года, через несколько месяцев после заключения германо-советского договора, 570 немецких коммунистов были заключены в московские тюрьмы или переданы в руки гестапо на пограничном мосту в Бресте.

Большой террор настиг и венгерских коммунистов. Бела Кун, застрельщик венгерской революции 1919 года, был арестован и казнен, как и 12 других народных комиссаров, членов эфемерного коммунистического правительства в Будапеште, нашедшего «убежище» в Москве. Около 200 итальянских коммунистов были арестованы (среди них Паоло Роботти, родственник Тольятти), так же, как 100 югославских коммунистов (среди них генеральный секретарь партии Горкич и Влада Чопич — секретарь-организатор и руководитель Интернациональных бригад, а вместе с ними три четверти членов Центрального комитета).

Но дороже всего заплатили поляки. Положение польских коммунистов было особенным: Коммунистическая партия Польши отпочковалась от партии польской социал-демократии Королевства Польского и Литвы, в 1906 году она стала автономной организацией внутри социал-демократической партии России. Связи между русской и польской партиями, одним из руководителей которой до 1917 года был не кто иной как Дзержинский, были очень тесными. Из многочисленных польских социал-демократов карьеру в партии большевиков сделали тот же Дзержинский, Менжинский, Уншлихт (все руководители ВЧК — ГПУ), Радек… и это только самые известные имена.

В 1937–1938 годах Коммунистическая партия Польши была фактически полностью ликвидирована. Двенадцать членов ее Центрального комитета, находившегося в России, были казнены, так же, как и все польские представители в высших инстанциях Коммунистического Интернационала. 28 ноября 1937 года Сталин подписал документ, предполагающий «чистку» Коммунистической партии Польши. Обычно, когда вся партия была вычищена, Сталин подбирал новый руководящий состав, который принадлежал к одной из враждующих группировок, появившихся в ходе чисток. В случае Польской коммунистической партии все фракции были обвинены в том, что они «следовали инструкциям секретных служб польских контрреволюционеров». 16 августа 1938 года Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала проголосовал за роспуск Коммунистической партии Польши. Как объяснил Мануильский, «агентам польского фашизма удалось занять все ключевые посты в Польской коммунистической партии».

Следующими жертвами «чисток» стали советские руководители Коммунистического Интернационала, обвиненные в недостаточной бдительности: Кнорин, член Исполнительного комитета, Миров-Абрамов, начальник отдела по связям с зарубежными странами, Алиханов, начальник отдела кадров, а также сотни других. Все они были ликвидированы. Только очень редкие руководители, прямо не связанные со Сталиным, такие как Мануильский и Куусинен, пережили «чистку» Интернационала.

Еще одна категория, затронутая репрессиями в 1937–1938 годах, о которых мы располагаем точными данными, — военные. 11 июня 1937 года пресса объявила, что специальный военный суд, заседавший при закрытых дверях, приговорил к смерти за предательство и шпионаж маршала Тухачевского, бывшего заместителя наркома обороны и главного организатора реформ в армии, которого часто со времен Польской военной кампании 20-х годов противопоставляли Сталину и Ворошилову; к смерти приговорили еще семерых военачальников: Якира (командующего войсками Киевского военного округа), Уборевича (командующего Белорусским военным округом), Эй-демана, Корка, Путну, Фельдмана, Примакова За десять последующих дней было арестовано 980 человек, из них 21 комкор и 37 комдивов. Дело о «военном заговоре», приписываемом Тухачевскому и его «сообщникам», было подготовлено за несколько месяцев. В мае 1937 года главные участники заговори были арестованы. На «энергичных» допросах (во время реабилитации, двадцать лет спустя, когда изучалось дело Тухачевского, было отмечено, что страницы показаний маршала запачканы кровью, а это значит, что он был подвергнут пыткам), в которых принимал участие сам Ежов, обвиняемые признались в своих «преступлениях» незадолго до приговора суда. Сталин лично следил за всем ходом следствия. 15 мая через посла в Праге он получил фальсифицированное досье, изготовленное нацистскими секретными службами, в котором были многочисленные письма, которыми Тухачевский якобы обменивался с немецким командованием. НКВД умело манипулировал даже немецкими спецслужбами.

За два года Красная Армия лишилась:

— 3 маршалов из 5 (Тухачевский, Егоров, Блюхер, два последних были устранены один за другим в феврале и октябре 1938 года);

— 13 командармов из 15;

— 8 флагманов[32] флота из 9;

— 50 комкоров из 57;

— 154 комдивов из 186;

— 16 армейских комиссаров из 16;

— 25 корпусных комиссаров из 28.

С мая 1937 года по сентябрь 1938 года 35 020 офицеров были арестованы или уволены из армии. Неизвестно, сколько еще их было казнено. Приблизительно 11 000 (среди них генералы Рокоссовский и Горбатов) были снова призваны на службу в армию между 1939 и 1941 годами. Но новые «чистки» начались после сентября 1938 года, и шли они так «успешно», что общее число арестов среди кадровых офицеров достигло в период Большого террора, по самым серьезным оценкам, 30 000 из общего числа 178 000. Получается, что «чистка» в Красной Армии коснулась несколько меньшего числа лиц, чем обычно считают, но при этом значительно пострадал командный состав. Результаты же подобной политики сказались во время советско-финляндской войны 1940 года и в начале Великой Отечественной войны.

Несмотря на гитлеровскую угрозу, к которой Сталин, по правде говоря, относился значительно менее серьезно, чем такие руководители, как Бухарин или Литвинов (нарком по иностранным делам до апреля 1939 года), он, не колеблясь, пожертвовал большей частью лучших офицеров Красной Армии ради полного её обновления, заполнения такими кадрами, которые ничего не могли помнить из военных эпизодов времен гражданской войны. Они не могли изобличить Сталина как слабого военного руководителя, им не могло прийти в голову что-либо оспаривать, как это мог бы сделать, например, Тухачевский. Они ничего не знали о политических и военных решениях Сталина конца 30-х годов, в особенности, о его поисках путей сближения с нацистской Германией.

Интеллигенция — еще одна социальная группа, ставшая жертвой Большого террора, о которой мы располагаем относительно полной информацией?. Сложившись как вполне определенная социальная группа, русская интеллигенция с середины XIX столетия всегда была в центре сопротивления деспотизму и насилию. Естественно, она подверглась «чистке» в первую очередь и в особенности жестоко. Следует различать несколько волн репрессивных действий: репрессии 1922 и 1928–1931 годов, которые были относительно умеренными, а также репрессии марта-апреля 1937 года, когда кампания в прессе обличала «уклонизм» в области экономики, истории, литературы. На самом же деле под прицелом оказались все области знания и творчества, соперничество и борьбу амбиций выдавали за антисоветские доктрины и враждебные политические установки. Так, в области исторической науки все ученики Покровского, умершего в 1932 году, были арестованы. Профессора, читающие общие лекции и выходящие таким образом на большие студенческие аудитории, были особенно подвержены ударам, о малейшем их критическом высказывании тут же сообщали прилежные стукачи. Университеты, институты и академии были основательно «вычищены», в особенности в Белоруссии (где 87 из 105 академиков были арестованы как «польские шпионы») и на Украине. В этой республике первая «чистка» «буржуазных националистов» была проведена в 1933 году: тысячи представителей украинской интеллигенции были арестованы за «превращение украинской Академии наук, Института Шевченко, Сельскохозяйственной академии, Украинского института марксизма-ленинизма, так же, как Народных комиссариатов просвещения, земледелия и юстиции, в оплот национализма и контрреволюции» (речь Постышева 22 июня 1933 года). Большой террор 1937–1938 годов завершил операцию, начавшуюся четырьмя годами раньше.

Под волну репрессий попали в эти годы также научные круги, не имеющие прямого отношения к политике, идеологии, экономике или обороне. Самые большие авторитеты в аэронавтике, такие, как авиаконструктор Туполев или стоявший у истоков первой советской программы по освоению космического пространства Королев, были арестованы и сосланы в одну из спецчастей НКВД, описанную Солженицыным в романе В круге первом. Также почти полностью (27 из 29) были арестованы астрономы Пулковской обсерватории, почти все ученые, занимающиеся статистикой в Центральном статистическом управлении, так как они осмелились отказаться от публикации сфальсифицированных результатов Всесоюзной переписи населения и тем самым осуществили к январю 1937 года «глубокое нарушение элементарных основ статистической науки и правил управления»; под прицелом оказались также многочисленные лингвисты, которые выступили против официально одобряемой Сталиным теории лингвиста-марксиста Марра[33]; сотни биологов, которые противились шарлатанству «официального биолога» Лысенко[34]. Среди наиболее известных жертв — директор Института генетики профессор Левит, директор Института зерна Тулайков, ботаник Яната и президент Сельскохозяйственной академии им. Ленина, крупный ученый, академик Вавилов, арестованный 6 августа 1940 года и умерший в тюрьме 26 января 1943 года.