Тёмные дни (СИ) - Екатерина Михайлова

что Юты не было в Утегате, Уги прожил две жизни.

Вместо ответа атлург посмотрел на Корта.

— Дела наши плохи. Распределению продуктов пришёл конец. Проще говоря, распределять больше нечего. Теперь тут каждый сам за себя. Посевы умирают. От поголовья коз осталась едва четверть. Охотники уходят уже за тары от города, но всё равно приходят с пустыми руками.

— Что с водой? — уточнил ругат.

— Ещё есть. Но мы выбираем последнее из хранилища. Воды осталось самое большее на несколько недель. Смертность среди населения выросла в несколько раз. В основном старики. Они морят себя голодом, отдают всю еду женщинам и детям. Но и те тоже умирают. И даже взрослые мужчины.

Мы не успеваем хоронить всех по правилам. Поэтому Гвирн с Нергутом распорядились об упрощённой церемонии прощания. Мы хороним по несколько человек за раз. Снимаем знаки, после чего их выносят на поверхность. Больше никаких цветов и проводов. Ни у кого просто не осталось на это сил.

Лиатрасцы… пока ещё в городе. Сидят тише воды, ниже травы. Привезённые нами из города припасы почти закончились. Они голодают. Впрочем, так же, как и все остальные. Гвирн замалчивает эту проблему, за что в данных обстоятельствах мы ему благодарны. Но некоторые члены Совета начали подниматься против Гвирна. Они подначивают народ против чужаков. Так что долго они здесь не протянут. — Уги многозначительно посмотрел на Юту.

— Вы привезли с собой еду? — хмурясь, спросил Уги Корта.

Ругат мотнул головой.

— В Лиатрасе тоже голод. Каждый несёт на себе столько еды, сколько смог найти и взять. Воду мы тянем на подводах. Но её тоже немного. Впрочем, — он обернулся на Юту, — надолго мы здесь не останемся. Пойдём, — кивнул Корт Уги, — у нас есть дела в городе.

Вчетвером они спустились в узкие коридоры.

В городе стояла тишина. Настолько глухая, как будто была поздняя ночь. Осветительные окошки были полностью открыты, но в коридорах стояли сумерки. Не было слышно скрипа песка под ногами спешащих по делам людей. Не было пылинок, оживлённо кружащих в солнечном свете. Не было толкотни возле базара и людей, несущих корзины, полные ропса, с полей.

Голодные испуганные атлурги не так уж сильно отличались от голодных испуганных лиатрасцев. Они прятались по своим лурдам, молились богам и ждали неизвестно чего. Обычно энергичные и воинственные, сейчас они были парализованы бездействием. С голодом — этим невидимым врагом — нельзя было сразиться. Нельзя вызвать на бой и победить. Впервые атлурги оказались бессильны, и это стало для них настоящим испытанием.

Корт со спутниками молча и собранно шли по коридорам. Ощущение беды витало в воздухе. Словно вода в губку, оно впиталось в пол и стены. И ещё Корта не покидало странное чувство «дежавю». Как будто они снова очутились в Лиатрасе. Та же тишина и запустение на улицах. И то же ощущение несчастья, что постигло город, выпило из него все силы и всю жизнь, опустошило и выбросило умирать.

Внезапно в одном из коридоров они наткнулись на какой-то переполох. После тишины и пустоты это вызывало тревогу. Большинство атлургов повываливало на улицу в такой же растерянности, не понимая, что происходит. В одном из лурдов стоял вой, похожий на завывания смертельно раненого зверя. Лишь спустя некоторое время Юта поняла, что это исходится в плаче женщина. Из лурда выскочил испуганный, без кровинки в лице, парень. Не видя ничего перед собой, он растолкал людей и убежал куда-то по коридору.

Вдруг в той стороне началась суматоха. Атлурги навалились толпой, но тут же разошлись, давая кому-то дорогу. Корт задвинул Юту себе за спину. Всё, что она смогла разглядеть — это мужчину, который нёс в руках какой-то куль, небольшой и красный, завёрнутый в тряпку. Атлург скрылся в лурде, за ним ещё несколько человек. Озверелый вой, доносившийся из дома, вдруг оборвался. В могильной тишине, наступившей после, Корт обернулся и потянул Юту в сторону.

Лишь за поворотом он выпустил её руку. Корт беспрестанно хмурился, его взгляд блуждал где-то за спиной Юты. Через несколько минут Уги присоединился к ним. Мужчины переглянулись с мрачным пониманием.

— Корт, что там случилось? — почему-то шёпотом спросила Юта. Джар тоже выжидательно смотрел на атлурга.

Лицо ругата застыло маской, за которой, как Юта знала, он прятал свои эмоции. Корт отчего-то молчал.

— Этот мужчина, — ответил за него Уги глухим голосом, — принёс в жертву Ругу своего годовалого сына.

Юта ахнула и закрыла рот руками, как будто боялась, что закричит. Корт ещё раз обернулся и повёл её прочь.

— Уги, где мы можем поговорить? — кинул ругат через плечо.

— У меня подойдёт? — тут же отозвался атлург, как будто только и ждал этого вопроса.

Они не говорили об этом, но Уги слишком долго был правой рукой Корта и слишком хорошо его знал, чтобы понимать ругата без слов. Корт не вернётся к себе домой. Больше никогда.

Юте казалось, что пустые и мрачные коридоры тянутся бесконечно. Низкий потолок давил на плечи. Узкие проходы готовы были сомкнуться и раздавить её. Нет, Юта не была приспособлена к жизни в Утегате. Сколько бы времени она ни провела в подземном городе, сколько бы ни называла себя атлургом, а стоило пожить на просторе, под высоким небом, и узкие кривые коридоры вновь вызывали приступ клаустрофобии.

Наконец они достигли лурда со знакомым выцветшим пологом, и Уги пригласил их внутрь. Расположились вокруг большого каменного стола — центра жизни в любом лурде. На кухне было чисто. Слишком чисто, вплоть до отсутствия посуды и каких-либо признаков еды. Корт не стал поднимать эту тему. Уги уже сказал, что теперь «каждый сам за себя». Кто знает, что это означает в его случае.

Сперва Корт представил Хранителя. Чужаков в городе не любят, особенно после истории с лиатрасцами. Но Корт и не стал бы приводить сюда постороннего человека. Наконец, после всех разъяснений, Уги задал мучивший его вопрос:

— Что было с тобой в городе?

Корт нахмурился, подавил желание взглянуть на Юту. В отличие от остальных, он стоял у стены, по обыкновению скрестив на груди руки.

— Много чего. Но то, что важно — мы узнали последнюю часть пророчества. Мы знаем, как спастись от надвигающейся бури.

— И как? — с лёгким недоверием в голосе спросил Уги.

— В Городе Богов.

Атлург резко вскочил со стула. Открыл рот, постоял, снова сел.

— Первый Город, — эхом повторил Уги, тихо, вслушиваясь в собственные слова. — Так он действительно существует?

— Насколько мы понимаем, — да, — ответил Корт.

— И…

Полог отлетел в сторону. В комнату ворвался атлург и