Карающая длань - Олаф Бьорн Локнит

– Не беспокойся, – успокоил призрак. – Даже если мы будем беседовать целый год, ты вернешься сюда, не успеет солнце сдвинуться на один палец.

– Так быстро? – непроизвольно удивившись, Конан почувствовал себя полнейшим дураком.

– Идем, – призрак шагнул к стене и исчез. Конан осторожно подошел и потрогал почерневший мрамор в том месте, где растворилось привидение. Пальцы не встретили никакого сопротивления и погрузились в камень, точно в воду.

– Колдовство, будь оно неладно! – магию Конан недолюбливал и имел для того все основания. Сколько колдунов полегло от его меча, начиная с Яры, к «благополучной» кончине которого он приложил руку… Если составлять список, он наверняка займет несколько длиннющих пергаментов. Варвар усмехнулся, его рука все еще оставалась наполовину погруженной в стену. Оказывается, каждый месяц к этому печальному списку прибавляется по одному чернокнижнику, а то и по двое… Откуда их столько берется?

Его размышления прервал резкий рывок за руку. Конан попытался упереться в стену, но и там оказалась пустота. Проклиная свою беспечность, варвар влетел в какой-то бесконечный и темный коридор.

Едва киммериец провалился в стену, как у входа под чьими-то быстрыми шагами заскрипел снег. Звуки приближались, и вскоре под свод вошел Эмерт. Боссонец подозрительно огляделся, зачем-то потрогал стену – холодная. Странно, вроде он слышал голос Конана, разговаривающего с кем-то, а здесь никого нет. Наверное, варвар решил подняться на одну из уцелевших башенок, а раз они не встретились по дороге, значит, киммериец свернул налево, к Веллану и компании.

Эмерт повернулся и пошел к выходу, навстречу заглядывающему в покинутый храм солнцу. За его спиной звонко ударилось железо о камень. Боссонец обернулся – к нему быстрым шагом направлялся… Конан. Лучник недоуменно тряхнул головой и озадаченно почесал сломанный нос.

– Не пугайся, это я, – успокоил его киммериец, подойдя поближе. – Ты не поверишь, где я сейчас был!

– Не поверю, – Эмерта редко кто мог удивить, но проклятый варвар умудрился это сделать.

– Я и сам не верю, – честно признался Конан. – Ты послушай…

* * *

Конан летел через непроницаемую черноту, режущую глаза своей мрачностью. Вокруг не раздавалось ни единого звука, все чувства разом отказали. Конан успел подумать, что так, наверное, выглядит мир для новорожденного животного или человека, когда все внезапно закончилось. В глаза ударил ослепительный белый свет, и некоторое время варвар шарил вокруг себя руками, но пальцы ощущали лишь воздух. Наконец, зрение потихоньку восстановилось.

Киммериец оказался в большой светлой комнате, устланной мягкими коврами с ворсом по щиколотку и покрытых затейливыми многоцветными узорами. На стенах висели белые шкуры, раньше, похоже, принадлежавшие дрохо. В центре комнаты возвышался низкий длинный столик красного дерева («Вендийская работа», – отметил про себя Конан) с резными ножками в виде поднявших хоботы слонов. У столика напротив друг друга стояли два низких дивана, заваленных полосатыми подушками. На одном из них уже расположился хозяин.

Впрочем, «расположился» – не совсем подходящее слово. Призрак аккуратно присел на краешек, держа спину прямо, будто кол проглотил. Увидев Конана, мнущегося на «пороге», он приветливо, но несколько вяло махнул рукой, приглашая варвара занять свободное ложе.

Киммериец знал, что в Туране некоторые вельможи, да и люди попроще, предпочитали вкушать пищу лежа, но считал этот обычай глупым и собирался просто сесть. Пройти в подкованных и заляпанных грязью и снегом сапогах по нежному пушистому ковру он не решился и, быстро скинув их, зашлепал к столу босиком. Ворс приятно щекотал грубые подошвы варвара. На средине пути он нагнулся и пощупал ковер. Похоже, вещицу привезли из Иранистана, но таких рисунков киммериец никогда не встречал. Разноцветные квадратики, вложенные друг в друга… Интересно, они что-то обозначают?

Конан опустился на мягкие подушки и недоуменно посмотрел на неприятно голый стол перед собой. Черное лицо призрака слегка улыбнулось, он хлопнул в ладоши и на столе появились яства. После беглого осмотра варвар признал, что жратвы маловато, зато сам подбор ничего.

Прямо перед Конаном стояло большое блюдо с ломтиками жареной свинины, рядом с ним вареная в меду форель отсвечивает серебристой с черными пятнышками спинкой. Два глиняных расписных горшочка – в одном, судя по запаху, суп с потрохами, в другом с бараниной, рисом и желтыми кружками моркови. Тарелка пшеничных лепешек и глубокая чашка меда к ним, несколько плетеных корзинок с фруктами… Бесцеремонно порывшись в них, варвар обнаружил апельсины размером с кулак, мягкие алые яблоки, медовые груши, грозди прозрачного винограда, длинные желтые плоды из Черных Королевств… Тамошние жители, как помнилось, называли их бананами. Конан вспомнил, как однажды дней десять питался только ими, удирая от людоедов Дарфара, и его передернуло. Кроме того, обнаружилась мисочка с солеными грибочками, а грибочки варвару весьма нравились… Единственное, что его огорчило – полное отсутствие вина. Он раздосадовано посмотрел на призрака, и тот невозмутимо проговорил:

– Стол я сервировал по собственному вкусу, но напитки ты можешь выбрать сам.

– Сев… Севри… Чего? – запнулся на незнакомом слове Конан.

– Накрыл, – пояснил хозяин. – Так какой сорт вина ты предпочитаешь?

Конан немедленно вспомнил прекрасный вкус «Старого короля», и, не успел он ни слова сказать, как перед ним появились две бутыли мутно-зеленого стекла в тростниковой оплетке, с узкими горлышками, залитыми красным воском. Варвар немедленно схватил одну и, не веря своим глазам, уставился на печать с датой укупорки.

– Этого не может быть, – после долгого молчания уверенно заявил киммериец. – Пятьсот лет!

– Я постарался достать самое старое вино сорта «Старый король», – подтвердил призрак. – Это первый разлив.

Конан только благоговейно вздохнул. Призрака слегка позабавило его восхищение, и, отложив посох, он взял небольшой кусок свинины, проследив, как мясо в его руках медленно превращается в ледышку.

– Можешь начинать трапезу, а я пока буду услаждать твой слух не слишком веселым рассказом, – с грустной усмешкой произнес призрак. – Я бы присоединился к тебе, да не могу, как видишь…

Конан, все еще не расставшийся с бутылью, попросил:

– Слушай, хозяин, а кружку ты можешь сделать? Нельзя ж такую ценность из горла хлебать…

– А, извини, – на столе тут же появилась простая глиняная кружка, и Конан с некоторым трепетом сорвал печать и налил вина, изготовленного в те времена, когда еще его прадеда не было на свете. На вкус напиток был чуть более терпким, чем хранившийся у Эрхарда, и слегка отдавал плесенью, но неповторимый букет пуантенского винограда, какой встречается только у хорошо выдержанного вина, с лихвой перекрывал все недостатки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});