Судьба дракона - Эд Гринвуд

Задыхаясь, она пробежала еще три шага, прежде чем что-то ужасающе холодное схватило ее за руку и резко остановило — она застыла на полушаге, как статуя.

Она, наверное, упала бы, если бы эта ледяная хватка не развернула ее лицом к взбешенному Повелителю Заклинаний.

— Даже и не думай! — почти выплюнул он. Свет непонятной магии лился из его глаз, как подсвеченный дымок, и та же магия струилась из его рта, словно жидкое пламя.

Эта сила волной прошла по ее застывшему лицу, и с беспомощным предчувствием Маерла ощутила нечто большее, чем дрожь от дикой силы Дваера. Жуткое ползучее ощущение нарастало в ней, что-то чужое пробиралось в нее, живое и настороженное, с холодным любопытством наблюдая за ней изнутри, проникая в нее…

Не в силах даже закричать, Маерла внутренне вздрогнула, внезапно ослабев и испугавшись до смерти. Значит, вот каково ощущать себя обреченной.

Наверное, Амбелтер при помощи Дваера овладевает ею, шарит в ее теле, шпионя за ней изнутри. Стоило ли страшиться, что Амбелтер или Фелиндар изнасилуют ее, — разве физическое насилие можно сравнить с этим?

Она уставилась в глумливое лицо Ингрила Амбелтера, по-прежнему не способная видеть что-либо, кроме пламени дикой магии там, где должны были быть его рот и глаза, и, пока она смотрела, его лицо превратилось в подобие ухмыляющегося черепа, в пустых глазницах которого мерцали искры холодного огня.

Эти глаза больше не смотрели на нее, и Маерла ощутила удивленный и злобный взгляд какого-то древнего и отточенного разума. Затем один глаз определенно подмигнул ей, а ухмыляющийся череп исчез, сменившись побагровевшим от гнева лицом Повелителя Заклинаний Аглирты. Темные его глаза пылали, когда он кричал:

— Повинуйся, тупая сука! На колени, и будь счастлива, что я прямо сейчас не сломал твою красивенькую, но бесполезную шею!

И Маерла Радужный Дракон опустилась на колени, молитвенно сложив руки, словно Амбелтер был алтарем Троих Богов. Его гневный вопль тотчас же сменился самодовольной ухмылкой, хотя в глазах все еще полыхал злой огонь. Молнии угасли. Он пришел в себя, и комната снова приняла прежний вид.

Он махнул рукой, и молчаливые люди в доспехах, стоявшие у стены, как статуи, вдруг одновременно шагнули вперед. Маерла в ужасе уставилась на них, не понимая, что за новая напасть явилась на ее голову. Она ведь думала, что они и были статуями. Их лица с бесстрастными слепыми глазами менялись и стекали, словно расплавленный, а потом снова застывающий воск.

15

МРАЧНЫЙ УРОК

ЭМБРА СЕРЕБРЯНОЕ ДРЕВО тряхнула головой, чтобы привести мысли в порядок, ощутила в ладони знакомую твердость Дваера — единственное успокоение среди всех этих сражений и крови.

Они остановились вблизи двух опустевших хижин и обломков сгоревшей телеги с впряженным в нее обглоданным скелетом лошади. Она едва успела отлучиться на минутку в ближайшие кусты, как последовало нападение.

Атака была внезапной, почти ослепительной — в голове у чародейки словно бы вспыхнул яркий рубиновый свет. Она застонала, зашаталась, и тут ее Камнем чуть не овладел кто-то другой. Ощущение было такое, словно ее кто-то бил и пинал.

Вывалившись из кустов в каком-то тумане, она увидела, что ее друзья стоят, придерживая коней, и выжидательно смотрят на нее.

«Трое в небесах, когда я успела стать командиром этой удивительной компании героев?»

Трое не ответили на ее молчаливый вопрос, и Эмбра мрачно улыбнулась и сказала:

— В Гларондар. Как можно быстрее. Если он в конце этой дороги, как был всегда, то там кто-то управляет Дваером, причем прямо сейчас. Возможно, тот самый, кто пытался отнять у нас контроль над этим Камнем. Да, и не спрашивайте, в порядке ли я. Я в порядке.

— Змеи! — прошипел Краер, вспрыгивая в седло.

— Амбелтер! — прорычал Хоукрил, взбираясь на лошадь.

— Фелиндар! — возразила Тшамарра, вцепившись в гриву собственного коня.

— Да кто угодно, — спокойно улыбаясь, предположил Черные Земли и, звякнув помятыми доспехами, наклонился к дочери, чтобы помочь ей сесть в седло.

Как только Эмбра уселась, Краер пришпорил коня и пустил его в галоп.

— Эй, ты! — крикнул Хоукрил. — Тебе не терпится напороться на очередную засаду змеиных прихвостней?

— Чем быстрее напорюсь, тем быстрее Эмбра с ними разделается, — бросил через плечо Краер.

— Послушайте, даже если мы загоним несчастных животных, в Гларондар все равно раньше завтрашнего утра не попадем.

— Значит, украдем свежих лошадей, — весело ответил Краер.

Его конь всхрапнул и попятился, словно в ответ на его слова, — на самом деле он просто не захотел наступать на мертвую лошадь, растянувшуюся поперек дороги. Туша была утыкана стрелами, она лежала в луже крови, вытекшей из растерзанного стервятниками брюха. Глаза ей уже выклевали, череп и разбросанные рядом кости говорили о судьбе ее всадника.

— Ну, вот, можешь эту взять, — заметил Хоукрил. — Эй, Длиннопалый?

Краер что-то проворчал и снова ударил пятками усталого коня.

Сила Дваера стиснула барона Сиятельного, словно клещи.

— Доброму народу Сиятельного совсем не нравится бояться и бунтовать, — твердо заявил Артрун. — Люди предпочитают приветствовать грядущую Великую Змею и служить ей. Поэтому ты, мой послушный барон, поможешь им в этом.

Внезапный порыв боли, заставивший барона против воли упасть на колени перед ласково улыбающимся жрецом, напомнил перепуганному правителю, что он полностью под контролем Дваера. Теперь Дваер поднял его снова и проволок к зеркалу мимо окна, в котором было видно, что на Сиятельное опускается ночь.

— Одерни одежду, расправь плечи, добрый мой барон, — мурлыкал жрец.

Магия внезапно отпустила барона. Он уставился на свое отражение и начал лихорадочно причесываться и прихорашиваться, вертясь перед зеркалом.

Чешуйчатый Владыка Белгур Артрун одобрительно кивнул, взял свой посох, украшенный головой змеи, и указал на дверь.

— Отвори ее, барон, и покажи своему народу, насколько преданно ты почитаешь Змею.

Барон поспешил повиноваться. Стало слышно, что внизу, во дворе забил барабан.

— А, пришла пора выпить зараженного вина, — заметил Артрун, тыкая зубастым посохом в баронские плечи. — Иди во двор и преклони колена пред жрецом, разливающим вино.

Барон обреченно стал спускаться по лестнице с застывшей улыбкой на лице, боясь, как бы Дваер не побудил его сделать это не по своей воле и гораздо стремительнее. Артрун, с хищным оскалом на лице, следовал за ним, навстречу пению и ускоряющемуся ритму барабана. Казалось, все Сиятельное единым хором возносит хвалу Змее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});