Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г. - Дмитрий Зубов

Когда началась война, выполнить мобилизационный план по вводу авиатранспортов в строй не удалось по причине банального отсутствия предусмотренных для них самолетов Бе-2. В итоге на суда поставили только зенитки и пулеметы.

По злой иронии судьбы сами несостоявшиеся авианосцы «Куйбышев» («Чеченец») и «Осетин» стали жертвой отсутствия этих самых авианосцев. Они перевозили ленд-лизовские грузы из портов Ирана в Астрахань и неоднократно подвергались ударам авиации. Поначалу экипажам удавалось отбиваться, но 24 октября 1942 года «Осетин» был потоплен во время стоянки на Астраханском рейде. А спустя четыре дня «Куйбышев» вышел из Бендер-Шаха, груженный английскими танками. Судно направлялось в Махачкалу. Однако до места назначения оно не добралось. В открытом море сухогруз был атакован и пущен на дно немецким самолетом, причем погибла вся его команда из 41 человека, включая капитана Е.А. Ровинского. При этом экипаж даже не успел ничего сообщить по рации, по всей видимости, бомбой была сразу же уничтожена радиорубка «Куйбышева».

30 октября следующий тем же маршрутом «Дарвин» видел на месте гибели плававшую мачту, шлюпки и обломки судна. Поисковые работы продолжались до 9 ноября, но больше ничего обнаружить не удалось.

В общей сложности с 26 по 31 октября немцам удалось потопить 15 судов, при этом сгорело и разлилось около 14 000 тонн нефтепродуктов[175]. Это был серьезный успех люфтваффе, однако для того, чтобы парализовать перевозки по Каспию, этого было, естественно, недостаточно.

Эпизодические авиаудары по судам продолжались и в ноябре. К примеру, 15-го числа на Астраханском рейде четырьмя пикирующими бомбардировщиками Ju-88 А был атакован танкер «Кулибеков» водоизмещением 1754 тонны. Судно следовало в порт Баутино в охранении трех боевых кораблей и вело на буксире землесос C3-13, шаланду № 318 и баркас «Грузчик». В 16.55 у банки Жемчужная в танкер попали сразу три бомбы, вследствие чего через 20 минут он перевернулся и затонул. Катер БО «Артиллерист» сумел спасти 43 человека[176].

«В Сталинграде достигнуты хорошие успехи…»

12 и 13 октября основная часть VIII авиакорпуса Фибига вернулась с Кавказа на базы вокруг Сталинграда. 14 октября, в преддверии решающего наступления на тракторный завод им. Дзержинского, немецкая авиация совершила новый массированный налет на город. В 5.00 по московскому времени на развалины заводских корпусов посыпались тонны зажигательных, фугасных и осколочных бомб. «Штуки» из StG2 «Иммельманн» наносили фактически точечные удары. «Рихтхофен заставил нас понять, что наша эскадра должна проводить бомбометание с особой точностью во избежание опасности для наших войск, находящихся близко к цели, – вспоминал командир эскадры майор Хоццель. – Мы могли бы не рисковать, а бомбить с высоты 4000 метров из-за широкой площади объекта. Однако нам приходилось пикировать до минимальной высоты, сбрасывая бомбы прямо над крышами… Мы загружали каждый самолет одной 500-кг бомбой с взрывателем замедленного действия для крыши[177]. Каждый самолет также нес две 250-кг бомбы под крыльями, так что каждый нес нагрузку в 1000 кг»[178].

Такая тактика напоминала своеобразную жемчужную нить, когда одна «Штука» еще подходила к городу, вторая приближалась к цели, третья пикировала, четвертая уже выходила из пике, только что сбросив бомбу, пятая набирала высоту, шестая уже удалялась к базе и т. д.

Советская зенитная артиллерия, стрелявшая по пикирующим Ju-87 с обоих берегов Волги, доставляла много хлопот немецким летчикам. Однако потери от ее огня оставались минимальными. В частности, эскадра «Иммельманн», осуществляя до 500 вылетов ежедневно, теряла в среднем по одной «Штуке». То есть на каждую 1000 самолето-вылетов Ju-87 приходилось две потери.

14 октября штурмовики, по словам Хоццеля, действовали как «нитка с жемчугом». «Штуки» одна за другой приближались к цели, затем переходили в пике, отвесно неслись вниз и сбрасывали бомбы на длинные заводские корпуса. «Ни единая бомба не пропустила свою цель», – хвалился он. Один из солдат немецкой 389-й пехотной дивизии в ожидании приказа атаковать писал: «Все небо заполнено самолетами, артиллерия стреляет, бомбы сыплются с неба, ревут сирены. Сейчас мы поднимемся из окопов и примем участие в этом чудовищном представлении». Находившийся с другой стороны линии фронта командующий 62-й армией генерал Чуйков так описывал это октябрьское утро: «То, что я увидел на улице, особенно в направлении тракторного завода, трудно описать пером. Над головой ревели пикирующие бомбардировщики, выли падающие бомбы, рвались снаряды зениток, а их трассирующие траектории расчертили небо красным пунктиром. Кругом все гудело, стонало и рвалось. Пешеходный мостик через Денежную протоку, собранный из бочек, был разбит и отнесен течением. Вдали рушились стены домов, полыхали корпуса цехов тракторного завода».

Всего в первый день наступления на тракторный завод и опорные пункты вокруг него было сброшено 600 тонн фугасных и осколочных бомб. Однако уже вскоре тому же Хоццелю пришлось убедиться в тщетности своих усилий. Несмотря на сильные бомбардировки района завода, немецкие пехотные подразделения все равно сразу же столкнулись с ожесточенным сопротивлением и даже контратаками, как будто «Штуки» сбрасывали не бомбы, а банки с водой!

Тем не менее 6-й армии удалось захватить большую часть тракторного завода и выйти к Волге напротив острова Зайцевский. «В Сталинграде достигнуты хорошие успехи,, – писал Рихтхофен следующей ночью. – Русские были явно застигнуты врасплох. Мы достигли Волги на фронте в три километра».

Гитлер был в восторге, полагая, что Сталинград окажется в его руках в течение нескольких дней. Накануне, утром 14 октября, он издал приказ всем войскам на Восточном фронте, за исключением тех, что сражались в Сталинграде и наступали на Туапсе и Грозный, подготовиться к зиме на позициях, которые они занимали: «В этом году летне-осенняя кампания закончена, за исключением проводящихся в настоящее время операций и еще планируемых». Фактически это был приказ, как писали в советских учебниках истории, о переходе к стратегической обороне. Фюрер официально признал, что конечная цель наступления не достигнута, и решил, так сказать, довольствоваться малым. Как-никак один район нефтяных месторождений захвачен, Кубань и Донбасс тоже в его руках, советский флот на Черном море загнан в его юго-восточный угол. Хотя сам он не дошел до бакинской нефти, зато отрезал от нее Сталина. Ибо немецкие войска стоят на Волге, а железная дорога в Казахской степи парализована ударами люфтваффе. В общем, все не так уж плохо. Теперь главное – все это удержать, попутно продолжая наступления на нескольких участках. «Каждый командующий и нижестоящие офицеры должны быть убеждены в священном долге стоять до последнего, – говорилось в приказе Гитлера. – Даже если противник обошел его справа и слева, даже если его часть отрезана, окружена танками и окутана дымом».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});