Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

— Вы поступили правильно, — вежливо заметил Олио. Арива кивнула Деджанусу, и он дотронулся до плеча Рикора. Капитан неуверенно поднялся, откозырял королеве и вышел.

— Я хочу, чтобы вдоль того берега были усилены патрули как со стороны моря, так и на суше, — сказала Арива. — Если только какие-нибудь тела всплывут или окажутся выброшенными на берег, их следует немедленно доставить сюда для опознания.

Деджанус наклонил голову.

— Возможно, что опознать останки будет весьма затруднительно, ваше величество. Их тела могло разбить о скалы, а кроме того, следует принять во внимание акул и прочих морских тварей…

— Тем не менее, — настойчиво произнесла Арива, — я хочу, чтобы это было исполнено. Есть ли какие-нибудь известия от капитанов двух других кораблей?

На лице Деджануса появилось удрученное выражение.

— Они потеряли «Брызги моря», ваше величество. Судно Грапнеля успело уйти очень далеко. Был туман, мелководье…

Голос коннетабля замер.

Арива кивнула, едва склонив голову, и вышла, не дожидаясь салюта Деджануса. Олио последовал за ней.

— Я надеялась, что к сегодняшнему утру вся эта история будет закончена, — мрачно произнесла она.

— Вполне возможно, что она и на с-с-самом д-д-деле закончена. Я думаю, что никто не смог бы уцелеть, будучи выброшен в м-м-море в такой близости от скал.

— А что ты скажешь о заговоре? — повысила голос королева. — Без Линана либо без кого-нибудь из его сообщников мы никогда не сможем узнать, кто еще оказался вовлеченным в него.

— А это, может быть, и не будет иметь никакого значения. Если Линан и Камаль причастны к смерти Береймы, то можно с полной уверенностью считать их предводителями. Кто еще мог оказаться заодно с ними? А без них любые другие заговорщики не будут представлять н-н-никакой угрозы.

— Если Линан и Камаль причастны? Ты все еще сомневаешься в этом?

Олио пожал плечами.

— Я признаю, что свидетельства их причастности неопровержимы. Однако, Арива, подумай сама — если заговор был направлен не только против Береймы, но и против нас с тобой, то мы бы сейчас с тобой здесь не разговаривали. Нет, целью был именно бедный Берейма, а вовсе не вся королевская семья. А если так, то какую выгоду мог получить Линан от убийства к-к-короля?

Арива кивнула.

— Может быть, он о чем-то поспорил с Береймой в ту ночь. Однако мы этого уже никогда не узнаем. Больше всего я сейчас обеспокоена утратой Ключа Единения.

Она опустила глаза и взглянула на два ключа, висевших теперь у нее на шее.

— Я не могу себе представить, какое могущество заключается в Ключах, однако боюсь, что исчезновение даже одного из них может это могущество ослабить.

Выражение ее лица стало еще мрачнее.

За их спинами послышались поспешные шаги. Арива оглянулась и увидела почти бежавшего за ними Харнана, под мышкой у которого были зажаты его письменные принадлежности.

— Так быстро, наш старый добрый друг? — приветливо обратилась она к секретарю.

— Дела королевства не могут дожидаться никого, ваше величество, будь то мужчина или женщина, — ответил Харнан, поравнявшись с ними. — Это правило относится даже к самой королеве.

— Скажите мне, так всегда было и при моей матушке?

— Всегда, ваше величество.

— Как она смогла прожить такую долгую жизнь?

Харнан слегка улыбнулся.

— Мне кажется, что ваша матушка умела находить наслаждение в жизни, что делало ее поистине великой правительницей.

— Наверное, я никогда не смогу жить так, как жила она, — задумчиво произнесла Арива.

— Дай только срок, — прошептал ей на ухо Олио. — Ты гораздо больше п-п-похожа на нашу м-м-матушку, чем кажется тебе самой.

Деджанус вышел из своего кабинета в приподнятом настроении. Проходя мимо стоявших на посту королевских стражников, которые забыли поприветствовать его, как это полагалось, в качестве коннетабля гвардии, он даже не стал напоминать им об этой оплошности. «Они еще научатся», — мысленно сказал он самому себе.

Сам того не зная, капитан Рикор избавил Деджануса от его самого большого страха: пуще всего на свете Деджанус боялся, что Линана удастся захватить живым. Он не мог в точности знать, что было известно юному принцу об их с Оркидом роли в убийстве Береймы, однако его предшественник на посту коннетабля гвардии Камаль был, без сомнений, достаточно умен, чтобы во всем разобраться. И конечно же, он обо всем рассказал Линану. Теперь, когда Линана и Камаля не было в живых, Деджанус мог чувствовать себя в полной безопасности на своем новом посту.

«По крайней мере, мне ничто не угрожает», — подумал он.

С тех самых пор, как Оркиду стало известно о его предательстве во времена Невольничьей войны, Деджанус жил в постоянном страхе — это могло стать известным самой королеве. Однако с того самого момента, как он перерезал с помощью Оркида горло ее старшего сына, у него появились такие же основания ненавидеть Оркида, как и у канцлера — ненавидеть его.

На мгновение Деджанус остановился и нахмурился. Что он мог сказать об Оркиде? В качестве вознаграждения за помощь в убийстве Береймы канцлер обещал ему, что он непременно станет коннетаблем королевской гвардии… Однако… несмотря на это обещание, во время собрания Королевского Совета выражение лица Оркида было определенно недовольным, когда новая королева объявила о назначении Деджануса.

Коннетабль покачал головой. Канцлер не мог причинить ему никакого вреда. Если бы он захотел потопить Деджануса, то при этом неминуемо должен был и сам пойти ко дну вместе с ним. А теперь, когда Линан и Камаль погибли, никто, кроме них двоих, не мог знать правды о гибели Береймы.

Он с облегчением вздохнул и впервые в жизни осознал, что теперь ему не надо постоянно оглядываться на прошлое. Теперь лишь будущее играло для него роль.

Амемун поднес свою чашу к свету, с удовольствием разглядывая чудесный цвет замечательного сторийского вина. Потом он осторожно отхлебнул небольшой глоток, наслаждаясь густым тягучим напитком с ароматом трав.

— У нас дома нет ничего подобного, — с сожалением произнес он.

Оркид улыбнулся другу и в свою очередь отпил вина из своей чаши.

— Торговля станет одним из главных направлений, которые мы будем развивать. Ашарна не собиралась отказываться от монополии короны на товары, причисленные к предметам роскоши, в том числе и на вино; это добавляло немалые суммы к нашим годовым доходам. Она никак не хотела и не могла понять, насколько снятие определенных ограничений могло бы способствовать процветанию коммерции и таким образом в течение долгого времени увеличивать годовой доход государства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});