За тридевять планет - Георгий Попов

Заключим книгу письмом Шишкина… Георгия Валентиновича Шишкина, которое для широких кругов читателей, как нам кажется, тоже представляет некоторый интерес. Небольшой, правда, совсем незначительный, но все-таки…

Из письма Шишкина

На этот раз я заявился к нему собственной персоной.

Несмотря на громадную, можно сказать, космическую занятость, Главный принял меня, больше того — пригласил в какой-то недорогой ресторанчик и угостил коньяком.

— Что вам сказать? — Он потер ладонью правой руки о тыльную сторону левой. — Не надо преувеличивать, нет, однако… — Присмотрелся к рюмке, отпил из нее пару глотков и внушительно добавил: — Однако и приуменьшать нельзя. Хотя, с другой стороны, и всякие упущения… Вот они там (кивок вверх) запустили капитана Соколова. Своего капитана Соколова, разумеется… А кто сконструировал космический корабль? Кто, спрашиваю? Пушкин?

Мы выпили еще по рюмке.

— Но нас, ученых, сейчас занимает больше третья планета, — сказал Главный перед тем, как рассчитаться с официанткой. — Обитаемая или необитаемая? К сожалению, из записок, которыми мы на сегодняшний день располагаем, трудно сделать сколько-нибудь определенное заключение.

— А какой бы вам хотелось видеть ту планету? — спросил я без обиняков.

— Разумеется, необитаемой, что за вопрос! Необитаемой и только необитаемой. Оптимальный вариант — чтобы на планете росли всякие растения, вплоть до злаковых, водились животные и птицы, но… все в диком первобытном состоянии. Примерно на уровне неолита… В таком случае мы, — возможно, вместе с американцами — немедленно приступили бы к грандиозной операции по переселению какой-то части жителей Земли. Сперва, разумеется, человека четыре — проекты кораблей, способных взять на борт четыре человека, уже разрабатываются…

— Двух мужчин и двух женщин?

— Да. Они явились бы теми Адамами и Евами, которые положили бы начало человеческому роду на той, третьей планете. Впрочем, в век технической революции в одиночестве им доведется быть недолго. Вслед за первым кораблем отправится второй, за вторым — третий, и так далее.

— Но это жестоко!

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Главный.

— Мне кажется, это жестоко — ставить землян в условия неолита. Ни радио тебе, ни телевидения…

— Что поделаешь, что поделаешь! Наука… Да, обратите внимание, Эдик Свистун нигде не пишет «конец»… А что это значит?.. Ну-ну, улавливаете?

— Н-нет, — сказал я растерянно.

— А это значит, дорогой мой, где-то должны быть записки и с той, третьей планеты! Готов биться об заклад, они есть! Но — где, где? — Главный нервно заерзал на стуле. Я — тоже. До того мы оба разволновались.

И правда, думаю, если Эдик пробыл на третьей планете, скажем, дня три-четыре, и того достаточно, чтобы сделать кое-какие наблюдения. А он ведь любит не только наблюдать, но и фиксировать свои наблюдения.

— Впрочем, я убежден, что и на третьей планете, если она окажется достаточно обжитой и, так сказать, достаточно высоко цивилизованной, люди или другие разумные существа наверняка живут сообществами, локоть к локтю. Иначе нельзя. Вам не доводилось читать про опыты англичанина Паска?

— Нет, — сказал я несколько растерянно.

— Он создал автоматы, которые должны были самостоятельно выработать целесообразное поведение. Причем выработать в неизвестной им среде и такое поведение, которое приводило бы к заданным результатам. Их условно можно было бы обозначить, как получение пищи. И что же? Сперва автоматы тыкались куда попало, как слепые щенки. Потом у них появилась определенная линия поведения. Какая, спросите вы? Они, эти железные, бездушные чудовища, разумные чудовища, сказал бы я, стали объединяться в стаи и действовать не только в своих собственных интересах, но и в интересах других. А что это означает, молодой человек? Ну-ну, улавливаете?

По правде сказать, я не совсем улавливал, но, чтобы не показаться невежественным, утвердительно замотал головой. После этого мы помолчали немного.

Минуты две или три, вряд ли больше. Я тянул час из стакана, Главный кофе из фарфоровой чашечки.

Допивая кофе, он вдруг спросил:

— А как земляки? Интересно, как земляки восприняли записки Эдика Свистуна? Вы прочитали им, конечно?

Я сказал, что по-разному. Когда я прочитал здешней тетке Соне о той, инопланетной тетке Соне, то здешняя тетка Соня побледнела, всплеснула руками и чуть не отдала богу душу. — «Может, брешет, а?» — «Эдя серьезный малый, а вы — брешет!» — «Серьезный, а все равно, может, брешет. Как же это — здесь и там… А ну, как и еще где-нибудь?» — «Вполне возможно». — «Ойой-ой, до чего наука дошла!» Остальные были несколько определеннее в своих оценках. «Был человек как человек и на тебе — прославился!» — заметил сосед и друг Семен. А агроном, когда я дочитал до семян злаковых, так и задрожал весь: «Как же так, а? Ну, арбузы, дыни — бог с ними, как-нибудь и без них обойдемся, а пшеница… Пшеница!» «Вообще чертовщина какая-то! — с досадой сплюнул Кузьма Петрович, наш механик и чтец-агитатор. Сколько денег затрачено, сколько сил и все коту под хвост! Лучше бы записки, чем семена и чертежи!»

— Что значит — лучше бы записки? — насторожился Главный.

— Механик, должно быть, хотел сказать: лучше бы записки пропали… Но это, по-моему, уж слишком!

Но кто особенно был задет, можно сказать — уничтожен, так это Мефодий Аверьянович Авдюшко. Еще бы, на той планете Эдик даже не заметил его. Сосед и друг Семен злорадствовал: «А тебя там и нет! Там вообще начальники обходятся без заместителей, понял?» Зато Фрося и Даша были на седьмом небе. Фрося в первое время стеснялась и краснела, будто Эдик выдал ее заветную тайну. А Даша ничего. Мне показалось, что она и одеваться стала наряднее, для чего укоротила старые платья, и смотрела теперь на всех с чувством некоторого превосходства.

Впрочем, больше всех радовалась ребятня. Гоша, Сашка и Федька бывали у меня почти ежедневно. Они поделились своими воспоминаниями об Эдике и заверили, что учиться будут только на пятерки, а когда вырастут, станут космонавтами. Я сказал, что это необязательно. Важнее другое — какими людьми вы станете, хорошими или плохими, а профессия — дело пятоедесятое. Но мальцы-огольцы со мною не согласились.

Всем троим непременно хотелось стать космонавтами.

Потом Главный поинтересовался моим дальнейшим маршрутом. Я сказал, что заеду в Москву, к отчиму, погощу немного, ну денек, может быть, два. А на самом деле в голове начал складываться совсем другой план.

«Третья планета… Записки с третьей планеты… И как я сам не догадался?» — думал я.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});