А-бомба - А Иойрыш

Вспыхнула дискуссия, записанная на пленку с помощью прослушивающего аппарата. Вот отрывки из нее. Ган: Это дело в высшей степени сложное. Чтобы получить 94-й элемент, они должны располагать установкой, работающей уже долгое время. Если американцы действительно сделали урановую бомбу, то все вы просто посредственности. Бедный старина Гейзенберг.

Гейзенберг: Разве в связи с этой атомной бомбой упоминалось слово "уран"?

Ган: Нет.

Гейзенберг: Тогда атомы тут ни при чем. Все же эквивалент в 20 тыс. т взрывчатки - это ужасно. Насколько я могу судить, какой-то дилетант в Америке утверждает, что у такой бомбы мощность в 20 тыс. т взрывчатого вещества, но ведь это нереально.

Ган: Как бы то ни было, Гейзенберг, вы посредственность и можете спокойно укладывать чемоданы.

Гейзенберг: Я полностью согласен... Это, вероятно, бомба высокого давления, и я не могу поверить, что она имеет что-то общее с ураном. Скорее всего, им удалось найти химический способ гигантского увеличения силы взрыва.

Ган: Если им действительно удалось сделать эту штуку, то сохранение этого факта в секрете делает им честь.

Виртц: Я рад, что у нас бомбы не оказалось.

Вайцзеккер: Это ужасно, что американцы сделали ее. Я думаю, что это сумасшествие с их стороны.

Гейзенберг: Можно с равным успехом сказать и по-другому: это быстрейший способ закончить войну .

Ган: Только это меня и утешает. Я думаю, следует согласиться с Гейзенбергом, что это был блеф.

Гейзенберг: Для нас, занимавшихся этим пять лет, вся эта история выглядит довольно странной.

В 8 час. вечера все обитатели Фарм-Холла слушали официальное сообщение по радио. Сомнения рассеялись. Разговоры немецких физиков приняли иной характер: теперь они задумались, хотя и несколько поздно, над истинными причинами своих неудач, и над моральной ответственностью ученых перед человечеством, и над политическими последствиями открытия деления ядра.

Вот некоторые записи. Коршинг: Американцы оказались способными на координацию усилий в гигантских масштабах. В Германии это было бы невозможно. Там каждый стремился бы все сосредоточить у себя.

Гейзенберг; Пожалуй, впервые серьезная финансовая поддержка стала для нас возможна дашь весной 1942 г., после встречи у Руста, когда мы внушили ему уверенность в успехе. Но мы не имели морального права рекомендовать своему правительству весной 1942 г. потратить 120 тыс. марок только на строительство.

Вайцзеккер: Я думаю, основная причина наших неудач в том, что большая часть физиков из принципиальных соображений не хотела этого. Если бы мы все желали победы Германии, мы наверняка добились бы успеха.

Ган: Я в это не верю, но все равно рад, что нам это не удалось.

Гейзенберг: И все-таки, как они этого достигли? Я считаю позорным для нас, работавших над тем же, не понять, по крайней мере, как им это удалось.

Вайцзеккер: У русских наверняка нет бомбы. Если бы американцы и англичане были порядочными империалистами, они уже завтра сбросили бы ее на Россию. Впрочем, они никогда не сделают этого. Скорее они сделают из нее политическое оружие. Конечно, это неплохо. Однако мир, достигнутый таким путем, сохранится лишь до того момента, пока русские сами не сделают бомбу. После чего война станет неизбежной.

Затем наступила несколько запоздалая реакция на приведенное выше объяснение их неудач, данное Вайцзеккером:

- Мне кажется, - сказал Багге, - заявление Вайцзеккера - абсурд. Конечно, не исключено, что с ним так и было, но обо всех этого сказать нельзя.

Интересно, что ни один из присутствовавших не поддержал Вайцзеккера и не спорил с Багге.

Весь вечер немецкие ученые не отходили от радиоприемника, а на следующий день набросились на газеты. Теперь их поразили не только и не столько масштабы американских ядерных исследований, сколько размах возмущения в мире варварской бомбардировкой мирного населения, бессмысленностью принесенных жертв. Пресса напоминала в связи с этим и о немецких работах в том же направлении. Был арестован и давал показания бывший министр вооружений и боеприпасов Шпеер, один из высокопоставленных руководителей Уранового проекта. В этой обстановке находившиеся в Англии немецкие ученые-атомники решили опередить события и дать свое "толкование" целей, задач и обстоятельств выполнения ядерных исследований в Германии. Подготовленное ими заявление было опубликовано в печати. Оно гласило:

В последних сообщениях печати был допущен ряд неточностей в освещении якобы проводившихся, в Германии работ по созданию атомной бомбы. В связи с этим нам хотелось бы кратко охарактеризовать немецкие работы по урановой проблеме.

1. Деление атомного ядра урана открыто Ганом, и Штрассманом в Институте кайзера Вильгельма в декабре 1938 г.

Это результат чисто научных исследований, не имевших ничего общего с прикладными целями. Лишь после опубликования сообщений о том, что подобное открытие почти одновременно сделано в разных странах, появилась мысль о возможности пенной ядерной реакции я ее практическом использовании для атомных энергетических установок.

2. В начале воины была образована группа из ученых, которые получили указания исследовать вопрос о практическом применении этого открытия. В конце 1941 г. предварительные исследования показали, что атомную энергию можно использовать для получения пара, и, следовательно, для приведения в движение различных машин.

С другой стороны, учитывая технические возможности Германии в тот момент, нельзя было создать атомную бомбу. Поэтому все последующие работы были, направлены на создание атомного двигателя, для чего, кроме урана, необходима была тяжелая вода.

3. Для получения больших количеств тяжелой воды был переоборудован норвежский завод в Рьюкане. Однако действиями сначала партизан, а затем авиации этот завод был выведен из строя и снова начал работать лишь в конце 1943 г.

4. Одновременно во Фрейбурге проводились эксперименты по усовершенствованию метода, не требующего тяжелой воды и основанного на увеличении концентрации редкого изотопа урана - урана-235.

5. Опыты по получению энергии, в которых использовался наличный запас тяжелой воды, проводились в Берлине, а впоследствии в Хайгерлохе (Вюртемберг). К моменту окончания войны они продвинулись настолько, что установка по получению энергии могла быть построена за короткое время.

Несмотря на полную бездоказательность, эта идея немецких ученых о непричастности к работе над атомной бомбой была подхвачена. В условиях интенсивной подготовки Нюрнбергского процесса над нацистскими руководителями она могла стать той самой необходимой соломинкой...

В 1946 г. Гейзенберг опубликовал статью, в которой заявил, что в Германии не предпринимались попытки создания атомной бомбы.

Позже Р. Юнг в книге "Ярче тысячи солнц" писал, что немецкие ученые не ставили своей целью добиться успеха в работе по созданию атомной бомбы, а пытались отвлечь внимание нацистских властей от атомной бомбы и не сообщали военному руководству о возможности получения ядерного взрывчатого вещества.

Юнг, не приводя никаких доказательств, утверждает, что Гейзенберг, Вайцзеккер, Хоутерманс и "по меньшей мере десять других известных германских физиков" вели тактику задержки и промедления. Их общая линия, по словам Юнга, заключалась в том, чтобы "ни единым словом не напоминать высокопоставленным персонам об атомной бомбе".

В 1969 г. Гейзенберг в книге "Часть и целое" вновь обратился к вопросу об отношении немецких ученых к целям и задачам Уранового проекта и в большой мере повторил выводы Юнга, также не подтвердив их фактами. Гоудсмит был совершенно прав, когда писал, что немецкие физики "повернули дело таким образом, что сама неудача обернулась для них достоинством: они стали отрицать вообще свои намерения изготовить атомное взрывчатое вещество, подчеркивая работу только над "урановой машиной" и забывая, что все их замыслы были направлены прямо на создание атомной бомбы. Поистине, есть большая разница между человеком, не желающим согрешить, и человеком, не умеющим это сделать...". Упорное отрицание немецкими учеными - участниками Уранового проекта очевидных для всех истин, подтвержденных документальными фактами, может только вызвать сомнения в их искренности.

Среди ученых-атомщиков и руководителей ядерных исследований в Германии было немного членов национал-социалистской партии или лиц, солидарных с фашизмом. Однако, несмотря на это, немецкие ученые принимали активное участие в создании атомного оружия.

Вайцзеккер и Гейзенберг считали, что они должны сделать все для создания атомной бомбы, чтобы не оказаться не подготовленными перед противником. Не стремясь к победе Гитлера, они в то же время не хотели полного разгрома Германии.

Крайний национализм приводил Гейзенберга во время войны к серьезным ошибкам. Гоудсмит писал: "Он был настолько увлечен идеей величия Германии, что считал усилия нацистов сделать Германию могущественной более важными, чем их эксцессы". Гейзенберг всегда был убежден, что Германия нуждается в великом руководстве и что сам он мог бы быть одним из ее лидеров. "Придет день, - говорил он, - гитлеровский режим рухнет, и это будет момент, когда люди, подобные мне, смогут вмешаться".