Княгиня Ренессанса - Жаклин Монсиньи

Перекрывая ропот толпы нищих, Фульвио громким голосом обратился к ним:

– Друзья мои, я, как и вы, итальянец. Меня зовут князь Фарнелло, а это моя жена, княгиня Зефирина. Мы сторонники папы. Своей жизнью мы поклялись спасти его…

По рядам нищих прошел ропот. Паньото, Палько и Панокьо воскликнули:

– Мотылек, я же говорил!

– Мне он тоже показался странным, наш Зефирон!

– Это не парень, это – дама!

Комментарии следовали один за другим. Впрочем, тот факт, что Фульвио оказался князем, нищих оставил равнодушными. Может быть, потому, что в Риме было много лже-аристократов, а может, потому, что было время утреннего супа!

На этот раз «угощение» состояло из сваренной в котле свиной головы и хлеба.

Поглощая еду с аппетитом выздоравливающего больного, Фульвио спросил Зефирину:

– Кто из этих людей, по вашему мнению, самый умный?

– Это Паньото, король нищих, – уверенно ответила Зефирина. – Тот, у которого нет носа…

И она указала на нищего, вместе с собратьями сидевшего у котла.

– В сущности, я чувствую себя прекрасно среди этих замечательных людей. У каждого из нас чего-то не хватает… – отметил князь, касаясь своего отсутствующего глаза.

– Фульвио! – прошептала Зефирина с мягким укором.

У него была привычка обнимать ее всякий раз, когда он подтрунивал над своим увечьем. Видя выражение лица Зефирины, он не мог сдержать улыбки. Сменив тему, он сказал:

– Пойдем, поговорим с королем.

Ему еще трудно было вставать. Зефирина подставила свое плечо, и молодые люди, осторожно обходя едоков, направились к Паньото.

– Ты позволишь? – обратился к нему Фульвио. Царственным жестом тот пригласил гостей сесть.

– Послушай, Паньото, – с ходу начал Фульвио, – когда я ребенком играл в катакомбах, говорили, что одна из них проходит под Тибром и поднимается до замка Святого Ангела. Это правда?

Король нищих поскреб затылок.

– Точно, как раз под мавзолеем этого парня, которого звали Адрианом. Выход из подземного хода – прямо над гробницей. Потом, когда этот приятель Аврелиан построил вокруг Рима городскую стену, он превратил эту гробницу в крепость. Да только все это, детки мои, было во времена царя Гороха.

– В III веке, – уточнила Зефирина.

– Может быть, но теперь уже неважно, в III или IV веке.

– Короче, такой ход существует и ты его знаешь? – не давал отклониться от темы Фульвио.

– Ну конечно, знаю, и Палько тоже знает. Фульвио и Зефирина с надеждой переглянулись.

Паньото тут же перехватил их взгляд.

– Ну-ну, ангелочки, рано радуетесь. Что с того, что есть. Это еще ничего не значит. Туда веем скопом не сунешься. Там с трудом могут пробраться несколько человек, да и то не спеша… Римляне понастроили там всяких ловушек, вроде ям, утыканных острыми пиками, ну и прочее в таком же роде. Их еще надо суметь обойти… Требуется воображение, как у тех ребят. Я вот только рассказываю об этом, а меня уже трясет. Прежде всего вам надо понять, что римляне и не думали загонять туда христиан, наоборот, боялись, что эти типы полезут в подземелье, чтобы отламывать пальцы ног у их обожаемого Адриана… В этом смысле римлян можно понять, ведь верно?

– Хм…

Фульвио оставил при себе свое мнение о пальцах ног императора Адриана. Он лишь спросил:

– Ты уверен, Паньото, что эта катакомба не то же самое, что подземный ход между Ватиканом и замком Святого Ангела?

Паньото снова принялся за еду. Обсасывая с грацией кошки свиное ухо, он ответил:

– Черт побери, конечно, уверен, потому что потайной ход папы давно уже ни для кого в Риме не является тайной… и меня, Паньото, ничуть не удивляет, что эти чечеточники пронюхали про это…

С этими словами Паньото сплюнул густую черную слюну, адресованную испанцам, а затем, почесав дырку посреди своего лица, сказал с лукавым видом:

– К чему ходить вокруг да около, мой князь. Я вижу, куда ты клонишь. Но ты и твоя маленькая женушка, вы мне нравитесь. Это ж надо было посмотреть, как она тебя любит! Я же не бесчувственный. Она так плакала, бедняжка, я даже сказал Палько и Панокьо: «Приятно посмотреть, как один брат любит другого, а вы, подлецы, не станете рисковать своей старой шкурой ради моей морды».

Под взглядом Фульвио, казалось, говорившим: «Вы плакали, мадам!», Зефирина попыталась спрятать лицо под кудрями, выбившимися из-под шапки. Стараясь придать голосу твердость, она спросила:

– Паньото, скажи честно, сможешь ты или нет провести нас этой дорогой?

– Ну, конечно. Только у нас мало шансов выйти оттуда живыми, потому что, окажись мы там, к примеру, вдесятером, что мы скажем этим чертовым плясунам сегидильи? «Ку-ку, вот они мы, хотим поздороваться с нашим папой!..» Мы только и успеем, что поздороваться, они тут же перестреляют нас, как кроликов.

Справедливость его рассуждений была настолько очевидной, что Фульвио и Зефирина удрученно переглянулись.

– Я пойду один, – решил Фульвио.

– Я пойду с вами, – тут же сказала Зефирина.

– И оба попадете прямо на небо, что и говорить, мудрено придумано.

Глаза Зефирины наполнились слезами. Она не в силах была смириться с тем, что надо отказаться от борьбы.

– Паньото, помоги нам вырвать из испанских когтей папу и его спутников, если только они еще живы.

Ее слезы, кажется, потрясли нищего.

– Послушайте, у меня, похоже, появилась неплохая идея, но вы все должны будете слушаться меня… Итак, вот как мы будем действовать…

Пригнув к себе грязными руками головы Фульвио и Зефирины, король нищих долго что-то шептал им.

То, что он говорил, было, наверное, очень интересно, потому что лица молодых людей прояснились.

Когда Паньото закончил свою речь, Фульвио прошептал изумленно:

– Четыре тысячи нищих… да это целая армия! Мы верим тебе, друг, но я должен честно тебя предупредить, что моя жена и я, мы потеряли все, что имели. У нас нет ни одного цехина, ни одной драгоценности… Почему же вы?..

Фульвио не решался высказать свою мысль. За него договорила Зефирина:

– Почему ты соглашаешься пойти на это, Паньото? Ведь все вы очень рискуете.

Ответ короля нищих был полон достоинства:

– Думаете, только князья мечтают о славе, мои овечки… может, нищие Рима тоже мечтают войти в легенду!

Глава XXVI

ЗАМОК СВЯТОГО АНГЕЛА

– Капитан, тут делегация нищих явилась… Просят принять их…

При этих словах лейтенанта Рикардо де Сан-Сальвадор капитан Эррера со злостью ударил сапогом по сундуку с доспехами.

– Повесьте их!

– Ваше превосходительство, – настаивал сын доньи Гермины, – эти оборванцы предлагают расчистить улицы…

Капитан перестал ходить по комнате.

– А что им нужно взамен?