Ритуал - Маркус Хайц

«Помоги мне, Господи!»

Пьер выстрелил в самку, которая еще не поняла, какая ей грозит опасность и какую цену она заплатит за краткое мгновение похоти.

Отдача от четырехкратного заряда едва не выбила из Пьера дух, мушкет с такой силой дернуло назад, что ему показалось, будто он услышал негромкий хруст и ощутил жаркую боль в лопатке. И раздался пронзительный визг твари. По-видимому, хотя бы одна из пуль попала в цель.

«Мне нужно укрытие». Пьер задом пополз из кустов, встал и перебежал к ближайшему дереву, чтобы в его ветвях скрыться от мести второго луп-гару.

Но не успел он достичь бука, как бестия заступила ему дорогу.

Словно из ничего она возникла прямо перед ним, встала на задние лапы и ростом сделалась выше его. Челюсти раскрылись, зубы оскалились, чернела глотка, красные угольки глаз блестели как адские рубины, уши прижались к широкой голове. Пьер распознал рыжеватый мех и характерные полосы. Он поднял мушкет.

— Антуан! — крикнул он, стараясь не выдать бесконечного страха перед тварью. — Ты меня понимаешь, Антуан?

Пьер внезапно осознал, что чувствовали его собственные жертвы перед тем, как он нападал на них, перед тем как на их плоти сжимались его безжалостные челюсти.

— Ты меня узнаешь? Это я! Твой брат Пьер!

Мышцы бестии напряглись, она приготовилась к прыжку, когда раздался жалобный вой раненой самки, звавшей на помощь.

Это означало лишь, что Пьер еще не выполнил свою задачу. Лишь когда зачинщица проклятия будет лежать в снегу и когда из ее крови они сварят противоядие, закончится кошмар и для братьев, и для всей их округи.

Бестия рявкнула на него, пригнулась и побежала, двигаясь боком и оглядываясь на добычу. Крик раненной самки был сильнее жажды уничтожить врага.

Пьер молнией бросился к дереву, лез все выше и выше, пока не нашел сук, с которого было видно то место, где лежало подстреленное существо. Его залп не попал в голову, а продырявил грудную клетку. Черная в лунном свете кровь потоками сбегала в снег, но раны уже начали затягиваться. Пьер не воспользовался серебром, а потому меткого попадания не хватило, чтобы уничтожить бестию. Разве только ослабить и вынудить остаться на земле, пока нечестивая сила ее не исцелит. Это его последний шанс!

Он зарядил ствол, из которого стрелял, и снова прицелился в самку. «Я столько буду стрелять в мерзкий череп, пока последний его кусок не оторвется от шеи». Тщательно прицелившись, молодой человек выстрелил из одного ствола — и попал бестии за ухом! Земля за черепом увлажнилась, в разные стороны полетели и зашипели на снегу обрывки шкуры, все тело самки содрогнулось, голова вздернулась назад.

«Попал!» Пьер быстро начал перезаряжать. Второй ствол с четырьмя зарядами он решил сохранить, от него ведь не было бы толку, поскольку с такого расстояния четыре пули все равно не попали бы в цель. «Господи милосердный, не оставь меня! Еще два выстрела, и с ней будет покончено!»

Впрочем, это понял и самец луп-гару. Вернувшись, он начал, рыча, прыгать на дерево, на котором сидел стрелок, отталкивался задними ногами, а передними, как руками, пытался вцепиться в кору, чтобы вскарабкаться вверх. Когти отчаянно царапали дерево. На последнем прыжке он как кошка пополз на ствол, но большой кусок коры оборвался, и, ворча и шипя от ярости, он упал на землю.

— Назад, Антуан! — потребовал Пьер и наставил мушкет на тварь. — Я выстрелю!

Увидев перед собой дуло, луп-гару отполз в сторону, забежал за ствол бука, закрывший его от оружия, и исчез с глаз стрелка. В истоптанный снег западали мелкие куски коры, и Пьер услышал, как когти невидимого Антуана впиваются в бук, как он неминуемо приближается.

Перекинув мушкет за спину, Пьер тоже начал карабкаться выше. Опуская взгляд, он видел лапы, которые поднимались гораздо быстрее. Еще немного — и зверь его настигнет!

«Господи, прости мне то, что я должен сделать». Он сдвинулся вокруг ствола, пока не увидел превратившегося брата, и тогда снял с плеча мушкет, прицелился вниз, в голову, и спустил курок ствола с четырьмя зарядами.

В это мгновение Антуан посмотрел на него, его глаза злобно блеснули, и он снова исчез внизу. Пули просвистели мимо.

Не успел Пьер что-либо предпринять, как за правую ногу его схватила мощная лапа, рычащий луп-гару повис на ней всем весом и рывком сдернул его с сука.

Они вместе повалились на землю. Голова. Пьера ударилась о что-то твердое. Он потерял сознание еще до того, как провалился в снег.

Флоранс проснулась в холодном поту от ужасного кошмара. Сердце у нее еще бешено колотилось, все ее тело болело. Она глянула на окно: за ним царила тьма, свет слабой луны, проникая сквозь бегущие по небу тучи, ложился в ее комнату серебристым сиянием.

Она заснула! Книга, которую она читала, чтобы прогнать сон, лежала возле ее постели. Поспешно выскочив как была голой из кровати, она глянула на окошко часовни для паломников. И вздохнула с облегчением, увидев слабый свет за разноцветным стеклом, ведь сразу поняла, что Пьер все еще ее ждет.

Быстро накинув толстый зимний плащ, она сунула ноги в сапоги и прокралась мимо покоев аббатисы к лестнице, а оттуда к двери. Зябко ежась, она перебежала двор, чувствуя, как все ее тело покрывается гусиной кожей, как твердеют соски. Достав из укромного места припрятанный ключ от церкви, открыла им боковую дверцу и, проскользнув внутрь, попала в неф, а оттуда в крытый переход, ведущий к часовне.

Ее радость в предвкушении ночи любви, которая скрепит их вечное единение, росла с каждым шагом, и, входя в часовню, она уже не могла дождаться, когда будет лежать в объятиях возлюбленного и наконец почувствует его в себе. Это будет ее первый раз. В ее мыслях смешались любопытство и толика страха.

— Пьер? — позвала она, оглядывая часовню.

— Наверху, — шепотом ответили ей с хор.

Вспорхнув по деревянной лестнице, она развела полы плаща, чтобы соблазнить его видом своего тела…

— Антуан?!

Она поспешно запахнулась. Он и так видел слишком многое, что ему не полагалось.

Перед ней, широко расставив ноги, стоял брат ее возлюбленного, одна его рука сжимала ствол мушкета, чей приклад касался пола, в другой был букет дрока. Ей он показался завоевателем, прикидывающимся, будто пришел с миром, но грозящий насилием. Ей не трудно было угадать, чего он от нее хочет. И что возьмет силой, если она ему откажет.

— Добрый вечер, Флоранс. Я хотел принести цветы, но зимой их не сыскать. — Он поднял повыше дрок. — Надеюсь, ты оценишь мои добрые намерения.

Она вообще не стала с ним разговаривать, а повернулась и сбежала вниз по лестнице, надеясь укрыться в монастырской церкви, а в спину ей летел издевательский смех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});