Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

принесенный буквально с помойки, а точнее, с дачного развала, куда выставлялось дачниками все старье, и стал ключевой фигурой кухонной мебели. К буфету подтянулись оттуда же круглый раздвижной стол, выкупленные за копейки у старушки-соседки четыре стула тех же годов выпуска, холодильник «ЗИЛ» в нерабочем состоянии и навесные полки от польского кухонного гарнитура. Дарья, хотя и с трудом, всю эту разномастную мебель увязала в единую картину. Даже «ЗИЛ», который стал частью шкафчика для хранения продуктов. Но современная техника с этим совковым великолепием гармонировала слабо. Она даже расстроилась, но выход нашла сама хозяйка – Варя предложила максимально спрятать гаджеты за текстильными шторками. Даже электрическая варочная панель, когда на ней не готовили, закрывалась крышкой, поверх которой Варя стелила собственноручно сшитую салфетку. Дети оценили интерьер довольно вяло, с каким-то недоверием поглядывая на довольную мать, но открыто против не выступили. Андрейка даже заявил, что ему все равно, где будут ему «топливо» готовить, лишь бы было съедобно. Неожиданно странно отреагировал Строков – с детским восторгом и тихим умилительным «у нас теперь, как у мамы на кухне». Посуду собирали по барахолкам и знакомым, которые с радостью расставались с наследством бабушек – выбросить жалко, а тут человеку для важного дела, в интерьер…

– На буфете, Даш, внутри оно по ширине не помещается. Ой, пойду проветрюсь, справишься? – Варя, потирая лоб ладонью, направилась к двери на веранду.

– Ну куда ты без шубы, Варька! – остановила ее Даша.

– Я на секунду, только глотну свежего воздуха.

Даша посмотрела ей вслед с жалостью: ее саму токсикоз при вынашивании детей никогда не мучил.

Она осмотрела стол, пытаясь понять, чего еще не хватает. «Хлеба же! И солонки на том конце стола», – быстро сообразила она.

– Варь, твой капитан когда изволит домой явиться, а? Уж полвосьмого, а Строкова все нет! – почти что пропел Родион, жадно поглядывая на накрытый стол. – Рождество же… И есть хочется… Дети там чипсами перекусили, а я вот все жду и жду нормальной еды.

– Варлей, не доставай Варвару, ей и так плохо. – Дарья покосилась на бледную сестру, которая только что вернулась с веранды.

– А что плохо-то? Варь, отравилась? Как не вовремя! – искренне озаботился Родион, с тревогой посмотрев на нее. И тут же улыбнулся, продемонстрировав свой довольный оскал жене.

Даша усмехнулась. В последнее время экстрасенсорные способности мужа стали ее напрягать. Не то чтобы ей было что скрывать, но неприятное чувство, что она почти круглосуточно находится под рентгеновским аппаратом, то есть всевидящим оком Варлея, стало появляться все чаще. Страдали и дети, теперь скрыть от отца что-либо было невозможно. Ника после похорон бабушки поспешила улететь в Лондон, Макс же старался реже попадаться отцу на глаза. Как назло, у Варлея вдруг проснулся интерес к школьным успехам сына. Соврать, что прямо вот все-все у него хорошо, Максу не удавалось. С недетской серьезностью воспринимала Родиона Женя, все чаще при обращении к нему называя отцом. Саму Дарью она не называла никак, немного ее этим смущая. «Спроси ее, Родя, что я делаю не так?» – теребила она мужа. «Она тебя воспринимает скорее, как сестру, вот что. Не тянешь ты внешне на старую тетку, – отшучивался он. – Дай ей время». Даша готова была ждать, тем более, что Женя оказалась девочкой ласковой и подростковыми комплексами не страдала.

Она жила с ними два месяца, Родион привез ее сразу после похорон деда. И ни разу за это время Даша не видела, чтобы девочка плакала. «Кажется, она готовилась к жизни без него с того дня, как узнала о диагнозе. Наверное, за это время и выплакала все слезы. Страшно ей было, даже представить не могу как. Ты ее, Дашуль, не обижай, даже если она что-то не так скажет или сделает», – предупредил ее муж, а она за эти слова обиделась на него всерьез. «Ты со мной, Варлей, почти двадцать лет прожил, а такое говорить можешь? Я, по-твоему, могу сделать больно ребенку?» – высказала она ему, глядя в глаза. Он тут же прижал ее к себе, прошептав покаянное «прости»…

– Варь, как дочку-то назовешь, придумала? – хитро прищурился Родион.

– Какую дочку? У нее пять недель всего, – усмехнулась Дарья и тут же подозрительно посмотрела на мужа. – Что, правда девочка будет? Узрел?

– Темненькая такая, в кудряшках. А глазищи…

– Это в армянскую родню Строкова, Варь. У него же мать армянка, да? Ох, красавица вырастет!

– Вы совсем ополоумели оба! Мне лет-то сколько, а ребенка еще выносить нужно. И родить. Ох, опять пошла я… на свежий воздух. Запахи здесь – одуреть можно, гадость какая…

– Да вкусно же пахнет, – повел носом Родион. – О! Папочка подтянулся. Привет органам следствия, заждались…

– Что, уже пронюхал новость? Хотели с Варюшкой за ужином всех оповестить. Ну, ладно… Дайте пять минут, и я с вами. – Строков на ходу поцеловал Варю, пожал руку Родиону и подошел к Дарье. «Что, сам догадался?» – шепнул он. «Ну да. Девочка у вас будет. Ты бы его, капитан, к делу, что ли, пристроил, чтобы пользу приносил. А то личной жизни никакой», – попросила Дарья и удостоилась лишь короткого «уже».

– А теперь ждем рождественскую быль, – попробовал пошутить Родион, но понял, что не к месту. – Строков, поделишься подробностями? Коваля осудили, теперь можно?

– Можно. Сразу предупреждаю, история сложная, рассказчик из меня никакой, если что непонятно – задаем вопросы.

Ключевая фигура во всем случившемся – Тихон Коваль по кличке Шуйский. Бандит, вор, бабник и совершенно беспринципный тип. Первый брак с одноклассницей, по залету: Елена Коваль в восемьдесят втором году родила ему дочь Лизавету. Жили они тогда у его матери Аделины Адамовны Коваль, Шуйской в девичестве, в Екатериновке. В том же году, оставив внучку ей, Елена и Тихон перебрались в город. Снимали квартиру они неподалеку от дома, где жили сестры Анна Туранина и Катерина Нил с мужем. И тут Тихон не на шутку увлекся Катериной. Это всем вам известно из ее прощального письма. Шантажируя, что надругается над Анной, которой тогда было лишь четырнадцать, Шуйский принудил Катерину к близости. Он одновременно спал с обеими сестрами и женой, так продолжалось два года, а потом Катерина и Елена практически в один день родили детей. Катерина тебя, Дарья, а Елена – сына Григория. Таким образом Тихон Коваль стал многодетным отцом. Елену с сыном он сразу отвез в Екатериновку к своей матери, которая воспитывала и Лизавету. Интерес к Катерине у Тихона упал, теперь он практически не расставался с Анной, которая в восемьдесят шестом году родила ему