Отныне и вовек - Джеймс Джонс

— Миссис Кипфер говорит, ты в роте Мейлона новенький, — сказала она низким спокойным голосом, голосом глубочайшей мудрости. — Ты на Гавайях недавно? Или перевелся из другой части?

— Перевелся. — Пытаясь подавить спазм в горле, он тщетно отыскивал в голове хотя бы одну мало-мальски умную мысль, которую было бы не стыдно высказать перед этой великой мудростью.

Лорен ждала, рассматривая его ясными огромными глазами.

— Я на Гавайях почти два года, — сказал он.

— А к нам в первый раз? Что же так? Странно.

— Да, странно, — кивнул он. Если подумать, действительно странно. — Как-то привыкаешь ходить в одни и те же места, — попробовал объяснить он и сразу почувствовал себя дураком. — Вывеску-то я много раз видел. Но в моей прежней роте никто из ребят сюда не ходил.

— А я здесь уже год, — сказала она.

— Уже год? Вот как… Тебе эта работа, наверно, не очень нравится?

— Работа? Я, конечно, не в восторге, но в общем-то мне все равно. Да и потом, я не собираюсь оставаться здесь на всю жизнь.

— Еще бы. Тебе тут не место. Я вообще не понимаю, почему ты здесь.

— Есть причина. И очень серьезная… Тебе со мной не скучно? Наверно, все проститутки рассказывают о себе одно и то же.

— Пожалуй, — сказал он. — Как-то раньше об этом не думал, но вроде действительно так. Только их ведь не слушаешь. Никто их всерьез не принимает.

— Я все рассчитала. Я здесь уже год. Проработаю еще год, а потом сразу уеду. Я все рассчитала еще на континенте.

— Что рассчитала? — спросил Пруит, глядя на Старка и Морин, возвращавшихся от музыкального автомата.

— Сколько я здесь пробуду. — И Лорен замолчала.

— А-а… Понятно. — Он надеялся, что Старк с Морин пройдут мимо, но они остановились рядом с ними.

— Ах ты ж боже мой! — ухмыльнулся Старк. — Кого я вижу! Привет, Принцесса. Я думал, ты уже сделала нам ручкой.

— Здравствуй, Мейлон, — спокойно сказала Лорен, глядя на Старка своими огромными глазами. Смотрит как будто сквозь него, подумал Пруит, но при этом все видит.

— А ты, малыш, начал прямо со здешних звезд, — сказал Старк. — Как это ты с Принцессой познакомился? Взял и подошел, что ли?

— Миссис Кипфер познакомила, — ответил Пруит, вдруг обозлившись. —   А что?

— Без трепа? Миссис Кипфер? Так сразу и познакомила?

— Конечно. А почему бы нет?

— Ну, парень, о тебе здесь высокого мнения. Меня ей только на четвертый раз представили. А потом я еще целых два раза сюда приезжал, пока она соизволила со мной переспать. И даже когда снизошла, то без особой охоты. Верно, Принцесса?

— Я сплю с любым, кого я устраиваю, — спокойно сказала Лорен.

Старк задумчиво посмотрел на нее:

— Чем не принцесса, а? Самая настоящая. Чистой воды принцесса, точно?

Морин сипло засмеялась. Старк ухмыльнулся ей и подмигнул.

А Пруит вдруг понял, что Лорен действительно похожа на принцессу, спокойную, гордую принцессу, невозмутимую, далекую от обыденной жизни и мужчин. Особенно от мужчин, подумал он и почувствовал, как у него снова перехватывает дыхание.

— Чистокровная принцесса, да? — продолжал Старк. — Верно я говорю? Я тебя спрашиваю. Принцесса Лорен, Пресвятая дева Гавайских островов. Схожу-ка я позвоню президенту, — без всякого перехода сказал он. — У вас сортир там же, где был?

— У нас здесь все как было, — хрипло сказала Мории, взяла Пруита за руку и потянула: — Вставай, малютка. Пойдем, я тебя с девочками познакомлю.

На безмятежном лице Лорен не отразилось ни тени недовольства, когда Морин потащила Пруита за собой в другой конец гостиной, усадила в кресло, а сама влезла к нему на колени.

— Это Билли, — Морин кивнула на маленькую смуглую девушку с длинным еврейским носом и блестящими темными глазами. Когда Пруит вошел в гостиную, эта девушка стояла с каким-то солдатом возле музыкального автомата; сейчас она сидела у солдата на коленях.

Морин повернулась к Пруиту:

— Старк сказал, вы с ним сегодня на всю ночь. Ты бутылочку не захватил?

— Нет, — Пруит смотрел через комнату на Лорен, — не захватил. Я думал, у вас запрещено.

— Как и всюду. Правда, в других домах, если ребята остаются на ночь, им разрешают. А наша стерва все равно запрещает. Даже если на всю ночь… Конечно, пока она стоит у дверей, пронести можно, было бы что.

— Ты, кажется, не очень любишь миссис Кипфер?

— Я? Да я ее обожаю! От нее сдохнуть можно. Если бы не она, я бы тут с тоски на стенку полезла, а так хоть есть над чем посмеяться. Эти ее манеры! Аристократка вшивая!

— А как получилось, что она держит бордель?

— Обычная история. Начинала сама проституткой, потом выбилась в бандерши.

— Для бандерши у нее слишком шикарная фигура.

— Зря облизываешься. — Морин засмеялась. — С тем же успехом можешь подкатиться к английской королеве. Слушай, малютка, а ты похож на артиста. Старк говорит, ты трубач. Артисты, они чего хочешь вообразить могут. Вот вообрази, что ты работаешь в борделе, где хозяйка — твоя родная мать. Можешь такое вообразить?

— Нет, не могу.

— Тогда ты меня поймешь. Я ж говорю, если б не наша стерва, я б с тоски околела. — Морин зевнула ему в лицо и потянулась, разведя в стороны худые руки. — Так. Продолжим знакомство. Это Сандра, — она показала пальцем. Когда Пруит вошел в гостиную, эта высокая брюнетка сидела с двумя матросами. Сейчас она по-прежнему была с ними. Сморщив вздернутый носик, Сандра весело смеялась и каждый раз, когда заходилась хохотом, а это случалось довольно часто, встряхивала гривой длинных блестящих волос.

— Очень гордится своими патлами, — с привычным и потому почти равнодушным ехидством заметила Морин. — А еще она у нас образованная. Говорит, колледж кончила. Роман пишет. Что-то вроде «Моя жизнь в борделе».

— Серьезно? — Пруит улыбнулся.

— Вполне. А вон там, — она показала на трех толстух, жующих резинку, — это Пеструха, Звездочка и Рыжуха.

Пруит громко расхохотался:

— С тобой не соскучишься.

Морин пристально посмотрела на него смеющимися глазами.

— Если они пообещают бросить жевать, я с получки куплю им шахматы. Во второй гостиной у нас еще пять-шесть девочек. Если хочешь, познакомлю. Только, думаю, они там уже заснули.

— Не надо их будить.

— Как вы любезны, дорогой. Это так мило с вашей стороны. Право, я благодарна.

— Ну что вы.

— Ладно, хватит, — решительно сказала она. — Тебе кто-нибудь понравился или нет? Я не собираюсь сидеть с тобой всю ночь.

— Мне все понравились. Особенно Пеструха, Звездочка и Рыжуха, — сказал он, повернувшись и снова глядя через комнату на Лорен.

— Принцесса-то смазливенькая, а?

— Ничего.

— Другими словами, сойдет, — сказала Морин. — На крайний случай. С большой голодухи.

— Вот именно.

Морин резко поднялась и разгладила на себе платье.

— Увы, дорогой, я вынуждена вас покинуть. — Она жеманно сложила губы бантиком. — Я вижу, мои услуги вам не понадобятся. Насколько я понимаю, мне недостает девственной чистоты. А мужчины, как известно, ценят это в шлюхах больше всего.

— Похоже, ее здесь не любят, — заметил Пруит. — Почему?

— Считай, что из профессиональной зависти. Как это назвать точнее, не знаю. Ну ладно. Мне, право же, безумно досадно, но, умоляю, позвольте вас покинуть. С вами так приятно беседовать, но у меня еще масса дел. Минерва, я слышу, открывает кому-то дверь, а, как говорит мамочка Кипфер, сначала дело, а лишь потом удовольствие.

— В таком случае не смею вас более задерживать. — Пруит улыбнулся. Довольно равнодушно, потому что все это уже перестало его забавлять, но улыбка была искренней, девушка нравилась ему, и он не собирался ее обижать, просто хотел от нее избавиться.

Она ослепительно улыбнулась ему в ответ понимающей улыбкой и, покачивая костлявыми бедрами, направилась через гостиную к двери. На своих шпильках она шла, точно мальчишка на ходулях: спина сгорблена, высоко поднятые плечи неуверенно и резко выдвигаются вперед, то правое, то левое. И, глядя на нее, он ощутил глубокую, великую грусть неизбежности, сродни той, что звучит в «вечерней зоре». Но когда он перевел взгляд на сидевшую в спокойном ожидании Лорен, сквозь эту грусть пробилось другое чувство; более настойчивое и более понятное, оно вновь подступило к горлу плотным комком, и сердце билось так, что его толчки отдавались даже в глазах, — теперь ничто его не удерживало, и он мог вернуться к ней.

Он уже поднялся с кресла, когда в прихожей, за коридором, где таяли, удаляясь, голова и плечи Морин, глухо бухнула входная дверь, лязгнул засов, и почти тотчас ликующе зазвенел голос с сочным бруклинским акцентом — голос рядового Анджело Маджио.

— Вот это встреча! — раскатился его высокий тонкий необычного тембра дискант. — Кого я вижу! Это же мой старый друг, соотечественник, товарищ по оружию и начальник столовой сержант Старк! Ну и дела! Зуб даю, ты не ждал, что я сегодня тоже сюда закачусь. Признавайся! — с торжеством укорял голос. — А где мой кореш Пруит?