Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Ходьба несколько отрезвила его. С ним по-прежнему было двое фагоров, но Лекса среди них больше не было: оба двурогих оказались женского пола, гиллотами. Лекc, по всей вероятности, вернулся на свой пост в покои спящего советника. Билли закричал, пытаясь привлечь внимание монахов внизу за столами, но его слабый голос утонул в гуле голосов трапезников. Вскоре он и его провожатые снова нырнули во тьму.

Опять началась череда туннелей. Билли попытался воспротивиться, но бороться с гиллотами было все равно что пытаться разбить кулаком гранит. Вперед и снова вниз. Вдруг неожиданно перед ним растворились ворота.

Он очутился в другом мире, в подземном королевстве фагоров. Сам воздух здесь был другим, не тем, что на поверхности; звуки и запахи казались чуждыми. Где-то плескалась вода. Пропорции сооружений изменились: проходы расширились и стали выше, дорога пошла ровная и постепенно стала забирать вверх. Впечатление было таким, словно его вели в пасть мертвого чудовища.

Никогда, будучи на Аверне, Билли не представлял себе ничего подобного происходящему с ним теперь. Несколько раз его подводили к скопищам фагоров, словно для того, чтобы специально продемонстрировать — двурогие совали к нему свои коровьи хари. Наконец он оказался перед несколькими сидящими анципиталами — сталлунами и гиллотами, — видимо, Советом. В нишах вдоль стен были выставлены племенные тотемы — древние фагоры, погружающиеся все глубже и глубже к предкам; самый древний тотем напоминал собой маленькую черную куклу, почти полностью затянутую кератином. Возглавлял Совет молодой кзаххн, Гххт-Йронц Зарл.

Гххт-Йронц Зарл был не более чем креахтом. В густой белой шерсти на его плечах еще виднелись пурпурные пряди. Острые длинные рога кзаххн были украшены спиральным рисунком и свою широколобую голову он по большей части держал набыченной, что придавало ему весьма драчливый вид. На самом деле причиной этому было то, что молодой глава Совета не хотел задеть своими длинными рогами низкий потолок, дабы не повредить их великолепные острия.

Что касается самого зала, то был он весьма грубо и почти неотделан, а стены представляли собой приблизительный круг. По сути, зал являл собой аудиторию — если только подобный термин вообще был применим к помещению для собрания нечеловеков, и должен был своим видом повторять форму колеса, на самой ступице которого стоял Глава Совета Гххт-Йронц Зарл. Места для слушателей расходились от ступицы наподобие спиц. Большая часть пола зала была разделена на места, размером минимально необходимым для стояния, — стойла. Там, застыв в молчаливой неподвижности и едва поводя время от времени ухом или носом, стояли члены Совета. У каждого стойла имелась поилка и висел замурованный в камень кусок цепи.

Казалось, что туман сумел пробраться даже сюда, или, может быть, виной тому было тяжкое дыхание двурогих и синие отсветы факелов.

Неожиданная догадка поразила его: здесь, в этих пещерах, фагоры намеревались пережидать жару; через некоторое время, когда грянут холода Великой Зимы, место двурогих займут спасающиеся от стужи на поверхности люди. Тем временем в наружном мире будут властвовать фагоры.

Председательствующий призвал к порядку и начал допрос. Уже после нескольких фраз Гххт-Йронца не оставалось никаких сомнений в том, что Лекc, тщательно прислушивающийся и запомнивший кое-что из разговора советника короля с Билли, донес до своего предводителя некоторые детали этого разговора.

Рядом с кзаххном сидела женщина-человек средних лет в бесформенной одежде, обязанностью которой было переводить речь кзаххн с родного на олонецкий. Вопросы по преимуществу вились вокруг прибытия Билли с Фреира — об Аверне фагоры ничего не знали. Если и суждено было Билли откуда-то прибыть, то, по мнению фагоров, только с Фреира, и ниоткуда больше, ибо оттуда прибывало все зло.

Смысл вопросов, которые задавали ему двурогие, доходил до него с трудом, так же как с трудом анципиталы понимали его ответы. С придворным советником он испытывал в общении некоторые трудности; здесь же культурные различия, как ему казалось, были почти непреодолимыми, если бы время от времени Билли все же не удавалось донести до разума анципиталов суть им сказанного. К примеру, эти словно вышедшие из кошмарных снов создания, без сомнения, приняли тот факт, что теперешний изнурительный период жары, переживаемый Гелликонией, пройдет через примерно три человеческих жизненных срока и на смену ему придет длительный период изменения климата в сторону зимы и холодов.

На этом месте вопросы неожиданно прекратились, и кзаххн, погрузившись в транс, принялся совещаться по поводу сказанного Билли со своими предками. Человек-раб принес Билли немного сдобренной благовониями воды. Вскоре расспросы были продолжены.

Любопытным было также и то, что фагоры поняли часть рассказа Билли, посвященную его полету через космос, чего СарториИрвраш уразуметь, по-видимому, так и не смог, тем более что в родном языке анципиталов понятие «космос» существовало, хотя и состояло из сложного набора фраз. «Космос» на их родном приблизительно означал следующее: «бесконечная тропа превращения пространств и лет». Иногда, стремясь сократить свою речь, двурогие употребляли для понятия «космос» более простую конструкцию, вроде «Путь Аганипа».

Часы, которые продемонстрировал им Билли, фагоры рассмотрели, но прикасаться к ним не захотели. Когда разговор зашел о часах, Билли долгое время обходил присутствующих двурогих одного за другим, пока все желающие, не рассмотрели его браслет с цифрами. Его объяснения по поводу того, что три группы цифр означают время Гелликонии, Земли и Аверна, не произвело на фагоров никакого впечатления. Так же как и фагоры, встреченные им в лесу под Матрассилом, подземные обитатели не пытались забрать у него прибор и уже очень скоро разговор зашел о совершенно другом.

Глаза Билли слезились и начался насморк — у него открылась аллергия на шкуры двурогих, о которые ему пришлось долгое время тереться лицом.

Постоянно чихая, Билли пересказал своим похитителям все, что было ему известно о текущей ситуации на Гелликонии. Страх заставлял его выкладывать все что можно. Как только в словах Билли встречалось что-либо понятное двурогим, они немедленно проявляли интерес и задавали вопросы. Получив в той или иной степени исчерпывающий ответ, кзаххн снова уходил в себя, чтобы рассказать об узнанном своим кератиновым предкам, очевидно, являющимся чем-то вроде хранителей родовых знаний, — в этом вопросе Билли был не слишком силен, так как на Аверне фагоры не были его специализацией.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});