Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Глава X

Злоключения Билли в различных застенках

Был ли Акханаба виновен в круговерти событий в Матрассиле или «безумная геометрия» небес, был ли этот ход событий предрешенным или случайном результатом слепого случая, главенствовала ли здесь свободная воля или определял все детерминизм — но следующие двадцать четыре часа были самыми ужасными для Билли. Все прелести и яркие краски, которыми он так восторгался в первые часы своего пребывания на Гелликонии, потускнели. Ночные кошмары начали править бал.

Вслед за днем Великого Лета наступила ночь, в течение почти пяти часов которой на небе не светили ни Фреир, ни Беталикс.

Низко над северным горизонтом видна была комета ЯрапРомбри. Но по прошествии короткого времени даже этот единственный источник неверного света был поглощен поднявшимся густым туманом.

Туман пришел от реки. Марево поднялось выше, зацепилось за утес и, насмешливое и зловредное, перевалило через стены замка.

Вслед за дворцом «захватчик» прокрался также и в мир, вырытый внутри гранитного холма. Это был мир возвышенных восклицаний, молитв, погружения в прострацию и торжественных процессий. Тут лукавое дыхание тумана легко смешалось с испарениями и дыханием монашества и прихожан, образовав пурпурный ореол вокруг освященных свечей, словно бы здесь и только здесь туман нашел единственный для себя доброжелательный приют. Туманное марево завилось вокруг босых ног молящихся и постепенно нашло себе дорогу к тайникам горы.

Туда, в эти потаенные места, был среди ночи препровожден со странным эскортом Билли Ксиао Пин.

После ухода СарториИрвраша несчастный победитель лотереи устало опустил голову на руки и предался лихорадочным размышлениям. Приходилось ли ему когда-то раньше описывать Гелликонию в форме «спора с несведущим»? Конечно, нет, ведь ему и в голову не приходило спорить о том, что испокон веков казалось бесспорным, более того, единственно возможным. Размышляя об этом, Билли вспоминал свои гладкоречивые споры о сути действительности со своим старым Наставником на Аверне. Теперь, хлебнув действительности сполна, он не ожидал от нее ничего другого, кроме как смерти.

Преступницы-мысли снова начали разбегаться от него, когда невероятно похожий на прямоходящего пса Лекc появился в его камере и поставил перед ним миску с едой.

— Ешь, — приказал анципитал Билли, поднявшему на своего стража мутные глаза.

В миске была каша, в которую были крупно нарезаны фрукты с яркой мякотью. Взяв серебряную ложку, Билли принялся за еду. Каша показалась ему безвкусной. Проглотив несколько ложек, он почувствовал, что сейчас провалится в сон. Застонав и оттолкнув от себя тарелку, Билли снова упал головой на сложенные руки. Воспользовавшись затишьем, мухи уселись на его кашу и на равнодушно подставленную щеку.

Подойдя к обшитой деревянными панелями стене, противоположной той, в которой была устроена потайная дверь в кабинет советника, Лекc стукнул в нее несколько раз костяшками волосатой лапы. В ответ также послышался стук, на который он в свою очередь ответил, стукнув два раза с большими промежутками между ударами. Часть стены, прежде на вид совершенно целой, отворилась внутрь камеры, запорошив пол каким-то мусором.

Из второй, еще более потаенной, чем первая, двери появился фагор женского пола, гиллота, движущаяся плавно и гладко, в обычном свойственном своему племени ритме. Не теряя времени даром, вместе с Лексом она подняла из-за стола бесчувственного Билли и внесла его в глубь открывшегося за дверью проема. Закрыв за собой дверь, фагорша тщательно заперла ее на засов.

Во дворце было множество проходов и коридоров, о которых мало кто знал: эти проходы были либо забыты, либо неизвестны вообще, ибо представляли собой часть секретного лабиринта; судя по неухоженному виду туннеля, по которому анципиталы несли Билли, этим проходом с равным успехом могли не пользоваться как в течение нескольких лет, так и нескольких веков. Рослые нечелы заполняли собой туннель полностью, едва оставляя в нем место для своей расслабленной ноши.

Фагоры-рабы были таким же обычным делом в матрассильском дворце, как и фагоры-солдаты. Так, часть фагоров-рабов, использовавшихся в качестве каменотесов (а к этой работе двурогие, обладающие огромной физической силой и равнодушным упорством, подходили отлично), участвуя в работах по восстановлению дворца и его крепостной стены, тайком устраивали в его внутренностях укрытые ложным полом или крышами проходы, использующиеся их племенем для своих особых надобностей.

Очнувшись через некоторое время, Билли сразу же обнаружил две вещи: во-первых, его куда-то несут, а во-вторых, он парализован и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Мохнатые носильщики спускали его вниз по ступенькам спиральной лестницы, винтом впивающейся в глубину земли и, казалось, не кончающейся никогда. Сам Билли висел на руках фагоров, прижимаясь лицом к волосатой спине двурогой дамы, и при каждом шаге бессильно бился о ее мощно ходящие лопатки.

Наконец фагоры сделали передышку. Откуда-то снаружи тянуло сыростью. Где-то в стороне, там, куда Билли не мог взглянуть, смолянисто трещал факел. Скрипнули открываемые петли. Анципиталы уложили Билли на открытую опускную дверь-помост. Казалось, надежды на избавление уже не было. На мгновение появившийся справа в поле его зрения факел тут же был заслонен косматой головой. Билли находился где-то под землей, и трехпалые руки беспрестанно мяли и ощупывали его. Малиновые и красные зрачки горели во мраке. И снова все ему заслонила огромная мохнатая спина. Еще одна дверь, опять ожидание, снова ступени, снова сводящий с ума шепот. На время Билли словно бы потерял сознание, хотя и не переставал сознавать, что спуск его продолжается и нет этому конца.

Через неопределенный отрезок времени его вдруг поставили на ноги. Билли уже догадался, что с ним случилось — в еду ему подсыпали какое-то зелье. Его голова моталась из стороны в сторону и, ловя колеблющееся отображение окружающего, он разобрал, что находится в большом подземном зале, под самым его потолком, на высоком деревянном помосте, сколоченном вдоль стен. Тут и там с перил помоста в зал свешивались флаги. На полу находились какие-то люди в длинных одеждах до пят и, кажется, босые. Через некоторое время он понял, что это были монахи. Они восседали за длинными столами и пировали, а фагоры в таких же длинных одеждах прислуживали им за трапезой. Он вспомнил монастырь у подножия холма, снаружи которого он покупал свою лепешку.

Ходьба несколько отрезвила его. С ним по-прежнему было двое фагоров, но Лекса среди них больше не было: оба двурогих оказались женского пола, гиллотами. Лекc, по всей вероятности, вернулся на свой пост в покои спящего советника. Билли закричал, пытаясь привлечь внимание монахов внизу за столами, но его слабый голос утонул в гуле голосов трапезников. Вскоре он и его провожатые снова нырнули во тьму.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});