Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда сора осталась за поворотом, Лиза развернулась к нему лицом.
— Ну, здравствуй. Стас, — вскинула фотоаппарат и сделала снимок. — Как тебе удалось убедить профессора?
Точно так же однажды фотографировала ее мать, когда они ехали на месторождение…
Ему хотелось ответить, дескать, мечтал остаться с тобой наедине, а мечтающие люди изобретательны, но вместо этого склонился и спросил:
— Ты письмо от мамы захватила?
Лиза порылась в своей дорожной сумке и достала сложенный пополам пластиковый файл, в котором был листок из тетради в клеточку и конверт. Рассохин не знал почерка Жени Семеновой, однако на вид это был женский, неторопливый и аккуратный — так писали те, кто в младших классах школы проходил чистописание, и даже студенческая скоропись не могла испортить такого навыка. Текст оказался коротким и каким-то холодноватым, не материнским: «Здравствуй, Лиза. Долгое время не могла сообщить тебе, что я жива и здорова. Теперь появилась возможность встретиться, и я все расскажу, как жила все это время и где. Если сможешь, то приезжай в начале лета в Усть-Карагач. Поселишься в местной гостинице, а я пришлю своего знакомого, хорошего человека. Он проводит ко мне. Очень хочется увидеть тебя. Твоя мама».
На конверте почерк уже был совсем другой, и другим цветом ручки.
— А вот ее конспекты. — Лиза подала общую тетрадь. — Посмотри сам… Мне кажется, очень похоже.
Рассохин пожалел, что не взяли с собой Гохмана, бывшего криминалиста, который бы уж наверняка сказал что-либо определенное. Он заглушил мотор и стал сличать почерка, и вначале на самом деле показалось, есть схожесть, только некоторые буквы написаны по-разному.
— Ну и что? — не терпелось Лизе. — Это мама? Это она писала?
Стас полистал тетрадь и понял, что отроковица меняла почерк, видимо, в зависимости от настроения или ситуации — то спокойный, округлый, правильный, то скоропись, напоминающая распущенный моток проволоки, то резко измененный наклон букв. Никакого постоянства, стабильности, как и было у нее в жизни. Но при внимательном изучении даже невооруженным глазом стало ясно, что ни один вариант почерка Жени Семеновой не похож на тот, которым написано письмо. Безусловно можно было утверждать лишь то, что то и другое писали женщины, но разные.
— Надо в спокойной обстановке разобраться, — чтобы как-то пригасить любопытство и ожидание Лизы, сказал Рассохин. — На берегу и с лупой. А лучше показать Гохману. Он работал криминалистом.
А у самого защемило под ложечкой: все-таки была надежда на это письмо, особенно сильная после вчерашнего внезапного объявления Христофора. И если бы лодку стремительно не сносило вниз, он бы сейчас, не откладывая более, признался в убийстве ее матери.
— У меня такое чувство, эта мама писала! — заявила Лиза. — Чем больше читаю, тем сильнее верю.
— Ты себя убеждаешь.
— Значит, все-таки не она? Тогда кто? И зачем?
— Хотят заманить тебя на Карагач.
— Но кто?! Кто здесь вообще мог знать о моем существовании, кроме мамы?! Нет, это все так интересно! Я просто сгораю от любопытства!
— Тогда надо было поселиться в гостинице и ждать, — проворчал он, запуская мотор. — Этого рекомендованного мамой хорошего человека…
— Я так и хотела. — Она напрягала голос и от этого говорила как-то надорванно. — Но как бы я объяснила Дворецкому?.. А потом, милиционеры сказали, ты попал в плен к каким-то женщинам. И еще пошутили…
— Ринулась выручать?
— А как ты думал? Кстати, поселиться в гостинице еще не поздно. Вернемся, сбагрим куда-нибудь профессора и поселимся. Все равно нужно ждать Бурнашева, ты же говорил…
— Сбагришь профессора, как же…
Конечно, надо было признаться, с чем он жил и живет десятки лет и что буквально вчера ему было подтверждение от огнепального Христофора, а письмо Жени поставило точку. Но Рассохин, как утопающий, хватался за любую соломину, брошенную ему изворотливым сознанием — сказать сейчас, в лодке, среди полноводного Карагача, реакция Лизы может быть непредсказуемой. Например, не захочет ехать с убийцей матери, потребует высадить, или еще хуже — начнется истерика, бросится вплавь…
— О чем вы говорили с Дворецким?
— Обещал посвятишь во все ваши тайны, — после долгой паузы проговорил Стас. — Отпустил, чтоб ты меня обработала. А я бы потом взял его научным руководителем.
— Прости, это моя идея, — повинилась Лиза. — Иначе его было не усмирить.
— Может и возьму, если он удивит своей гипотезой. А то полчаса уши мне притирал…
— Удивлять буду я! — беззаботно засмеялась она. — Только и мне получаса не хватит. Знаешь, когда он открыл мне суть, я подумала — клиника сплошная. Но потом Дворецкий доказал, с фактами в руках.
— Общение с профессором на тебя дурно влияет!
— Почему?
— Так же начинаешь темнить и ходить кругами. Если концепция не укладывается в одно короткое предложение, значит, она еще не созрела. Все на уровне догадки, но зато какая интрига!..
— Почему ты сейчас такой гневный? — вдруг спросила она и глянула с прищуром. — Я тебя раздражаю? Или ты обижаешься?.. А может, ревнуешь?
— У меня всегда голос такой, — соврал он, — когда кричать приходится.
Лиза вроде бы поверила и тоже прокричала сквозь гул мотора:
— Эта концепция не укладывается даже в три предложения!
— Ладно, излагай!
— Держись за лодку. Крепче! Стовест находится на Карагаче. Зарыт или потоплен в бочке или колоде!
— Сначала бы кто-нибудь объяснил, что это такое!
— Разве профессор не сказал?
— Твой профессор как молодой влюбленный, вокруг да около…
— Стовест — Книга Пророчеств! На три тысячи лет вперед.
— Первый раз слышу… А от какого срока считать? Три тысячи?
— Примерно со времени процветания Кушанского царства.
— Когда же оно процветало?
— В начале третьего века нашей эры, при царе Канишке.
— То есть еще действует?
— Дворецкий говорит, да! — Она, глупая, отчего-то еще и радовалась и голоса не жалела. — Раньше Стовест назывался Книгой Ветхих Царей. К нам попал из Кушанского царства, через Индию. Вроде был преподнесен в дар неким путешественником Владимиру Мономаху. То ли раджой, то ли каким-то их священником, точно не установлено.
— Где такое царство?
— Кушанское?.. Да ты вообще не знаешь мировой истории! Это древнее царство в Азии! Огромная территория, могущество… А письменность правящей элиты была очень похожая на нашу кириллицу, впрочем, как и язык. Одна арийская корневая основа. То есть прочитать можно, имея минимальную подготовку!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- БОГАТЫРИ ЗОЛОТОГО НОЖА - Игорь Субботин - Фэнтези
- Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт - Фаня Шифман - Фэнтези
- Крепость Серого Льда - Джулия Джонс - Фэнтези
- Спички и омела - Ребекка Ф. Кенни - Мифы. Легенды. Эпос / Фэнтези
- Искусник Легиона - Павел Миротворцев - Фэнтези
- Одиночка - Кэтрин Ласки - Фэнтези
- Дериос (СИ) - Вал Дмитрий - Фэнтези
- Серебряный змей в корнях сосны – 3 - Сора Наумова - Героическая фантастика / Фэнтези
- Вьюга теней - Алексей Пехов - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези