Становление личности. Избранные труды - Гордон Олпорт

В этом конкретном случае особенно подчеркнута познающая функция, ибо наш пример касается познания собственных состояний. Но в других случаях более глубоко вовлеченной может стать рациональная (или рационализирующая) функция (например, в случае озарения, когда человек не слишком сознает себя, а просто находит решение некоторой важной для себя загадки). В других случаях на первое место выходят самоутверждение, любовь или осуществление собственной цели. Но во всех ситуациях функции нерасторжимо переплетены. Локусом действия является личность.

Обычная ошибка психологов – сосредоточение внимания только на одной из функций проприума и связывание с ней всего (или почти всего) процесса становления. Так, ницшеанцы склонны фиксироваться на страстном желании власти (самоутверждении), томисты – на рациональной функции, психоаналитики – на стремлении (особенно на той его части, которая недоступна познающей функции). Некоторые психотерапевты занимаются в основном образом Я . Мы уже отмечали, что некоторых психологов интересуют только ценестетические компоненты. Ученые, интересующиеся культурой и личностью, имеют дело прежде всего с функцией расширения эго , ибо хотят объяснить процесс социализации. Истина заключается в том, что важны все функции, и если мы будем фокусироваться на аспекте становления, зависящем только от одной функции, то получим одностороннюю картину развития человеческой личности.

Но лучше заниматься проприативными функциями односторонне, чем вообще не иметь с ними дела. Мы уже видели, что бóльшая часть современной психологии вслед за Юмом отрицает Я ( эго ) как проблему психологии становления в каком бы то ни было смысле. К привычкам и актам восприятия относятся так, будто они существуют отдельно друг от друга, или же для объяснения непрерывности и связности личностного развития используется совершенно неподходящий «клей».

13. Критика

Рассмотрим одно предположение, сделанное психологами, отвергающими наличие проблемы объяснения проприативной активности. Это предположение состоит в том, что для удовлетворения наших запросов подходит понятие эмоции . Вместо «эго-вовлеченных действий» не достаточно ли говорить просто об «эмоциональных действиях»? [277]  Утверждается, что психология всегда обнаруживала больше тепла и самосознания в ситуациях эмоционального возбуждения. Следовательно, говоря о проприативном поведении в противоположность поведению периферическому, мы, быть может, просто имеем дело с эмоциональным поведением в противоположность поведению неэмоциональному.

Это предложение, на мой взгляд, далеко не адекватно. Проприативные состояния – это отнюдь не всегда возбужденные состояния. Ощущение стóящего, интересного, важного – это не то, что обычно называют эмоциями. Каждое длительное чувство является проприативным состоянием личности, но только иногда оно прорывается в эмоциях. Планируя в течение десятилетий полет над Северным полюсом, Амундсен был постоянно эго -вовлечен, но редко возбужден. Все собственные стремления ощущаются как важные и ценные, и в этом смысле их можно назвать аффективными состояниями, однако то, что я называю чувством теплоты и важности, ведет к эффективности и единству, а не к крушению и дезинтеграции, во что часто выливается эмоциональное возбуждение.

Это утверждение подкрепляется значительными экспериментальными доказательствами. Например, мы знаем, что в ходе научения эмоциональное возбуждение высокой интенсивности имеет тенденцию сужать поле научения, снижать эффективность информации и уменьшать зону установления сходства и диапазон переноса [278] . Напротив, собственная вовлеченность расширяет поле научения, усиливает эффекты переноса, а также повышает способность индивида воспринимать и организовывать всю релевантную информацию в целостную систему [279] . Таким образом, эксперименты показывают, что эмоциональность и собственная вовлеченность могут иметь прямо противоположные эффекты. Следовательно, мы не можем себе позволить смешивать эти два состояния в нашей теории становления.

Очевидно и еще одно их различие. Иногда мы переживаем эмоции, не имеющие для нас заметной личной значимости. Громкий шум может вызывать у нас испуг и разлитые висцеральные нарушения, не задевая в то же время ни в какой заметной степени наших проприативных функций. Боль, испытываемая в кресле дантиста, сильна, но она может быть менее эго -вовлеченной, чем, скажем, мягкий упрек от друга. Согласно Беттельгейму, самые мучительные страдания в концлагерях, сопровождавшиеся сильными эмоциями, часто рассматривались человеком как чуждые эго – как нечто, происходящее с его телом, а не с его личностью [280] . Даже если мы сомневаемся, что интенсивное эмоциональное переживание может быть полностью лишено ощущения самововлеченности, мы должны по меньшей мере признать, что между ними нет строгой корреляции и, следовательно, нам надо рассматривать эмоциональность и проприум как раздельные феномены.

Я подчеркиваю этот момент, потому что хочу показать, что нельзя написать адекватную психологию становления исключительно на языке стимула, эмоционального возбуждения, ассоциации и реакции. Она нуждается в субъективных внутренних принципах организации вроде того, что часто обозначается как Я или эго . Не важно, какой ярлык использовать, но важно, чтобы эти принципы полностью признавались при объяснении развития личности.

Позиция, которую я пытался защищать, уязвима для нападок с совершенно противоположной стороны. Персоналисты скажут, что на каждом шагу наше изложение уже предполагает существование Я ( эго ). Не является ли «проприум» просто синонимом Я ? Когда говорится о личности, индивидууме, жизненном стиле, не таится ли в них Я ? Возможно ли непрерывное становление без непрерывной субстанции? Когда говорится об ощущении важности, кто эту важность оценивает, если не Я ?

Эти вопросы вполне законны, и подразумеваемое обвинение в некотором смысле справедливо. Если нас обвинят в том, что мы предлагаем слегка подновленную и дифференцированную доктрину Я , то мы не станем отрицать обвинение при условии, что будут отмечены внесенные нами новшества (противоречащие большинству персоналистских концепций).

1. Человек и личность – гораздо более широкие понятия, чем «проприум». Как мы вскоре увидим, личность, помимо собственных функций, включает широкий спектр приспособительных форм активности, характерных для человека и делающих человеческий организм уникальной индивидуальностью. Многие доктрины Я настолько всеохватны, что затушевывают эти различия.

2. Наша позиция заключается в том, что человеческий организм (или индивид) с рождения развивает уникальные способы адаптации к окружающей среде и овладения ею; эти способы составляют личность. Наиболее ранние из этих способов не включают собственные функции, это начинает проявляться с возраста двух-трех лет.

3. Проприум – не вещь, он неотделим от человека как целого. Кроме этого, он – не гомункулус. Проприум – понятие, предназначенное для охвата тех функций, которые обеспечивают своеобразное единство и уникальность личности и в то же время с точки зрения познающей функции выглядят субъективно интимными и важными. Таким образом, личность – это индивидуальный организм, способный к собственной активности, включая, конечно, функцию познания.

4. Проприум развивается со временем. Хотя мы можем допустить, что каждый человек обладает диспозицией (способностью) формировать проприум, мы подчеркиваем такие аспекты развития, как взаимосвязанность и развитие, а не неизменность ядерного Я . Научение и социализация – важнейшие проблемы психологического взгляда на становление (в большинстве персоналистских концепций они скрыты в тумане).

5. Вполне понятно и вероятно, что приемлемая философия или теология личности логически требует понятия Я , которое указывало бы на ценность и онтологию, важные для данной системы мышления. Отчасти именно поэтому мы ввели понятие проприума как средство избежать смешения с философскими понятиями, имеющими дело с несколько иными вещами, чем психологическое изучение личности.

14. Становление случайное, приспособительное и направленное

Как мы уже говорили, ход развития только отчасти зависит от собственных функций. Он также отчасти случаен, отчасти адаптивен. К случайным факторам мы относим генетически обусловленные (объединяемые под названием «наследственность») диспозиции, формирующие темперамент, моторику, телосложение и интеллект, то есть все фундаментальные условия личности, которые, насколько мы знаем, не могут быть ни точно предсказаны, ни проконтролированы. К случайным факторам мы также относим внешние обстоятельства жизни (специфическую обстановку, в которой рождается ребенок, его культуру, природные катастрофы и болезни), – все, что влияет на его становление, но является внешним по отношению к самому процессу.