Месть проклятых - Аллан Коул

Чаппель прослышал о Центре совсем недавно. Впрочем, сам он не помнил, каким именно образом. А информация об этой организации была включена в передачи через проекторы направленного гипнотического вещания. Не то чтобы Сулламора желал видеть Чаппеля в рядах этой организации – просто, когда человек дозревал для прихода в Центр, можно было начинать четвертый этап его обучения "демократии".

Беда заключалась в том, что на поверку Чаппель оказался более смышленым парнем, чем следовало из его досье, где он рисовался мрачным идиотом, помешанным на работе. Даже при всей его наивности в голове Чаппеля мелькнула мысль, что в Центр могли проникнуть вражеские агенты. И если он войдет в эту роковую дверь, то выйдет прямиком к эшафоту. Зловредный Вечный Император воспользуется этим как предлогом, чтобы схватить Чаппеля, предать пыткам и уничтожить в одной из газовых камер, где, согласно голосам, он уже истребил миллионы людей.

Но иного выхода нет, решил Чаппель.

Ощутив, что рядом кто-то остановился, Чаппель подался назад на стуле и испуганно выставил кулаки. Не то чтобы он постоянно ожидал нападения со стороны кого-нибудь из посетителей "свинюшника" – нет, завсегдатаи быстро смекнули, что у этого странного парнишки много не украдешь. Впрочем, в его глазах опытные спорщики и драчуны сразу усматривали опасные искорки, которые подсказывали, что этого психа лучше не задирать.

Быстро подаваясь назад, Чаппель краем глаза отметил, что незнакомец тоже не из местных, такой же чужой в этом заведении, как и сам Чаппель. Возраста среднего. Седовласый. Костюм строгий и дорогой. Хотя Чаппель и выставил кулаки, незнакомец не смутился, не отступил. Оно и понятно – на вид он был мускулистый, а на шее выделялся длинный шрам. Бывалый человек. Такого с первого удара не положишь.

Незнакомец оглядел Чаппеля пристальным изучающим взглядом.

– А вы нездешний, – произнес он сухим тоном.

Чаппель не сразу нашелся, что ответить. А незнакомец неожиданно улыбнулся – вполне дружелюбно.

– Да и я ведь нездешний. Судя по всему, я попал в затруднительное положение.

И он без приглашения сел за столик – напротив Чаппеля.

– Как это ни смешно, я заблудился. – При этом незнакомец рассмеялся густым басистым смехом бонвивана, который знает, что жизнь полна всякого рода неожиданностей, но в основном неожиданностей приятных. – Я вообразил, что внутренний компас поможет мне сориентироваться в чужом городе. Увы, генерал-полковник Суворов, вы в который раз ошибаетесь!

Чаппель тихо ахнул:

– Вы генерал?

– Уже сорок лет. Служил в инженерно-строительных войсках – сооружал военные базы у черта на куличках, в отдаленных мирах. Теперь в отставке. Так что звание сохраняю как славное воспоминание. Слава Богу, чертова Империя не догадалась отнять у меня и звание. Но с нее станется. Глядишь, и отнимут.

Так или иначе, я новичок на Прайм-Уорлде. И возомнил, что могу разгуливать без карты. Вот и заблудился. Хотел спросить у кого-нибудь дорогу, но тут все такая публика, что мигом затащат в темный переулок и покажут дорогу на небеса. Вы первый порядочным человек, которого я вижу за последние два часа.

Чаппель несколько смутился.

– Я был бы искренне благодарен вам, – продолжал человек, назвавшийся генералом Суворовым, – если бы вы проводили меня до ближайшей станции пневмопоездов. Мне хочется побыстрее убраться подальше от этих трущоб.

Чаппель с удовольствие откликнулся на просьбу.

На станции Суворов посмотрел расписание и разочарованно протянул:

– О-хо-хо, как это характерно для здешнего бардака!

Судя по расписанию, в тот район, где Суворов снимал квартиру, поезд отправлялся только через час.

– Вот, полюбуйтесь на этих чинуш. Им не приходит в голову пустить побольше поездов в районы, где живут приличные люди. И это во время, когда экономят топливо и не улицах нет ни одного такси!

– Трудности военного времени.

– Знаете, Чаппель, конечно, негоже такое говорить совсем незнакомому человеку, но все же налицо типичный пример недальновидности нашего Императора.

Чаппель горячо кивнул.

– Впрочем, вам не с чем сравнивать здешний бардак, – продолжал Суворов. – Вот если бы вы глотнули воздуха свободы, которая царит на планетах Фронтира! О, там люди сами устанавливают законы, поэтому и законы у них – людские.

Однако и там сволочей хватает. Меня угораздило слишком громко высказать свое "фу" по поводу какого-то очередного глупейшего решения Императора, ну и пошло-поехало...

Считай, мне повезло. Только попросили уволиться в отставку по состоянию здоровья. И конфисковали в пользу армии агроферму, которую я построил на собственные денежки. Вот так я и очутился на Прайм-Уорлде. Воображал, что с моим послужным списком и доброй профессиональной репутацией мне будут все двери открыты. Хренушки. Я в черном списке и хорошей работы найти не могу. Сломали жизнь, душу вынули... А впрочем, извините, никому не интересно выслушивать чужой скулеж.

Поскольку Чаппель остался с Суворовым ждать поезда, то генерал самым естественным образом пригласил его отужинать в привокзальном дорогом ресторане. За столиком выяснилось, что Чаппель – бывший диспетчер самого лучшего космопорта. Суворов был приятно удивлен.

Я в жизни много чему научился. Когда застраиваешь необитаемые миры, приходится многому учиться. Но работа диспетчеров меня всегда поражала – это ж каким умницей надо быть, сколько всего разом в голове держать и как быстро реагировать! – Суворов сделал паузу, потом спросил: – Не люблю лезть в чужие дела... Однако разрешите полюбопытствовать, что вы делаете в этом убогом районе? Если не хотите – не отвечайте.

Чаппель, разумеется, ответил. И поведал свою историю во всех подробностях.

Суворов пришел в ужас.

– Да-а, – протянул он, – ноешь, что у тебя нечего на ноги надеть, только до тех пор, пока не встретишь человека на протезах... С вами поступили действительно по-скотски.

И он заказал еще бутылку вина.

Чаппель, бывший трезвенником еще тогда, когда у него водились деньги, не очень налегал на вино. Суворов тоже.

– Знаете, – сказал Суворов за десертом, – я в жизни только об одном сожалею – что не было у меня сына. Вот умру – и имени некому передать... Но ничего, проклятый Император позаботится, чтоб я недолго по свету бродил.

Они выпили по стопке бренди, и Суворов расплатился.

* * *

Когда они вышли из ресторана, генерал рассыпался в извинениях перед Чаппелем. И как это его угораздило напоить своего проводника и нового друга! Да как же молодой человек вернется к себе домой в столь поздний час, и в таком состоянии и по такому опасному району! Нет, Чаппелю лучше переночевать у него. Да в квартире, которую генерал снимает, можно целый взвод на ночлег устроить!

Отяжелевший от еды и выпивки, Чаппель недолго спорил. И на следующий день вышло как-то так, что он не стал спорить, когда Суворов предложил своему новому знакомому пожить у него.

– Я думаю, мне еще не раз понадобится проводник на этой планете – а ты ее знаешь вдоль и поперек. К тому же с тобой приятно поболтать, сынок. И все, что ты открыл мне про Императора, – это чертовски интересно. Как говорится, век живи, век учись.

Через шесть недель Суворов подарил Чаппелю виллиган – и показал прежде опечатанный тир в подвале особняка, где можно было потренироваться в стрельбе.

Глава 49

Одномерному сознанию леди Этего соответствовали и ее спартанские апартаменты, они же и штаб-квартира. Мебели было мало, и вся она была неудобной. Тут не расслабишься, не отдохнешь, медленно не побеседуешь. Обстановка располагала к стремительному обсуждению и быстрому принятию решений. Адъютанты являлись с докладами, переминались с ноги на ногу или, если получали позволение, садились на краешек жесткого стула и, нервно ерзая, выслушивали приказы и короткие комментарии, а затем поспешно удалялись, пропуская других посетителей, которые тоже не задерживались.

Единственным украшением ее стола был вставленный в рамку небольшой листок факса от Вечного Императора – с уже поблекшим текстом. Она держала это не как реликвию, а для того, чтобы постоянно иметь в фокусе зрения объект своей ненависти. Этего была бы, очевидно, несколько удивлена, узнав, что и ее противник сделал нечто подобное: ее фотография недавно сменила фотографию лорда Ферле на рабочем столе Вечного Императора.

На черном стеклянной стене позади Этего имелась огромная, постоянно изменяющаяся электронная карта Галактики с указанием успехов и неудач на фронтах. Позиции имперских войск были отмечены красным, таанских – зеленым. В последнее время зеленый цвет кое-где существенно потеснился – красный выдавливал его преимущественно в районе Пограничных Миров. Даже Эрибус, который находился у черта на рогах и был превращен, благодаря личным усилиям леди Этего, в совершенно неприступную секретную крепость, теперь целиком находился под надежным контролем вражеских войск.