Реликт - Василий Головачёв

ещё слабая репетиция суперсенсинга, превращавшего человека в существо с запредельными для обычного хомо сапиенса возможностями, но и она позволяла расширить чувственное поле и увидеть то, что скрывалось за стенами дома.

Однако приём не сработал!

То, что удавалось ему раньше в Брянице и особенно в конце похода к Гуррах-Горе, оказалось недоступным. Стены, пол и потолок камеры как были чёрными, так чёрными и остались, разве что слегка усилили свечение в инфракрасном диапазоне.

И тогда до Ясена окончательно дошло, что он сидит где-то глубоко в недрах Тартар-Горы, в одной из её пещер, специально превращённой в темницу. Потому и руки с ногами приковали к лежаку – чтобы не сбежал. Оставалось непонятным лишь одно: кто это сделал.

Кроули, пришла запоздалая догадка. Или их слуги.

Терафим не отозвался, ответа он не знал.

Ясен напряг мышцы, пытаясь сломать скобы на запястьях рук.

Безрезультатно. Сил не хватило. Скобы, как и лежак, и стены камеры, представляли собой тартарианскую «горную породу», которая на самом деле являлась континуумом иной Метавселенной, закапсулированной физическими законами: в момент открытия Тартара – законами «родной человеческой» Метавселенной, в нынешние времена – законами Великой Равнины. Подсказать, как разрушить этот континуум, было некому.

Вспомнились слова учителя: «Решение «закопано» в вакууме».

Интересно, в каком вакууме? Кто способен его откопать? И где та Сила, о которой так часто говорили отец и учитель? Почему она стала недоступна тем, кто владел ею до Падения?

Потолок над головой лежащего внезапно налился тусклым серым свечением.

Ясен поднял голову, осматриваясь.

Он не ошибся, камера оказалась именно такой, какой представлялась в инфракрасном свете. Было непонятно, кто включил освещение, однако интуиция подсказывала, что это неспроста.

В самом деле через минуту одна из стен камеры покрылась язвами и начала пузыриться и таять, пока не превратилась в прямоугольный проём. Ещё через несколько секунд в помещение вошли двое мужчин в серо-зелёных пятнистых комбинезонах.

– Кроули! – пробормотал он.

– Совершенно верно, дружок, – ответил первый посетитель; это был старший Кроули, Кристофер. – Как вы тут устроились? Жалобы на обслуживание есть?

Говорил он по-русски совершенно свободно.

Ясен мысленно нанёс ему пощёчину, и брови Кристофера взлетели на лоб.

– О-о-о, господин Велич, да вы, я гляжу, пришли в себя? Очень хорошо, не надо будет приводить вас в чувство болезненными методами.

– Где Истома? – сжал зубы Ясен.

– Эта взбалмошная девица, дочь Горана Милича? Здесь, недалеко, – махнул рукой Кроули-старший. – Не беспокойтесь за неё, пока вы нас интересуете, она в безопасности.

Младший Кроули за спиной отца что-то проворчал сквозь зубы. По-видимому, это была нелестная оценка геянки.

– Мои спутники?

– Какие спутники? – усмехнулся Кристофер.

– Ты знаешь, какие.

– Ах, эти, охранники? Они остались там, на Гуррах-Горе. Как вы сами понимаете, они мне были не нужны.

– Они живы?

– Да кто их знает, были живы, когда мы вас пеленали.

– Что тебе нужно?

– Ох уж эти русские, сразу быка за рога, – с иронией покачал головой Кроули-старший. – Люблю вашу прямоту. Отвечу так же прямо: вы нам нужны, поэтому и находитесь…

– У тартариан. «Нам» – это им?

Кристофер в замешательстве поскрёб пальцем щеку.

– Ну, если рассуждать в общем…

– Говори прямо, ты же только что собирался это делать.

– Разреши, я дам ему по морде? – сделал шаг вперёд Кроули-младший. – Чтоб знал, с кем разговаривает.

В отличие от отца, он предпочитал новояз.

– Не стоит, господин Велич – хороший парень, – хмыкнул Кристофер. – Что ж, давайте говорить прямо. Вы нужны тартарианам, которые видят в вас будущего оператора Игрового поля, возможно, даже Судью. Но вы нужны и мне. По тем же причинам.

– Освободите! – бросил Ясен, пошевелив пальцами рук и ног.

– Пойдёте со мной – освободим.

– Я не сбегу.

Кристофер снова в нерешительности почесал щеку.

– Бузить не будете?

– Нет!

– Поверим? – Кристофер повернул голову к сыну.

– Не волнуйся, – раздвинул губы в презрительной ухмылке Али. – Начнёт бузить, я его укорочу на голову.

Лицо Кристофера напряглось, и Ясен почувствовал довольно мощный мысленный импульс, эхом заметавшийся по камере и в конце концов «всосавшийся» в потолок. По-видимому, Кроули-старший умел общаться с тартарианами в пси-диапазоне, что говорило о его безусловном превосходстве.

По стенам камеры пробежала невидимая глазу энергетическая судорога.

Тотчас же грубые скобы на щиколотках и запястьях землянина начали плыть, пузыриться, таять, всосались в прямоугольник ложа. Он был свободен.

Сел, массируя затёкшие суставы, исподлобья глянул на Кристофера, в свою очередь разглядывающего узника.

Али демонстративно положил руку на рукоять меча. Но он был опасен гораздо меньше, чем его отец, несмотря на молодость, бычью силу и весь свой гонор.

– Итак, друг мой? – сказал Кристофер.

– По-моему, ты принимаешь меня не за того, кем я являюсь.

– Что он всё время тыкает? – вызверился Али. – Вежливости не учили?

– У них так принято, – пояснил Кристофер. – По их мнению, местоимение «вы» обезличивает человека. Не так ли,