Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

— Его уничтожил? — предположил я.

Брунульф глянул на отца Стефана в поисках помощи, но тот не ответил.

— Не знаю, господин. Он показал приказ мне, а потом... — он пожал плечами.

— А потом уничтожил, — закончил я. — А вчера Херефрит, Брайс и их люди уехали на юг. Что они тебе сказали?

— Что едут за подкреплением, господин.

— Но велели верить мне, что я не нападу? Велели встретиться у камня?

— Да, господин, но они сказали, как только ты услышишь, что мы не отступим, так тут же осадишь форт, и потому они поедут на юг за подкреплением.

Сейчас на пастбище находилось по меньшей мере две сотни воинов Брунульфа, большинство верхом, и все озадаченные. Они толпились за спиной Брунульфа, кто-то пялился на брошенные щиты с красными топорами, другие признали мою эмблему — волчью голову. Мы были врагами, и я слышал ропот саксов. Я вынудил их заткнуться.

— Вас прислали сюда, — крикнул я, — на убой! Кому-то понадобился предлог для начала войны, и вы стали этим предлогом! Эти люди вас предали, — я показал на Брайса и отца Херефрита. — Он правда священник? — спросил я отца Стефана.

— Да, господин.

— Их прислали, чтобы убить вашего предводителя! Убить его и многих саксов, если получится! А потом обвинить в этом меня! Но... — я прервался, оглядел встревоженные лица и понял, что многие из них наверняка когда-либо дрались под моим командованием. — Но, — продолжил я, — Нортумбрия и Мерсия заключили мир, и ваш король Эдуард не желает его нарушать. Вы не сделали ничего плохого! Вас просто привели сюда и обманули. В прошлом кое-кто из вас сражался вместе со мной, и вы знаете, что я вам не лгу!

Это не было правдой, потому что мы всегда лжем воинам перед битвой, обещаем, что их ждет победа, даже когда боимся поражения, но сказав им, что мне можно доверять, я говорил воинам Брунульфа то, что они хотели услышать, и раздался одобрительный гул. Один воин даже прокричал, что охотно будет драться вместе со мной снова.

— И теперь, — продолжил я, — вы вернетесь на юг. На вас никто не нападет. Вы заберете свое оружие и уйдете с миром! И сегодня же!

Я взглянул на Брунульфа, и тот кивнул, я

отвел его в сторонку.

— Скажи своим людям, что они поедут на юг, в Геваск, и проведут там три дня. Знаешь, где это?

— Знаю, господин.

Я подумывал забрать у них лошадей, чтобы замедлить их передвижение, но их было в три раза больше нас, и если кто-нибудь решил бы оказать сопротивление, я бы проиграл последующий спор.

— Ты пойдешь со мной, — сказал я Брунульфу и увидел, что он уже готов возмутиться. — Ты обязан мне жизнью, — резко бросил я, — так что можешь подарить мне три или четыре дня этой жизни в знак благодарности. И отец Стефан тоже.

Брунульф криво улыбнулся, неохотно выразив согласие.

— Как скажешь, господин.

— А кто второй по старшинству?

— Хедда, — он кивнул в сторону воина постарше.

— Он будет отвечать за пленников, — я указал на остатки войска Брайса, — и поедет в Геваск. Скажи, что мы присоединимся к нему где-то через неделю.

— Почему Геваск?

— Потому что это далеко от Ледекестра, — сказал я, — а я не хочу, чтобы лорд Этельхельм узнал о том, что здесь произошло. Пока я сам ему не скажу.

— Думаешь, лорд Этельхельм в Ледекестре? — его голос звучал встревоженно.

— Я слышал, что король Сигтрюгр встречается с леди Этельфлед с Ледекестре. Этельхельм наверняка где-то рядом. Он захочет удостовериться, что их переговоры провалились.

Значит, мы поскачем в Ледекестр.

А потом я отправлюсь домой.

В Беббанбург.

Хедда повёл побеждённых воинов на юг, а мы поскакали на восток, к Линдкольну, где я по-быстрому поговорил с дочерью.

— Можешь возвращаться в Эофервик, — сказал я ей, — войны не будет. В этом году не будет.

— Правда? А что ты сделал?

— Прикончил парочку западных саксов, — ответил я, а потом объяснил, что случилось, пока она не успела разорвать меня в клочья. — Так что в этом году они не нападут, — закончил я.

— Значит, в следующем? — спросила Стиорра.

— Возможно, — мрачно ответил я.

Мы стояли на высокой террасе римской постройки, глядя на грозовые тучи, надвигающиеся с северной стороны. Вдалеке над полями виднелись широкие серые полосы, там уже лил дождь.

— Мне надо идти, — сказал я дочери, — я должен добраться до Этельхельма раньше, чем он нанесёт ответный удар.

— А что ты станешь делать в случае войны? — спросила Стиорра, подразумевая — как мне удастся примирить любовь к ней с присягой Этельфлед.

— Драться, — коротко сказал я, — я надеюсь поселиться во Фризии и еще долго прожить.

— Во Фризии?

— Беббанбург для меня потерян, — ответил я. Не знаю, поверила ли она мне, но если и Стиорра станет распространять эту сплетню, вреда это не причинит.

Мы ехали на юг по старой римской дороге, что вела в Ледекестр, но спустя пару миль повстречали торговца, который двигался на север и сообщил, что великие лорды саксонских земель собрались в Годмандкестре. Торговец был датчанином, мрачный тип по имени Арвид, занимавшийся железной рудой.

— Грядет война, господин, — поведал он мне.

— А когда было по-другому?

— Армия саксов стоит в Хунтандуне. Там их король!

— Эдуард!

— Его так зовут? И там же его сестра.

— А король Сигтрюгр?

Арвид ухмыльнулся.

— А что ему остается? — Арвид ухмыльнулся, — воинов у него мало. Все что он может, так это пасть на колени и молить о пощаде.

— Он воин, — возразил я.

— Воин! — усмехнулся Арвид. — Заключил мир с женщиной. А теперь приходится мириться с её братом. Хотя ярл Турферт уже смирился! Сдал Хунтандун и принял крещение.

Турферт — один из датских лордов, отказавшихся присягать на верность Сигтрюгру. Он владел огромными фермами на границе земель датчан и саксов. Если войска западных саксов двинутся на север, владения Турферта падут первыми, но если Арвид прав — Турферт спас свою собственность, уступив бург в Хунтандуне, крестившись и присягнув на верность Эдуарду.

Турферт никогда не был великим воином, но его уступка Эдуарду несомненно означала, что за ним последуют другие датские ярлы юга Нортумбрии, облегчая нападение на Сигтрюгра. Теперь моего зятя спасал только шаткий мирный договор с Этельфлед, договор, который вознамерился разрушить олдермен Этельхельм.

Итак, мы поспешно ушли на юг, уже не в сторону Ледекестра, а по более широкой римской дороге, что вела к Лундену. Бург в Хунтандуне охранял переправу через Юз, это был бастион, всегда защищавший южные рубежи Нортумбрии. Теперь он потерян, отдан войскам Эдуарда. Я коснулся молота на своей шее и подумал — неужто старые боги трусливо сдались пригвожденному? И им всё равно?

Я подумал, что саксы с их фанатичной верой всё ближе подбираются к Эофервику, к захвату Нортумбрии, и однажды старая вера исчезнет, а жрецы пригвождённого бога снесут святилища язычников. Я видел, как саксы потерпели поражение и цеплялись за жизнь в вонючих болотах, как потом дали отпор, и вот теперь великая мечта о единой стране, Инглаланде, становилась реальностью. Рано или поздно перемирию Сигтрюгра придёт конец, Уэссекс нападет, а что потом? Эофервик не устоит. Его стены крепки и хорошо обороняются, но если армия захватчиков не побоится потерь, то нападет в нескольких местах и, в итоге переберется через валы и войдет с мечами в перепуганный до смерти город. Христиане станут веселиться, а тем из нас, кто почитает старых богов, придётся убраться прочь.

Если мы хотим устоять перед атакой христиан, цена их победы должна быть слишком велика. Вот почему я так хотел вернуть Беббанбург — захват этой крепости обойдётся безумно дорого. И Константин там пока не слишком-то преуспел. Его единственная надежда — взять крепость измором, но на это потребуются многие месяцы. Если же он попытается напасть, для его шотландских воинов есть только один узкий проход, и они в нем погибнут. Их тела будут валяться у крепостных стен, рвы — вонять от их крови, вороны станут пировать на их внутренностях, на холмах королевства Константина зарыдают вдовы, а выбеленные кости воинов Альбы останутся предупреждением для новых захватчиков.

А Фризия? Мы торопливо двигались к югу, и я размышлял, как далеко продвинулся пригвожденный бог по земле. Я слышал, что за морем есть какие-то народы, поклоняющиеся Тору и Одину, и когда-то очень хотел уйти туда, построить своё королевство рядом с серым морем, стать в нём господином. Но потерять Беббанбург? Отказаться от мечты? Никогда.

Прежде чем мы оставили Линдкольн, я послал Берга и его товарищей на север, к Эофервику. Я дал молодому норвежцу кошелёк с золотом и ещё раз повторил, чего от него хочу. Я заставил воинов соскрести волчьи головы со щитов, чтобы никто не знал, что они служат мне.