Неравная игра - Кит А. Пирсон

потрясена случившимся с бедным Данни, но зачем я тебе так срочно понадобилась? Не лучше ли тебе быть с женихом?

— Затем, Эмма, что это был не несчастный случай.

— Вот как? Полиция уже пришла к такому заключению?

— Ни к чему они не пришли. Я знаю это, потому что в больнице мне позвонили.

— Кто позвонил?

— Он назвался Алланом Тимом.

Я холодею от ужаса.

— Ты его знаешь, да? — продолжает девушка. — Потому что он-то тебя точно знает.

— Что он сказал? — выдавливаю я.

— Что Данни пострадал из-за твоих действий. Мол, око за око.

Таллиман, несомненно, прознал о безвременной кончине Терри Брауна, но как, черт побери, он пронюхал, что я вообще находилась на месте убийства? И затем вспоминаю: конечно же, через мой телефон. Аккумулятор сел почти сразу же, как мы пришли к «Черной кобыле», однако Алексу хватило даже этого времени, чтобы отследить меня.

— Это очень важно, Джини. Что еще он сказал?

— Что я буду следующей, если ты раз и навсегда не прекратишь совать свой нос в его дела.

Теперь понятно, почему она так злится. Непонятно, однако, почему Таллиман избрал в качестве мишени мою подругу, а не меня. Могу лишь предположить, что до него дошла и новость об участии в расследовании Клемента, вот он и решил донести свою мысль более безопасным для себя способом. Что ж, дело принимает серьезный оборот.

— Послушай, Джини, — говорю я как можно спокойнее. — Чтобы не подвергать дальнейшему риску ни тебя, ни Данни, лучше мне не посвящать тебя в подробности. Скажу лишь, что я расследовала одно дело и, судя по всему, вывела кое-кого из себя настолько, что меня решили запугать. Не могу даже передать, как мне жаль, что тебя и Данни впутали в эту историю.

— Тебе жаль? — взвивается Джини. — Эмма, мне не нужны твои извинения, мне нужно твое полное сотрудничество!

— Что-что?

— Я не позволю этому Аллану Тиму оставаться безнаказанным за то, что он сделал с моим Данни! И ты мне все расскажешь! Я добьюсь, чтобы его рожа появилась на первой странице газеты, и все будут знать, что он натворил!

— Черта с два!

— Ты меня не остановишь!

— Джини, это тебе не игрушки. Этот человек по-настоящему опасен, так что брось свою затею! Поняла?

— Как ты, что ли?

«Не поспоришь».

— Я уперлась в тупик и сдалась. Расследовать нечего.

— А я тебе не верю!

— И зря, потому что я твой друг, и я говорю тебе: ничего хорошего из этого не выйдет.

— Значит, не станешь мне помогать?

— Джини, пожалуйста, не суйся.

— И не подумаю! Даю тебе двадцать четыре часа, и если не расскажешь, что знаешь, я займусь расследованием в одиночку!

— Джини, пожалуйста…

— Двадцать четыре часа, Эмма, и после этого я пущу в ход все средства «Дейли стандарт», чтобы выследить этого ублюдка.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя умоляла…

Она отключается.

— Черт! Черт! Черт!

Я швыряю телефон на диван и принимаюсь расхаживать туда-сюда по истертому ковру. Пускай Джини молода и наивна, но при этом она один из самых настойчивых репортеров в штате «Дейли стандарт». Боюсь, я на нее слишком повлияла.

Появляется Клемент с полотенцем на бедрах.

— Что случилось? Чего на всю округу чертыхаешься?

— У нас проблема.

— Опять без молока остались?

— Клемент, это серьезно.

— Дай мне минуту.

Он исчезает и возвращается уже полностью одетым.

— Ну?

— Садись.

Я устраиваюсь рядом с ним на диван и выкладываю историю Джини. Великан, однако, моей тревоги отнюдь не разделяет:

— Пф, велика беда! Она все равно ничего не разнюхает.

— Разнюхает или нет — это неважно. Чтобы поставить ее под удар, достаточно будет одного факта, что она копает.

— Пупсик, ты переживаешь из-за пустяка.

— Ты не знаешь Джини. Кроме того, сейчас она не в состоянии ясно соображать. Для нее это слишком личное.

— Даже если так, Таллиман и «Клоуторн» все равно уже не наша проблема, верно?

Я чересчур медлю с ответом, и Клемент замечает мою нерешительность.

— Не нравится мне выражение твоего лица, — хмурится он.

— Все верно, мы договорились бросить расследование, но произошли изменения.

— Для меня ничего не изменилось.

— Думаю, мы должны сделать то, что ты сначала и предлагал.

— И что же я предлагал?

— Нагрянуть к Алексу и выбить из него ответы.

— А если, как ты сама предположила, он ничего не знает?

— Все равно нужно попытаться.

— Нет, ненужно.

Я подхожу к Клементу и беру его за руку.

— Если мы не вмешаемся и с Джини что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу. Даже если шанс успешно закончить расследование и ничтожен, он все равно существует, и я обязана им воспользоваться.

— Черт побери, пупсик! А ты не можешь просто отговорить ее? Она забудет эту историю, мы забудем — глядишь, да и заживем все, на хрен, припеваючи!

— Как же я могу ее остановить? Посоветуй, потому что я, честно, не знаю.

— И я не знаю. Ну хочешь, я пригрожу ей?

— Не валяй дурака.

— Да это ты валяешь дурака! Это больше не наша разборка, так чего лезть-то? Если какой-то телке больше нечем заняться, кроме как гоняться за призраками, так и пускай себе гоняется! Ты ее предупредила, что этот мужик опасен, но она тебя не послушала. Это ее проблема, а не наша!

— Ну и прекрасно! — рявкаю я и вырываю руку. — Теперь это не наша проблема, а моя! И я собираюсь поговорить с Алексом — с тобой или без тебя!

Хватаю телефон и убегаю в спальню. Выждав с минуту, чтобы хоть немного успокоиться, набираю номер бывшего коллеги.

— Алекс Палмер, — раздается в трубке.

— Привет, Алекс, это Эмма.

— Ох, твое имя у меня не высветилось.

— Да, я потеряла телефон. Это мой новый номер.

Я едва ли не слышу, как в его голове скрежещут шестеренки, когда до него доходит, что он больше не может следить за мной.

— Сожалею, — бурчит он.

«Ага, нисколько не сомневаюсь!»

— В общем, я все думала о твоем предложении и, пожалуй, уже близка к ответу.

— О, вот как? И ты близка к «да» или «нет»?

— Скорее, к «да», но я надеялась, что мы сможем попозже встретиться. У меня возникли еще кое-какие вопросы.

— Хм, сегодня у меня дел по горло, так что отправь мне их имейлом. Как только у меня появится возможность, я отвечу.

— У тебя даже полчаса для меня не найдется? Как-никак, я должна тебе пару стаканчиков с того вечера.

— Сейчас посмотрю. Погоди минутку.

До меня доносится кликанье мышью. Алекс возится целую вечность и наконец отзывается:

— В первой половине