СТАЛИН и репрессии 1920-х – 1930-х гг. - Арсен Мартиросян

Публиковаться никому не запрещено. Только вот в чем вопрос. Что могло угрожать и угрожало ли вообще ему, одному из самых высокопоставленных советских военных того времени, чтобы пойти на такой шаг — публиковать статью под псевдонимом в официальном печатном органе ГЛАВПУРа РККА? Когда он под псевдонимом опубликовал статью о военной организации городского восстания в Коминтерновском сборнике, то это хоть как-то понятно и объяснимо. Но зачем под псевдонимом печататься в официальном печатном органе ГЛАВПУРа РККА?! Так и в самом-то деле, почему ему понадобилось укрыться за псевдонимом, который легко был отождествлен, например в той же Германии, с его именем? Что он хотел сказать таким своим шагом? Особенно если учесть, что в этой статье он попросту сформулировал основополагающие постулаты концепции блицкрига. Но в таком случае вполне уместен весьма неприятный вопрос: кому была адресована статья такого содержания, подписанная псевдонимом «ТАУ»? В мире разведок, тем более в первой трети XX в., были нередки случаи знаковых публикаций в печатных СМИ, причем как со стороны сотрудников разведок, так и их агентуры, в том числе и под знаковыми псевдонимами, понятными только для двух конкретных сторон. Так вот, что же должна была означать эта публикация, тем более при указанном выше ее содержании, да еще и под псевдонимом «ТАУ», к тому же накануне его выезда в Германию?

Очевидно, нелишне будет указать, что, судя по всему, «ТАУ» вынужден был честно ответить на этот вопрос следствия. Есть все основания категорически утверждать, что этому могли способствовать два обстоятельства. Во-первых, дело в том, что еще в 1931 г. у бывшего шефа германской военной разведки Вальтера Николаи при перевозке «пропало» более 3000 агентурных досье. История мирового шпионажа неуместно грешит из-за этого на некоего бельгийского профессора Бюллюса. А зря. Размах-то не бельгийский, а российский. Вы только представьте себе, что означает спереть три тысячи агентурных досье?! Вот то-то и оно, что… Кстати говоря, и сперли-то их тоже не случайно — Вальтер Николаи слишком прозрачно намекнул в своих нашумевших мемуарах, опубликованных в 1923 г., что в России у него осталась очень влиятельная агентура.

Во- вторых, 8 мая 1937 г. президент Чехословакии Эдуард Бенеш передал Сталину досье с описанием если не всех, то очень многих антигосударственных «подвигов» Тухачевского в координации с германскими генералами. Как увидим при анализе других мифов, и это досье тоже было из германской разведки.

Так что, увидев на Лубянке свое же агентурное досье, которое на него завели герры генералы, «ТАУ», надо полагать, понял, что отпираться бессмысленно…

Миф № 85. Советская разведка по указанию Сталина ликвидировала Кривицкого как автора довоенной вариации мифа о незаконности ликвидации заговора Тухачевского.

Сколь это ни парадоксально, но миф был запущен самим Кривицким незадолго до его «загадочной» смерти. Вот как тогда развивались события.

В 9 часов 30 минут по вашингтонскому времени 10 февраля 1941 г. в антураже малоубедительного самоубийства в 532 вашингтонского отеля «Бельвю» был обнаружен труп «мемуариста» Кривицкого. «Самоубийца» и впрямь попался какой-то малоубедительный. В упор выстрелив себе в висок из пистолета 38-го калибра и пробив навылет собственный же череп, прежде чем окончательно испустить дух, «самоубийца» успел ликвидировать отпечатки пальцев на пистолете, попутно заляпать его рукоять отдельными пятнами крови, затем пошарить по полу, найти пулю, удалить ее из номера, затем снять туфли, спокойно улечься на незастеленную кровать и в таком виде предстать бездыханным трупом перед изумленными полицейскими. Самое любопытное в этом «самоубийстве» то, что, пребывая накануне совершенно в бодром расположении духа, будущий «самоубийца» приобрел именно такой пистолет 38-го калибра и разрывные пули. Однако «мемуарист» почему-то решил отправиться на тот свет при помощи обыкновенной пули. Выстрели он себе в висок разрывной пулей, то ему снесло бы как минимум полчерепа, чего в протоколе осмотра места происшествия за подписью инспектора полиции Бернарда В. Томпсона нет. Ну, а раз так, то и вывод иной: не отправился, а был отправлен на тот свет! Причем не советской разведкой. Не до того ей было. Да и некому было осуществить такую операцию в Америке.

В связи с публикацией его «мемуаров» советская разведка вынуждена была срочно свернуть деятельность как «легальной», так и мощной нелегальной резидентуры во главе с прославленным асом нелегальной разведки Исхаком Абдуловичем Ахмеровым и его заместителем Норманом Бородиным. Дело в том, что в «мемуарах» на фоне обвинений в подрывной деятельности против США фигурировал ближайший родственник Ахмерова — руководитель компартии США Эрл Браудер. В соответствии с элементарными правилами конспирации и безопасности нелегалов Ахмеров и Бородин по указанию руководства разведки в срочном порядке вынуждены были покинуть США, законсервировав мощнейший агентурный аппарат, которым была плотно обложена вся администрация США.

Так что представлять в Америке «длинную руку Москвы» было некому. Даже из Москвы послать было некого — один из самых опытнейших разведчиков-диверсантов, высококлассный профессионал по части особо острых мероприятий, знаменитый и легендарный Яков Серебрянский оказался под следствием, причем именно же из-за предательства Кривицкого. Да и, откровенно говоря, не очень-то за Кривицким и наблюдали — наблюдение за ним было снято по распоряжению Л.П. Берия еще 11 февраля 1939 г. и с тех пор не возобновлялось.

Но если взглянуть на его убийство с другой стороны и учесть ряд обстоятельств, то без труда станет понятно, что 10 февраля 1941 г. произошло «чисто английское убийство». Для этого нам необходимо принять во внимание, что, во-первых, со 2 сентября 1939 г. Кривицкий уже официально находился в контакте с представителями британской разведки в США — работу с ним вела резидентура МИ-6 в Вашингтоне и нью-йоркский разведывательный центр МИ-6. Во-вторых, кроме британских разведчиков, а также комиссии Конгресса США по расследованию подрывной деятельности, где он должен был выступить в очередной раз (выступление как раз и было назначено на 10 февраля 1941 г.), никто не знал его точного адреса места жительства и тем более факта его предстоящего прибытия в Вашингтон.

В- третьих, незадолго до «самоубийства» «мемуарист» получил письмо от какого-то знакомого, еще в 1938 г. оказавшего ему содействие в Старом Свете. «Доброжелатель» предупреждал его, что в Нью-Йорке объявился один из бывших сотрудников Кривицкого, который, как впоследствии глубокомысленно подчеркивала «вся прогрессивная печать», прибыл с «несомненным заданием» свести счеты с бывшим шефом. И если это так, то все подозрения в таком случае падают непосредственно на британскую разведку — больше не на кого грешить. Ибо только она точно знала, кто и чем помог «мемуаристу» в момент предательства и бегства. И они тем более падут на нее, так как весь антураж «самоубийства» более всего свидетельствует о «почерке» британской разведки при проведении столь острых операций. Кто, кроме нее, мог знать о факте покупки Кривицким пистолета указанного калибра, чтобы уже при убийстве использовать оружие именно того же калибра и на основе этого разыграть фарс с самоубийством?! Кто, кроме британской разведки, мог знать о том, кто помог Кривицкому в Европе, и соответственно разыграть фарс с направлением предупреждающего письма?! Кто мог сделать так, что грохот от выстрела из пистолета 38-го калибра никто в отеле не зафиксировал при условии, что в самом отеле «Бельвю» были очень тонкие стены?! Кто мог сделать так, что полиция вообще не обратила никакого внимания на наличие приоткрытого окна в номере, где был найден труп Кривицкого?! Кто мог обеспечить исчезновение пули из номера, где был обнаружен труп Кривицкого?! Кто мог стереть отпечатки пальцев на пистолете, но заляпать его пятнами крови?! Наконец, кому было наиболее выгодно усиленно навязывать всем и вся подозрение в том, что-де к убийству причастна Лубянка?!

Все было сделано именно так, чтобы без особых затруднений любой поверил бы в «длинную руку НКВД и Москвы», якобы инсценировавшей самоубийство. Что и произошло со всей кем-то предрешенной обреченностью. Инсценировка самоубийства при ликвидации неугодных лиц — один из самых излюбленных приемов британской разведки на протяжении веков.

Она неоднократно прибегала к нему даже в конце XX века, в том числе и в отношении советских граждан. Так, по данным бывшего чрезвычайного и полномочного посла СССР в Великобритании В.И. Попова, за те шесть лет, которые он в 1980-х годах возглавлял посольство, три сотрудника советских учреждений в Англии покончили жизнь самоубийством. Однако, как показало патолого-анатомическое исследование, проведенное по настоянию КГБ СССР, двое из них были отравлены, а одна — женщина — специальными психотропными препаратами была доведена до самоубийства. В свою очередь, предпринятая резидентурой КГБ в Лондоне проверка показала, что все трое встречались с представителями британских спецслужб.