Часовня погубленных душ - Антон Леонтьев

– Врет, врет! – выл дядя Крюк, катаясь по полу. – Она садистка! Она надо мной издевается!

– Не больше, чем ты издевался над своими жертвами! Только их мучения рано или поздно прекращались, а твои будут длиться вечно! – захохотала Лариса. – Ведь хорошо я придумала? Маньяк сам стал жертвой! Причем с пытками я никогда не перебарщиваю – не хочу, чтобы он умер. Потому что он должен мучиться еще много лет!

Новгородцев оторопело уставился на женщину. Похоже, та была такой же свихнувшейся и опасной преступницей, как дядя Крюк, которого журналистка уже четверть века держала на цепи в бункере. В его же собственном бункере!

– Я стала лучшей подругой его жены, Ирины, – продолжила рассказ Бормотухина. – И позднее приобрела квартиру, в которой жила семья монстра. Я хотела забрать у него все, чем он так дорожил! И вскоре поняла: нужно еще забрать у него сына. Андрюша рос маленьким садистом!

– Тетя Лора, тетя Лора, я тебе башку оторву! – захныкал Андрей. – Выпусти меня! Я хочу обнять папочку!

– Я пыталась его перевоспитать, – вздохнула Лариса, – много лет билась с маленьким мерзавцем, но ничего не вышло. Его так и тянуло убивать! Повзрослев, он стал уничтожать людей в других городах, но затем заявился в Заволжск, желая здесь продолжить деяния своего папаши. Я не могла допустить этого! И решила тоже отправить его в бункер. Правда, обустройство клетки для Андрюши немного затянулось, поэтому он успел отправить на тот свет четырех человек. Но больше он никого не тронет, клянусь вам!

– Тетя Лора, я перегрызу тебе горло зубами! – выл Андрей, сотрясая решетку. – И выпущу кишки! И вырву глаза!

Лариса подошла к находившемуся на противоположной стенке рычагу, дернула его, и Онойко-младший тотчас затрясся в конвульсиях. По решетке потек ток! Илья подскочил к журналистке и отключил подачу электричества. Андрей со стоном рухнул на пол.

– Что ты сделала с моим сынком, с моей кровиночкой? – встревожился дядя Крюк. – Андрюшик, мальчик мой, с тобой все в порядке? Папа тебя очень любит!

– Твой сынок не сдох, не беспокойся, – заявила Лариса. – Однако именно так я и намерена его пытать – каждый день немного увеличивать напряжение. А если ты, старый урод, будешь вести себя неподобающим образом, то я на твоих глазах поджарю твоего Андрюшика!

Лариса захохотала.

Илья, подойдя к женщине, заломил ей руки за спину и произнес:

– Гражданка Бормотухина, вы арестованы!

Журналистка, которая была на голову выше следователя, грубо оттолкнула его и проорала:

– Ты что, сбрендил? Я же не сделала ничего плохого! Это же не люди, а монстры, что папаша, что сынок! Они будут сидеть у меня в бункере, и я буду их наказывать за деяния, совершенные ими! Ведь именно так и надо поступать с чудовищами! Если хотите, мы можем заниматься этим вместе!

Илья твердо произнес:

– Вы предстанете перед судом, гражданка Бормотухина. Оба Онойко, вне всякого сомнения, тоже. Однако вы не имеете права держать в подполье кого бы то ни было, даже серийных убийц, и на протяжении многих лет подвергать их истязаниям!

– Они заслужили мучения! Заслужили! – заорала Лариса. – Ведь что сделает государство с ними? Правильно, у нас мораторий на смертную казнь, поэтому мерзавцев отправят в тюрьму. А почему деньги налогоплательщиков должны уходить на содержание монстров? Я создала свою собственную тюрьму! У меня не хуже, чем у американцев в Гуантанамо! И деньги я трачу только свои! Подумай, если провести референдум, девяносто девять процентов граждан поддержат меня! И даже если меня будут судить, я стану героиней! Обо мне напишут газеты всего мира!

И Лариса, которая буквально давилась словами, оказавшись перед рычагом, снова дернула его. Но тут произошло нечто непредвиденное – в бункере погас свет. Бормотухина, матерясь, дергала рычаг, но, видимо, произошло короткое замыкание. А затем в темноте послышались мерные удары, скрежет, хруст – и дикий вопль.

По полу и стенам заплясал желтый луч: Леонид включил фонарик. Илья увидел, что металлическое кольцо, к которому был прикован Онойко, валяется на полу – маньяк умудрился выдрать его из стены! А затем он заметил дядю Крюка, склонившегося над распластанной на полу Ларисой. Серийный убийца поднял уродливую голову, и Илья увидел, что его губы и подбородок перепачканы кровью.

Затем Онойко ринулся к стене и схватил висевший на ней металлический крюк. Леонид нанес маньяку удар ногой в грудь, и тот отлетел к клетке, в которой бесновался Андрей. Но едва Леонид замахнулся, чтобы ударить маньяка снова, тот вонзил ему в ногу крюк.

Онойко подполз к Бормотухиной. Несмотря на то что монстр, по всей видимости, прокусил ей горло, женщина все еще была жива.

– Отдай ключ, стерва! Говорю, отдай ключ от клетки, где Андрюша сидит! Иначе я тебя убью! – требовал маньяк.

Журналистка же прохрипела:

– Да пошел ты, дядя Крюк! Я тебя не боюсь! А твой ключ вот где!

Она подняла руку, в которой был зажат ключ, и запихала железку себе в рот.

Взревев, маньяк стал с невероятным ожесточением вонзать в нее крюк. Новгородцев бросился к Леониду – тот, раненный, сидел у стены. Тем временем послышался треск – это дядя Крюк разламывал деревянную перегородку, за которой скрывался вырытый им много лет назад подземный ход.

– Папа, папа, не бросай меня! – завопил Андрей.

Тогда Новгородцев схватил рогатину и швырнул ее в спину маньяка, который пытался скрыться в тоннеле. Но рогатина вонзилась в стену, а дядя Крюк проорал:

– Я тебя освобожу, сынок, не бойся! И мы станем работать вместе! Папа тебя ни за что не бросит!

Илья помог Леониду взобраться по лестнице наверх. Мужчины вышли из гаража – и там, под проливным дождем, увидели Онойко-старшего, который в тот момент выволакивал из автомобиля за волосы Екатерину Станиславовну Стекольщикову.

– Вот мы и встретились! – вопил он, размахивая крюком. – А вы, ребятки, думали, что я сдох? Ничего подобного! Я же сказал, что вернусь! И я вернулся!

На подмогу подруге бросилась Ольга, однако маньяк вонзил ей крюк в грудь. Ольга, вскрикнув, рухнула в грязь. Затем из автомобиля выскочила испуганная Надя. Дядя Крюк ловко схватил ее за ногу, и девушка упала на землю. Маньяк подтянул ее к себе и, прижав к лицу крюк, заявил:

– Тебя я тоже знаю! Наверняка ты родственница девицы, которую я убил последней… Очень уж ты на нее похожа. Лезь обратно в машину!

Новгородцев ринулся к автомобилю, но было поздно: Надя сидела за рулем, а дядя Крюк, держа у ее шеи свое орудие, – рядом. И монстр, повернув голову в сторону Ильи, прохрипел:

– Мне нужен Андрюша! Иначе я из нее фарш сделаю! Даю тебе час. Встречаемся у старого кладбища, возле обрыва! Приведи ко мне сына, и получишь девчонку. И ни слова ментам! Езжай…

Маньяк занес над девушкой крюк, и та покорно завела мотор. Автомобиль, обдав Илью потоками грязной жижи, покатил прочь.

Обернувшись, Новгородцев заметил, что градоначальница склонилась над Ольгой. Та, хрипло и тяжело дыша, пыталась подняться, однако не могла. На ее губах пузырилась кровавая пена. Хромая, к ним подошел Леонид.

– Леня, милый, что с тобой? – кинулась к нему Стекольщикова. А Ольга, наконец умудрившись сесть, прошептала:

– «Милый…» Я всегда знала, что ты по нему сохнешь, Катька! Поэтому, собственно, и отбила его у тебя. Ну ничего, вот теперь концы отдам, ты сможешь его к рукам прибрать…

Потеряв сознание, женщина стала валиться в грязь.

– Оля, ты не умрешь! – Леонид кинулся к ней. Подхватив жену, он крикнул: – Ее надо срочно в больницу! Сделайте же что-нибудь!

Затем он полез в карман за мобильным телефоном. Илья же взглянул на часы. У него оставалось всего пятьдесят шесть минут. Пятьдесят шесть минут, чтобы спасти Надю!

Ливень сменился подлинной бурей. Новгородцев как зачарованный смотрел на светящийся циферблат. Он опоздал на три минуты! Ведь там, у гаражей, ему потребовалось сначала найти автомобиль, потом извлечь из клетки Андрея Онойко, запихать его в машину, сковав руки и ноги наручниками, а затем в такую ужасную погоду без происшествий доехать до заброшенного кладбища. Да, ему, следователю, пришлось выполнить требование дяди Крюка. А как же иначе? Ведь Надя была в лапах монстра!

По дороге Андрей нес всяческую чушь, плакал, похвалялся своим папочкой, так что, не выдержав, Илья залепил ему затрещину и велел заткнуться. Онойко-младший, хрюкнув, обиженно протянул:

– За это тебе папа живот вспорет… И твоей подружке тоже… И головы вам отрежет… Он у меня такой, мой любимый папочка!

Автомобиль сильно вздрогнул и замер – видимо, застрял в яме. Фары осветили ограду старого кладбища. Илья распахнул дверцу, выпрыгнул в грязь, вытащил с заднего сиденья Андрея и огляделся.

Черное небо разрезали зигзаги молний. И тут он увидел серебристый «БМВ» градоначальницы – около него на коленях стояла Надя, а сидевший на сиденье водителя Онойко, прижав к ее горлу крюк, держал девушку за волосы.