Войны Роз - Джек Ландер

…Это королевство совершенно устойчиво, во-первых, по причине мудрости короля, перед которой все испытывают благоговейный трепет, а во-вторых, из-за его богатства. Как мне говорили, он имеет свыше шести миллионов золотом{188} и, кажется, откладывает ежегодно больше пятисот тысяч дукатов. Король легко может увеличить свое состояние, поскольку имеет значительный реальный, а не просто на бумаге, доход и при этом ничего не тратит.

У него есть гарнизоны в двух или трех крепостях, вопреки традиции его предков, которые нигде не размещали войск. Помимо этого, у него нет ни артиллерии, ни запасов на случай войны, а его охрана не составляет и ста человек, хотя он теперь живет в лесном районе, который не укреплен…[184]

…Папа римский любит короля сердечно, усиливает его власть церковными порицаниями мятежников и всегда предает их анафеме. Действенность таких осуждений теперь чувствуют на себе жители Корнуолла, которые ныне попали в такую беду, что все, кто ест взрощенное после восстания зерно или пьет сделанное из зерна этого года пиво, умирают, как будто приняли яд. Поэтому всенародно сообщается, что король находится под прямой защитой всемогущего Бога…

…Все благоволит королю; особенно кстати пришлись громадные сокровища. Вся знать государства признает мудрость короля, или боится его, или испытывает к нему необычайную привязанность, и нет человека какого бы то ни было положения, который бы присоединился к герцогу Йорку, и состояние дел государства находится в руках знати, а не простых людей…{189}

Перкин Уорбек, к сожалению Генриха, не «рассеялся как дым». Через несколько дней он высадился в Корнуолле. Поплыв сначала к берегам Ирландии, он упустил свой последний шанс на успех. Его тамошние могущественные друзья держались от него подальше, и он прибыл в Корнуолл без дополнительного подкрепления и слишком поздно. Большая Хроника Лондона сообщает:

В этом сентябре Перкин Уорбек, как говорят, всего лишь на трех маленьких кораблях приплыл в гавань Корнуолла и, высадившись на берег со ста двадцатью (или меньше) своими сторонниками, прискакал к деревне под названием Бодмин (Bodmin). Там к нему примкнуло большое количество народа, так что вскоре его шайка уже насчитывала 3000 человек или более того. Большинство из них представляло собой голодранцев, а мошенников было без счету. И тогда в сопровождении такой компании он провозгласил себя королем Ричардом IV и вторым сыном Эдуарда IV, последним королем английским.

И так при поддержке трех благородных командиров и своих основных советников в лице Джона Хейрона, торговца тканями из Лондона, который ранее сбежал из города Лондона из-за долга, Ричарда Скелтона и Джона Астелея, писца схожей репутации и порядочности, он устремился к Эксетеру и на 17-й день сентября напал на упомянутый город с двух сторон, а именно с восточных и северных ворот. Но благодаря мужественным рыцарям графа Девонширского и помощи граждан их выгнали оттуда, а двести его человек были убиты.

Тогда на следующий день они сделали новую вылазку, обстреляли ворота и боролись отчаянно. Но благодаря умелому командованию вышеназванного графа и своевременной помощи упомянутых граждан они были снова побиты, к их большому позору и бесчестию. Во время этого второго нападения упомянутый граф был ранен стрелой в руку; оказались ранеными и некоторые другие, но, кажется, почти никто с их стороны благодаря Богу не был убит.

Когда Перкин со своими мятежниками увидел столь мощную защиту города Эксетера, где, задержись они там подольше, им угрожала бы серьезная опасность, он, с тревогой обозрев потери среди своих сторонников, отбыл оттуда и взял путь на Тоутон, где в следующую среду, на 20-й день сентября, пересчитав число своих приверженцев, обнаружил, что их ряды поредели, поскольку бедняки, увидев, какой отпор ему дали в городе Эксетере, и что никто из благородных людей не примкнул к нему и его постыдной шайке, как бывало прежде, стали понемногу тайно уходить от него, чтобы уцелеть самим.

Таким образом, оказавшись без должной поддержки и держась лишь с виду мужественно, он покинул то место под покровом ночи в сопровождении шестидесяти всадников. И в следующую пятницу, бросив оставшихся своих сторонников из простолюдинов, он тайно прибыл к святой обители под названием Болье близ Саутгемптона, где представился монахам как Джон Хейрон, и несколько его спутников также назвались вымышленными именами.

Как только это стало известно, милорд лорд-камергер отправился к нему навстречу с отрядом копьеносцев и других солдат, послав вперед к побережью пятьсот из своих копьеносцев охранять морские рубежи и разыскать место, где о нем могли слышать. Им вскоре удалось узнать, что он находится в вышеназванном монастыре. Туда немедленно были посланы несколько человек, дабы удостовериться в том, что он вместе с сообщниками действительно прячется там, прежде чем сообщить об этом королю.

Когда преследовали Перкина, мятежник и пират по имени Джеймс, который собрал в море компанию пиратов числом семьсот или восемьсот человек, намереваясь помочь упомянутому Перкину, захватил приора Перина (Peryn), отвечающего за сбор и подсчет налогов, и привез его к вышеназванному городу Тоунтону и там зверски изуродовал на рыночной площади, а после сообщил людям, что это из-за него вспыхнул мятеж в Корнуолле, потому что он, будучи назначенным специальным уполномоченным в тех местах, обязал местных жителей заплатить по налогу гораздо большую сумму, чем сам передал королю, что и вызвало большой ропот и недовольство среди простого люда и привело в конце концов к восстанию.

На 25-й день упомянутого месяца в Вестминстер прибыл лорд-канцлер упомянутого Перкина, священник, который прежде был управляющим рыцаря сэра Ральфа Гастингса. Его звали сэр Уильям Лоунд. Его господин так сильно доверял ему, что тот полностью управлял его делами и вел хозяйство его дома, и даже серебро и драгоценные камни целиком находились в его ведении, и он сам хранил большие суммы денег своего упомянутого господина. И вот он, прихватив с собой часть серебра, тайно покинул своего названного господина и приплыл к Перкину, и там добился его покровительства, и даже заслужил титул канцлера; после этого отъезда его названный господин оказался в большой опасности…

На следующее воскресенье к мэру прибыл гонец от короля с сообщением, что Перкин схвачен, после чего мэр собрал народ в соборе Св. Павла и там заставил торжественно петь Те Deum. И в следующую среду упомянутого мэра известили о том, что упомянутый Перкин, скрывавшийся под именем Джона Хейрона, с несколькими своими сообщниками доставлен к королю в Тоунтон, где после их признания в злонамеренных деяниях по отношению к Его Светлости государь проявил к ним чрезвычайное милосердие и великодушно полностью их простил.

После полученного таким образом прощения упомянутый Перкин поклялся в вечной преданности королю, обещая всегда быть его нижайшим слугой. И на праздник Св. Луки либо в 17-й день октября королева прибыла в Лондон из Уолсингхэма, и мэр, уведомленный об этом заранее, встретил Ее Светлость в Бишопсгейте и сопроводил к королю в окружении олдерменов верхом на лошадях. Улицы были забиты людьми, представителями различных гильдий города, разодетыми в свои лучшие одежды по случаю ее прибытия, а на следующий день, который был днем Св. Луки, после подношения мэром даров Ее Светлость в полдень отбыла в Шин, где в субботу, накануне праздника Симона и Иуды Фаддея, Ее Светлости была представлена жена вышеназванного Перкина, которая оказалась благородной и прекрасной леди и дочерью лорда Хантли, графа Шотландского.{190}

5 октября в Тоунтоне Перкин сделал следующее признание, рассказав историю своей юности и происхождение его фантастической королевской легенды.

Перво-наперво следует знать, что я родился в городе Турне, и отец мой звался Джоном Осбеком. Этот упомянутый Джон Осбек был контролером города. Имя моей матери — Катрин де Фаро. И один из моих предков по линии отца, ныне покойный, звался Дериком Осбеком. После его смерти моя бабушка вышла замуж за Питера Фламма. И этот другой мой предок по имени Питер Фламм был выходцем из вышеназванного города Турне и старейшиной лодочников на реке Лейставе (река Эско). А мой предок по линии матери звался Питером Фаро. У него хранились ключи от ворот Святого Иоанна вышеназванного города Турне. Также у меня был дядя по имени мессир Джон Стелайн, живший в округе Сент-Пьяс в пределах того же самого города и женившийся на сестре моего отца по имени Джохейн или Джейн, у которой я проживал некоторое время. Позднее вместе со своей матерью я отправился в Антверпен изучать фламандский язык в доме моего кузена, чиновника упомянутого города, зовущегося Джоном Стейнбеком. Там я прожил полгода. И после этого я возвратился в Турне из-за войн, которые разразились во Фландрии.