Тихий шёпот звезд - Дмитрий Кружевский

- Да, - кивнул Сергей, а по себя добавил: - "В любом случае мне ничего другого не остается".

Ладислав захлопнул крышку кожуха двигателя и, вытерев руки ветошью, принялся неторопливо собирать разложенный у колес биплана инструмент. Поломка оказалась не столь серьезной, - всего лишь лопнул закрепляющий хомут, из-за чего соскочила трубка подачи топлива. Тем не менее, внезапно заглохший движок добавил ему в шевелюру с десяток седых волосков. Хорошо еще, что это произошло над самым аэродромом при заходе на посадку, а не то последствия могли быть куда хуже. В училище их обучали планировать с выключенными двигателями, но лично для него эти занятия были не самыми приятными. Однако именно эти навыки помогли ему посадить хрупкую машину, практически не повредив ее, - сломанная стойка шасси и разрыв обшивки крыла были сущими мелочами.

- Эй, смотрите, птичка опять заболела.

- Наверное, во время полета проглотила крупную мушку и поперхнулась.

- Не, ребят, у нее же ножка болит, вот он ей припарки и делает…

Ладислав покосился на проходивших мимо аэронавтов, направлявшихся в сторону ангаров и специально громко обсуждающих все недостатки "хлипких летающих несуразностей", но промолчал, продолжив собирать инструмент. Не смотря на то, что крыланы уже много раз доказывали свою эффективность в бою, это не уменьшило пренебрежительного к ним отношения, особенно со стороны экипажей аэростатов. Всегда относившие себя к элите вооруженных сил, они не спешили разделять свою славу с новоявленными конкурентами, и большинство из них не упускало возможности отпустить сальную шутку в сторону авиаторов. Причем больше всего доставалось бывшим коллегам, которые в среде аэронавтов считались чуть ли не предателями, - по крайней мере, так было в их аэроотряде.

Поначалу это несколько нервировало Ладислава, но через некоторое время он перестал обращать внимания на все эти поддевки, тем более что командир авиогруппы строго наказывал за каждый конфликт с "мягкобрюхими". И все же стычки среди рядового состава нет-нет да случались. Ладиславу даже разок пришлось посидеть на "дисциплине" за драку, которая, надо признать, случилась по его вине, - не выдержал когда один из матросов бомбовоза попытался нарисовать на фюзеляже его машины похабный рисунок. Морду он тогда парню разукрасил от души. Думал даже, что отдадут под трибунал, но к счастью все обошлось недельным арестом.

В общем же служба ему нравилась. Теперь уже и не верилось, что еще несколько лет назад он даже мечтать не смел о небе, однако судьба распорядилась по-другому. Вместо артиллериста ему пришлось стать одним из первых летчиков, получив в свои руки легкую, надежную и стремительную машину. И пусть аэронавты кичатся превосходством своих аэростатов в размерах и огневой мощи, он не понаслышке знает, как на самом деле беспомощны эти гиганты перед его вертким "эстом". Да и не понять, не почувствовать им, в своих неспешно ползающих по небу громадинах, того пьянящего ощущения полета, скорости и какой-то безграничной свободы, что ощущает он, поднимая в небо свой небольшой крылан.

20-ый аэроотряд размещенный на окраине приграничного города Малат - три аппарата класса "Чарт", четыре тяжелых бомбовоза, а так же два ударных аэростата "Гневный" и "Норн". Основная задача: патрулирование и прикрытие воздушного пространства вдоль границы и над прилегающими к ней территориями. После того как отряду была придана авиагруппа ратнинанта Белых, бремя дежурства и ежедневного облета границы практически полностью легло на его плечи его пилотов, так как бипланы было использовать проще и дешевле. Малат расположился в интересном месте, неподалеку от пересечения границ трех государств; Руссарии, Герании и Латии. Наверное поэтому, нарушения воздушного пространства тут были довольно часты, причем как со стороны геранцев, так и со стороны союзной Латии. В результате их группа в буквальном смысле слова стала "рабочей лошадкой" всего аэроотряда, порой выполняя по два-три полета за день, тогда как аэростаты поднимались в воздух максимум пару раз в неделю.

Вот и сегодня ратнинат приказал готовить машины к полету, не смотря на то, что день выдался довольно хмурым и вполне можно было ожидать дождя.

- Слав, ты закончил!?

Ладислав обернулся и приветственно махнул рукой направляющемуся в его сторону парню в летной форме.

- Привет, Хорн. Уже все, сейчас инструменты соберу и к командиру.

- И когда же нам механиков пришлют, - сказал подошедший. - Вроде их курс был не меньше нашего. А то все сами да сами.

- А мне нравится, - пожал плечами юноша. - Зато прекрасно знаю все болячки моей "птички" и чего от нее ожидать в бою.

- Ну, каждому свое, - Хорн обоперся рукою о нижнее крыло.- Лично я лучше бы это время в казарме провел или в клубе. Кстати, а что этим "мягкобрюхим" от тебя нужно было?

- Да, позубоскалили и поперлись дальше, - отмахнулся Ладислав, подхватывая коробку с инструментами. - Ладно, пошли.

- Сеть поправь, а то ратнинат заметит, сразу наряд получишь.

Ладислав оглянулся и, подойдя к носу самолета, одернул завернутую маскировочную сеть.

- Кого первым на дежурство поставили?

- Рика с Андре, - ответил Хорн, рассеянно смотря в сторону ангаров дирижаблей, размещавшихся по другую сторону широкого взлетного поля. - Что там происходит?

Ворота одного из ангаров распахнулись, и было видно, как рядом с ним засуетились люди, а через пару минут из его темного нутра показался желтый нос аэростата.

- Похоже "Норна" выводят, - сказал Ладислав, поднимая воротник летной куртки и бросая унылый взгляд в резко посеревшее небо, неожиданно разразившееся мелким моросящим дождиком: - Что это они в такую погоду?

- Да кто ж их знает, - буркнул Хорн. - Приказ, наверное. Бежим скорее в казарму, потом узнаем.

Они бегом направились к серому двух этажному зданию, но пронзительный звук сирены заставил их замереть на месте. В небо взмыли одна за другой три красные ракеты.

7 числа второго месяца теплура в девять часов местного времени геранские войска перешли границу Латии. Как ни странно, но латийцы оказались абсолютно неподготовленные к этому удару. Их армия, считавшаяся одной из мощнейших в западной Ендоре, практически не оказала сопротивления противнику, позволив тому продвинуться почти на полсотни терров вглубь своей территории. Лишь к вечеру латийцы смогли прийти в себя, и стремительное продвижение геранцев было остановлено. На следующий день, Руссария, выполняя свои обязанности союзника, объявила Герании войну.

Глава 7.

Ручка на себя и вот уже перед носом маячит хвост вражеского самолета. Ладислав победно усмехнулся, подумав, что за два месяца боев геранцы так ничему и не научились. Все их маневры сводились к небольшим "горкам" и виляниям из стороны в сторону. Никаких тебе "бочек", "петель", "боевых разворотов" и прочих фигур пилотажа, которым их обучали в академии, - легкая добыча. Даже ястанцы воевали лучше, особенно под конец войны. Создавалось такое впечатление, что в бой бросили едва подготовленных летчиков, которые к тому же боялись своих машин, куда больше чем противника. Ладислав поймал вражеский биплан в перекрестье проволочного прицела и почти с сожалением нажал на гашетку. Машина легонько затряслась, а от вражеского биплана полетели лохмотья обшивки и куски дерева. Прицельная очередь из двух пулеметов буквально срезала часть оперения, послав геранский самолет в неуправляемое падение. Накренив свою машину на правое крыло, он проводил сбитого противника взглядом и "взял ручку на себя". "Эст" послушно задрал нос и, утробно рыча двигателем, "полез" вверх, а Ладислав принялся крутить головой в поисках Хорна, обнаружив его самолет в паре сотен локотей восточнее себя. Его напарник шел параллельным курсом почти крыло к крылу с последним бипланом из геранской четверки, почему-то не спеша его атаковать.

- Ну и что ты опять там задумал, - пробормотал Ладислав себе под нос, направляя "эст" к "дружной" парочке. Подлетев ближе, и пристроившись справа от машины Хорна, он с удивлением увидел, что тот активно жестикулирует, показывая свободной рукой геранцу, чтобы тот разворачивался в обратную сторону. Летчик противника постоянно бросал взгляды в сторону руссарского самолета, но упорно продолжал следовать прежним курсом к стремительно приближающейся линии фронта. Вскоре Хорну это надоело и он, погрозив геранцу кулаком, резко увел свою машину куда-то вверх.

Ладислав не вмешивался. Судя по жестикуляции друга, он не хотел сбивать геранца, а собирался заставить его вернуться вместе с ними на аэродром, однако тот упорно не хотел этому подчиняться. Впрочем, это было и понятно, под крыльями уже мелькали ряды окопов, и до линии фронта было всего несколько минут полета, а там им волей-неволей пришлось бы либо оставить противника в покое, либо упокоить его навечно.