Тихий шёпот звезд - Дмитрий Кружевский

Все промолчали, полушепотом обсуждая между собой услышанное. То, что Герания готовится к войне, для членов военного совета не было особым секретом. Все последние годы Герания ударными темпами наращивала свой военный потенциал, спешно перевооружая свою армию и флот, однако как-то само собой подразумевалось, что это будет война с Руссарией. То, что целью вторжения является Латия, - для многих эта новость стала большой неожиданностью и было заметно, что некоторые из собравшихся находятся в полной растерянности.

- Вижу, вопросов нет, - сказал принц, заводя руки за спину и с невозмутимым видом оглядывая гудящий точно паровой котел совет. - Посему, предлагаю закончить наше заседание. Штандарт-генерал Манкест.

Все сразу замолчали. Высокий худощавый старик с зачесанными назад редкими абсолютно седыми волосами, вытянулся в струнку и щелкнул каблуками.

- Ваше высочество.

- Мой отец возлагает на вас руководство данной компанией и надеется, что вы не посрамите империю.

- Сочту за честь, ваше высочество, - склонил голову генерал.

- Вот и хорошо, - он еще раз обвел всех пристальным взглядом. - А теперь я вас покину, господа.

Принц коротко поклонился и быстрым шагом направился к выходу из зала.

- Хвала Императору! - неожиданно раздался из-за спины недружный хор голосов.

Адлоф резко остановился на пороге и, улыбнувшись своим мыслям, шагнул в дверь, предупредительно распахнутую дворцовой стражей.

Удар. Голова точно привязанная мотнулась в сторону, а лицо еще больше онемело.

- Повторяю свой вопрос, господин Эйтан, как ваше настоящее имя? - в голосе допрашивающего слышится неприкрытый сарказм и злорадство.

Сергей с трудом поднял голову и, сглотнув наполнившую рот кровь, с трудом выдавил:

- Серг тер Эйтан аэр-полковник Руссарскрх АэрС. - Новый хлесткий удар, бросил его вместе со стулом на пол, заставив лицо превратиться в сплошную занемевшую маску. Это было довольно неприятно, но зато боль от ударов практически не ощущалась. Сергей провел языком по зубам, проверяя количество выбитых и, языком выдавив сквозь опухшие губы осколки, мысленно выругался. Его избивали уже около часа, и если так пойдет дальше, то он банально не выдержит. Естественно, нанвиты блокировали нервные окончания, вызывая онемение лица, но Сергей понимал, что они далеко не всесильны и некоторые физические повреждения им просто "не по зубам" - по крайней мере, не сразу. Да, они ускоряют регенерацию, да, убивают враждебные для организма вирусы, да, могут срастить кости, помочь вырасти новым зубам на месте сломанных, но для всего этого нужно время и покой. А вот если во время избиения у него лопнет в мозгу какой-нибудь сосудик, или начнется внутренне кровотечение, или от удара сломается ребро и пробьёт легкое, или еще чего; в такой ситуации они будут просто бессильны, - да и от пули не спасут. С другой стороны если он начнет рассказывать правду, то далеко не факт что ему поверят. Самый лучший исход в данном случае - психбольница, в конце концов, из нее когда-нибудь да выпустят. В худшем случае, просто продолжат пытаться выбить правду и задолбят до смерти. Если же поверят, то дальнейшая его судьба может сложиться по-всякому, но при любом раскладе спокойной жизни больше не будет. Ни то ни другое Сергея как-то не устраивало.

"Нет, надо терпеть и надеяться на лучшее. Кутесов должен помочь, только бы ему сообщили, только бы сообщили…", - Ратный мысленно выругался, с ненавистью смотря на склонившегося над ним дюжего мордоворота в серой форме. Тот оскалился и одним рывком вернул стул в прежнее положение вместе с привязанным к нему землянином.

- Ну что, господин Эйтан, будем говорить? - лениво поинтересовался сидящий за столом капитан, чье одутловатое лоснящееся лицо выражало смертельную скуку от наблюдаемого процесса.

- Что вы хотите услышать? - хотел спросить Сергей, с удивлением услышав вместо своего голоса какой-то малопонятный хрип, - тем не менее, гувбивец его понял.

- Правду, господин Эйтан, правду, - ответил он, наклоняя вперед и пристально смотря на измученного мужчину. - Скажите правду и все это тотчас прекратится.

- Я ее и говорю, но вы мне не верите, почему?

Мордоворот занес руку для удара, заставив Ратного невольно сжаться, но офицер жестом руки остановил его.

- Почему, господин инженер? - следователь поднялся из-за стола и, взяв стул, поставил его напротив. - Ну как вам сказать, - сказал он, опираясь на него правой ногой и окидывая Ратного взглядом, каким обычно разглядывают какое-нибудь не особо приятное насекомое, прежде чем его раздавить: - Наверное, все дело в том, что настоящий аэр-лейтенант Эйтан погиб и это зафиксировано вон в тех документах, - он ткнул своим мясистым пальцем в сторону стола, на котором лежала серая картонная папка.

- У вас хорошая легенда, господин инженер, или кто вы там. Четвертый аэроотряд второй имперской аэрогруппы потерял почти весь летный состав во время битвы за Табрусский перешеек и вы, наверное, думали, что свидетелей не осталось, - капитан покачал головой. - Вы ошиблись, очень сильно ошиблись. Заметьте, я сказал "почти никого не осталось".

Он опустил ногу на пол и, вернувшись к столу, открыл папку. Достав оттуда пару фотографий, подошел к Сергею и буквально сунул ими в его лицо.

- Знаете этих людей?

Ратный пару минут разглядывал потрепанные фото, где были запечатлены незнакомые ему молодые офицеры, затем отрицательно мотнул головой.

- Нет.

- Да? Странно, - следователь сделал удивлённое лицо, - это же ваши боевые товарищи. Вот этот, - он щелкнул пальцем по одной из карточек, - даже некоторое время был с вами в одном экипаже. Как же вы можете их не знать?

- Я потерял память, капитан, это в ваших бумагах не написано?

- Написано. Очень удобно. Можно помнить кого надо и что надо, и не помнить всего остального. А главное и придраться не к чему, - гурвбивец пару раз хлопнул в ладоши. - Браво, господин Эйтан, браво. Однако, вот незадача. Мы показали ваше фото этим офицерам и знаете…, никто вас тоже не узнал. Как вы это объясните?

Сергей неопределенно повел плечами.

- Лет-то сколько прошло.

Онемевшие губы опухли и едва шевелились, так что офицеру пришлось нагнуться почти вплотную, чтобы расслышать. Сергей едва удержался от желания нанести удар головой в маячащее перед лицом ухо, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет.

- Возможно, возможно, - кивнул тот, бросая фото на стол, и прикуривая вытащенную из кармана арому. - Видите, господин Эйтан, я даже не спорю с вами, так мне охота добраться до истины. Может, вы просто расскажете мне правду, а?

- А я и не вру.

- Ай, ай, опять неверный ответ.

Хлесткий удар по лицу. Сергей от неожиданности прикусил язык, невольно вскрикнув при этом, а резкий удар под дых заставил его закашляться, выплевывая кровавую слюну.

- Хватит, Став, не переусердствуй, - поморщился капитан. - Отдохни немного.

Громила хмыкнул, но послушно отошел в сторону, заняв место рядом с обитой железом дверью.

- Видите ли, господин инженер, - следователь вытащил из папки листок бумаги, - все бы хорошо, если бы не этот доклад. Вот послушайте кусочек: "Я отчетливо видел, как идущий впереди нас 345-ый вдруг резко стал снижаться. Скорей всего, были повреждены баллонеты, и потеря газа стала слишком велика. В следующий момент геранский снаряд попал в гондолу, и она в буквальном смысле разлетелась на куски. По всей видимости, взорвались топливные баллоны с газом. Я полностью уверен, что экипаж весь погиб, так как не видел, чтобы кто-нибудь выпрыгивал с парашютом. Аэр-лейтенант Ив тер Парсан".

Он аккуратно положил документ обратно в папку и вопросительно посмотрел на Ратного.

- Ну, я же жив, - прохрипел тот, едва балансируя на грани сознания. - Жив…

- Так, - следователь устало потер лоб двумя пальцами, собирая кожу на нем в вертикальные морщины.- Похоже, говорить правду вы не хотите, господин Эйтан. Что ж на сегодня мы с вами закончим, но завтра жду вас в это же время, не опаздывайте, пожалуйста, - он улыбнулся своей шутке и бросил быстрый взгляд на избивавшего Сергея охранника.

Как он оказался в камере, Ратный не помнил. Пришел в себя уже лежа на полу, рядом с невысокой деревянной койкой с тонким матрасом, поверх которого было брошено зеленое потрепанное одеяло. С трудом поднявшись на ноги, он доковылял до вделанного в стену умывальника и, открыв его, несколько минут плескал в свое опухшее окровавленное лицо ледяную воду. Не смотря на действие нанвитов, весь организм был как один огромный ноющий синяк. Голова гудела, тело ломило, а "ватные" ноги постоянно подкашивались. Закрыв кран, он доплелся до кровати, упал на нее и, подумав, что еще один такой день он точно не выдержит, потерял сознание.

Глава 6.

Экзац-полковник Раман тер Умин зевнул и, потянувшись, взял первую попавшуюся папку из нескольких в беспорядке разбросанных по его столу. Открыв ее, он несколько минут перебирал находящиеся внутри бумаги, затем в раздражении откинул ее в сторону. Дело местной банды нападавшей на окрестные села давно следовало передать местной полиции. Никакой подоплеки кроме банального грабежа в действиях этих молодчиков выявлено не было, а значит, оно выходит из-под их юрисдикции. Да и воровали они по мелочи: молоко, рапса, сыры, - не банда, а какое-то деревенское хулиганье. К тому же у него в подчинении не настолько много людей, чтобы позволить им гоняться по лесам за десятком грабителей, - других дел хватает. Глава талского отделения ГУВБИ вздохнул и пододвинул к себе другую папку, лежавшую сверху небольшой аккуратной стопочки. Тут дело было серьезнее. Так называемая "группа Синко" действовало организованно и по крупному, к тому же была хорошо вооружена. За последний месяц два налета на городские отделения имперского банка, ограбление ювелирного магазина, налет на склады вооружения городского гарнизона - все проделано четко, слаженно и довольно нагло. Чувствовалось, что все эти нападения тщательно подготавливались, а действия каждого члена банды были строго определены заранее. Синковцы становились настоящей "костью в горле" и надо было с этим что-то делать, причем срочно. Полковник задумчиво протаранил пальцами по папке и, поднявшись со своего места, подошел к стоящему в углу массивному сейфу больше похожему на книжный шкаф. Открыв одну из трех дверок, он достал изнутри пузатую бутылку с серебристой этикеткой и небольшой изящный фужер на тонкой ножке. Вернувшись к столу, он поставил фужер на свободное от бумаг место и, зубами вытащив пробку, наполнил его темной тягучей жидкостью. Причмокнув губами от предстоящего удовольствия поглощения настоящего "Нарвальского крепкого", ставшего столь редкостным напитком после последней войны с Геранией, он поднес фужер к губам и втянул носом его терпкий восхитительный запах. Однако напитку не суждено было попасть в рот полковника, так как стоящий на столе громоздкая коробка телефона издала пронзительный треск, заставив офицера вздрогнуть от неожиданности и со злостью посмотреть на аппарат. Он с полминуты боролся с соблазном не отвечать на звонок, но тот упорно продолжал трезвонить.