Звезда моря - Памелла Джекел

Анна бросила взгляд на Джека и выступила вперед:

— И не раз, уважаемые господа. Испанцы не раз утверждали, что Багамы принадлежат им. И еще, как раз накануне нашего отплытия из Загоа, до нас дошли известия, что в Гавану прибыл какой-то официальный представитель из Мадрида. Он был назначен губернатором Нью-Провиденс.

Джек слегка поморщился, но ничего не сказал.

Роджерс кивнул головой, как бы рассуждая сам с собой.

— Все это говорит о том, что они готовятся выступить против нас. Что еще?

Анна и Джек рассказали ему все, что знали о расположении войск и силах на Кубе и вокруг нее. Так как Джек меньше Анны находился на берегу, он часто вынужден был хранить молчание, в то время как Анна складывала кусочки информации один к одному, как кусочки мозаики. Когда они уже собрались уходить, губернатор склонился над рукой Анны:

— Сегодня Вы оправдали свою репутацию и показали, что заслуживаете помилования. Я чувствую себя в долгу перед Вами.

***

Постепенно боль от потери ребенка стала отпускать Анну. Она постаралась загнать воспоминания о родах в самые отдаленные уголки памяти, и вскоре это стало казаться ей лишь сном, бледным призраком, приходящим к ней бессонными ночами, перестало занозой колоть сердце при виде играющего на песке ребенка. Она постаралась убедить себя, как всегда делала прежде, что все, что с ней произошло, случилось к лучшему. Такой взгляд на вещи был ее единственной верой и надеждой, поддерживающей се в самые тяжелые минуты отчаяния. Но эта потеря истощила ее силы и веру в будущее. Когда она попыталась говорить на эту тему с Джеком, он выразил сострадание лишь к ее боли, а не к ее потере.

— А что бы мы делали с ребенком, милая? Может это и к лучшему, что мы его потеряли?

Частью сознания Анна понимала практицизм того, что говорил Джек. Действительно, у них обоих вряд ли нашлось бы достаточно времени, чтобы уделять его ребенку. Однако в глубине души она осуждала Джека. Вскоре она и вовсе перестала говорить на эту тему. А при виде ребенка, плещущего в волнах на берегу, или теребящего материнскую юбку, она просто отворачивалась.

***

Джеймс Бонни при новом режиме Роджерса процветал. Он втерся в доверие к Ричарду Тенли и вскоре получил чин лейтенанта. И в этом качестве его главной обязанностью стало шпионить за людьми: вынюхивать недовольных в рабочих командах или бунтарей среди населения и доносить на них Тенли. Сам Роджерс находил подобное занятие отвратительным, но и он признавал необходимость получения информации и, по утверждению Тенли, не существовало лучшего кандидата для сбора сплетен, чем Бонни. Он был вхож в любую компанию, хотя и не был нигде в центре внимания. Пираты, хоть и без особой любви, воспринимали его, как безобидную черепаху. Его главной заслугой было то, что раньше он был женат на королеве пиратов, на Анне. Многие считали, что он обладает какими-то скрытыми качествами, коль смог покорить такую великолепную женщину, хотя в течении-тех двух лет, что они с Анной прожили на Нью-Провиденс, он держался в тени.

Когда Анна вернулась рука об руку с Калико-Джеком, Рэкхэмом, авторитет Джеймса Бонни на острове оказался подорванным. Он к тому времени сколотил себе этакое маленькое королевство из забитых лавочников и начинающих проституток, слишком запуганных чтобы требовать с него плату за услуги. Но теперь он то и дело слышал пересуды за своей спиной а одна пьяница обнаглела до того, что рассмеялась ему в лицо.

— Я видела что твоя женушка вернулась, Бонни. Она уже приходила навестить тебя? — осклабилась женщина, — или она подобрала себе другого простофилю, который ей больше по вкусу.

Бонни отлупил женщину и ушел от нее но эти слова, а особенно ее смех жгли его душу, пока он не нашел себе иное утешение. Он с жгучей обидой стал вспоминать обещание Анны сделать его настоящим джентльменом, данное ею в тени веранды. Он знал, что мог бы, нет должен был бы стать кем-то большим, чем младший офицер на этом Богом забытом пиратском острове. Если бы не она, он стал бы уже хозяином половины Чарльзтауна. После того как она сбежала, он никак не мог избавиться от позора. Ни одна порядочная женщина не вышла бы замуж за человека который раньше был женат на портовой проститутке. После того как Анна и Джек стали жить на острове вместе, ярость и негодование Бонни дошли до критической точки Однажды вечером он проследил за ней и Джеком от «Палаты Лордов» до самого их дома и еще целый час стоял под их окном представляя какие сцены разыгрывались внутри.

Потеря авторитета не давала Бонни покоя, и им стали овладевать мысли о мщении. С помощью Тенли он подобрал восемь человек, готовых выполнить любой его приказ, не задавая лишних вопросов. Однажды на рассвете жарким июльским днем Бонни и его головорезы собрались возле дома, где Анна и Джек жили с тех, пор как месяц назад прибыли на остров. Бонни за все это время так и не сталкивался с бывшей женой лицом к лицу. Теперь же он затаился под ее окном в неверном утреннем свете, а его люди притащились следом. По его сигналу они бесшумно пробрались внутрь дома и столпились вокруг кровати, на которой спали Анна и Джек.

Было тепло, поэтому молодая женщина лежала поверх одеяла в одной прозрачной сорочке. Бонни пришлось три раза взмахнуть рукой, чтобы привлечь внимание двоих из бандитов. Они стояли, уставившись на Анну, рассматривая ее фигуру, слабо освещенную первым лучом встающего солнца. Наконец, Бонни грубо толкнул Анну. Она открыла глаза и увидела шесть пистолетов, направленных на нее. Два человека стояли в изголовье, держа в руках кандалы. Она закричала; Джек моментально проснулся и потянулся за своей шпагой, но Бонни отбросил ее через всю комнату. Они оказались окружены оружием со всех сторон в темноте. Вскоре глаза женщины привыкли к полумраку, и она разглядела Джеймса Бонни.

— Джеймс! — закричала она, все еще не приходя в себя со сна, — что, черт возьми, ты здесь делаешь?

— Успокойся, шлюха, — ядовито ответил он, — ты взята под арест.

— За какое преступление? — вмешался Джек, — нам объявлено помилование!

— Но не мной! Оденьте на них наручники, — кивнул он своим парням.

При этих словах Анна взвилась от ярости. Понадобились усилия двух здоровых мужчин, чтобы связать ей руки и вытащить ее, питающуюся и кусающуюся из постели. Когда ее с Джеком вытолкали в предрассветную мглу, она подумала, что разгадала план Бонни — протащить обоих любовников через весь город и таким изощренным способом потешить своё ущемленное самолюбие. Она тут же успокоилась и позволила повести себя к штаб-квартире губернатора. Женщина была такой покорной, что мало кто из жителей обратил внимание на группу из девяти младших офицеров и двух узников.