Роковой сон - Джорджетт Хейер

Эдгар вскочил:

— Что ты говоришь? Разве об этом нужно спрашивать?

Эльфрик долил вина в кубок.

— Умоляю, прости. Ты просто настолько изменился, что я многому удивляюсь.

Эдгар посмотрел на друга в изумлении:

— Да так… — Эльфрик отпил вина и повертел кубок в руках. — Если говорить прямо, ты слишком стал похож на нормандца.

Эдгар будто окаменел.

— Я? На нормандца?

— Думаю, так и должно было случиться, ведь ты прожил здесь так долго, — проговорил Эльфрик тоном извинения.

Эдгар умоляюще протянул к нему руки:

— Лик святой, ты только погляди на мою бороду, над которой все здесь смеются! Как ты можешь говорить, что я похож на нормандца?

Эльфрик некоторое время разглядывал друга из-под насупленных бровей.

— Дело не в твоем внешнем виде или саксонском одеянии, — медленно, как бы размышляя вслух, заговорил он. — Но когда ты говоришь, используя нормандские клятвы, приветствуешь своих здешних друзей, хлопаешь в ладони, подзывая разодетых в королевские цвета пажей, считаешь, что золотые кубки и приправленное специями мясо не заслуживают внимания, я вижу в тебе нормандца.

Эдгар обошел стол, положил свои ладони на руки Эльфрика и крепко сжал их:

— Ты ошибаешься. Я — саксонец телом и душой. Этим все сказано.

— Ну, вот, опять, что я говорил? — чуть улыбнулся Эльфрик, но поскольку Эдгар совсем уже рассвирепел, то добавил: — Ты так ко всему здесь привык, что даже не замечаешь, когда начинаешь говорить по-нормандски.

Покраснев, тот смущенно ответил:

— Если с моего языка что-то и слетает порой, то это вовсе ничего не значит. Я просто сказал — всегда.

Эльфрик расхохотался.

— Так отпусти меня! Неужели надо крушить мои кости, потому что ты все еще считаешь себя саксонцем?

Эдгар отпустил друга, но слова Эльфрика, казалось, причиняли ему боль.

— Вот когда увидишь Влнота Годвинсона, то перестанешь думать, что я стал нормандцем, — обиженно сказал он.

— Там, в зале, я заметил Хакона, а где же Влнот?

— Не здесь. Герцог дал ему дом в Румаре, и он живет там с нормандской свитой и своей любовницей. Думаю, это liesl ode. — Он спохватился, поймав себя на нормандском слове, и тотчас поправился: — Я хотел сказать, что такое положение для него — на всю жизнь.

— На всю жизнь, говоришь? Неплохо. Гарольду в Англии ничего больше не надо от его собственных братьев. Пусть Нормандец держит Влнота на здоровье, он не принимает его в расчет.

Эльфрик встал и потянулся.

— Не нравятся, знаешь ли, мне эти нормандцы. Чернявая какая-то порода, да еще любят все выставлять напоказ. Кто был тот громкоголосый человек, который ушел с герцогом, а потом вернулся такой важный, будто он здесь самый главный? Он еще ткнул тебя под ребро, отпустив шуточку, которую я не понял?

— Это был сенешаль, Фицосборн, — ответил Эдгар. — Разве я вас не познакомил?

— Нет, да мне как-то не очень хочется жать ему руку, — зевнул Эльфрик. — Уж слишком он похож на некоторых нормандских фаворитов нашего короля Святоши. Разодет в красное, просто в глазах рябит, драгоценностей понавешено — ослепнуть можно, а уж самодоволен — ну, вылитый павлин.

Эдгар было собрался возразить, но только крепко сжал губы. Не заметив многозначительного молчания друга, Эльфрик продолжал:

— Ненавижу, когда мужчина, как куртизанка, рядится в шелка.

— Твои суждения слишком суровы, у Фицосборна благородное сердце. — Эдгар заметил, что Эльфрик недоверчиво усмехается, и добавил: — Он мой друг.

— Тогда прошу прощения. Вижу, что здесь, в Руане, ты завел много друзей.

— И ни один из них тебе не нравится.

Эльфрик внимательно посмотрел на Эдгара и наткнулся на холодный ответный взгляд.

— Слушай, не хотел тебя обидеть. Может быть, ты привык к этим странным типам и не замечаешь тех недостатков, которые вижу я.

— Мне известны их недостатки. Когда я впервые оказался среди них, то чувствовал себя так же, как ты теперь. Но они проявили ко мне немало доброты, которую трудно забыть. — Эдгар посмотрел на догорающие свечи. Должно быть, было уже поздно. — Если нам завтра скакать в Ю, то лучше теперь лечь спать.

Он взял тяжелый подсвечник и подхватил Эльфрика под руку.

— Я посвечу тебе до твоей спальни. — Эдгар попытался снять возникшее между ними напряжение. — Эх, завтра поскачем бок о бок, как во времена нашего детства. Помнишь, как мы взяли луки и подстрелили здорового оленя на землях Эдрика Дигера, а потом нас жестоко выпороли за это?

— Спрашиваешь! — рассмеялся Эльфрик. — Не повезло, что Эдрик тогда попался нам на пути. Эх, как давно это было! Эдрика убили в Уэлльской войне, храни Господь его душу. Сейчас его владениями правит племянник, сын его брата.

Эдгар, уже взявшийся было за дверной засов, удивился:

— Почему он? У Эдрика же был сын, когда я уезжал из Марвелла, да и госпожа Эльджив снова ожидала ребенка.

— Да, у него было несколько малышей, но проказа унесла всех. — Эльфрик остановился на лестнице. — Я совершенно потерялся в этом огромном дворце. Меня поселили рядом с тобой?

— Почти рядом. — Эдгар поднял свечу так, чтобы ее неверный свет указывал дорогу. — Эту башню построили недавно, всего три года назад. Мне разрешили поселиться здесь, поближе к Раулю. Это тот человек со смеющимися глазами, которого ты видел в зале. Все долгие тринадцать лет он был моим другом. Ты должен полюбить его ради меня.

— С удовольствием! Но мне кажется, я здесь не задержусь. Эрл вряд ли будет медлить, ведь никто не знает, сколько еще протянет король, а если Гарольд будет отсутствовать, когда он умрет, то все может провалиться… Но что же это за громадное холодное здание! Неужели ты можешь чувствовать себя здесь, как дома? Ведь оно такое же большое, как дворец короля Эдварда в Торни, и такое же высоченное, как аббатство, которое сейчас там возводят.

Эдгар провел друга вдоль одной из галерей и затем вверх по другой лестнице.

— Отец писал мне о королевском аббатстве. Да, долгонько его строят.

Он открыл дверь и придержал ее, пока Эльфрик не вошел в комнату. Все ее освещение состояло из одинокого тусклого светильника, но сонный паж тут же вскочил с тюфяка, лежащего в ногах резной деревянной кровати, и бросился зажигать стоящие на столе свечи.

— Все ли у тебя есть? — спросил Эдгар. — Если еще что-то нужно, только скажи и я прикажу пажу принести.

— Нет, ничего не надо. Спать, только спать. — Эльфрик оглянулся. — Смотри-ка, герцог принимает меня с большой пышностью, такие покои достойны принца.

Эдгар наморщил лоб, припоминая.