Суженый (СИ) - Варя Медная

Где же удар молнии, комета смерти, разверзшаяся земля, когда они так нужны?!

Всё же лучше, чем смотреть в глаза Озриэлю и молчать. Потому что любой ответ — предательство. Если не по отношению к нему, так к дракону, или к себе…

Но есть решения, которые никто не примет за тебя. Выбор только твой. Как и последствия.

Я попыталась тихонько высвободить руку, и когда пальцы почти выскользнули из его ладони, ифрит опомнился и сжал их, не отпуская.

— Нет, — сказал он, подошёл вплотную и добавил, заглядывая в глаза, — нет-нет-нет, Ливи, пожалуйста, не делай этого со мной… с нами.

— Послушай, Озриэль, я…

Он взял моё лицо в ладони:

— Ты сейчас сама не своя, ты так не думаешь. Это ведь не может быть из-за… — быстрый взгляд поверх моего плеча на хозяина замка, и снова зеленые глаза впились в мои. — Я люблю тебя, — твердо сказал Озриэль. — Я многого не знаю о жизни и во многом не уверен, но одно знаю наверняка: я люблю тебя так сильно, что больно дышать, и буду любить до конца своих дней. В этом я уверен так же неколебимо, как и в том, что завтра утром на востоке взойдёт солнце. Ты моё солнце, Ливи. Помнишь, я как-то сказал, что лучше буду твоим другом, чем меня вообще не будет в твоей жизни?

— Да…

— Так вот, забудь: я был полным кретином, непроходимым идиотом. А сейчас буду самым эгоистичным на свете ифритом, потому что попрошу: выбери меня, Ливи, пожалуйста. Только не бросай! Если ты уйдешь, я умру. — Он опустился на колени, продолжая смотреть на меня снизу вверх и держать за руку. Среди драконов послышалось фырканье и хмыканье, но Озриэль и глазом не моргнул. — Пусть говорят и думают, что хотят, мне плевать. Могут катиться к чертям за компанию со всем остальным миром, лишь бы ты была со мной…

— Озриэль… — Я коснулась его лица, и он тотчас прижал ладонь к щеке.

Обращенный на меня взгляд был таким чистым и полным надежды, что сдавило горло. Почему он, такой чистый, любит меня, такую скверную? Лгунью и предательницу…

С каждым произнесенным им словом лицо дракона темнело. Я продолжала стоять, не отнимая руки, но невольно посмотрела на хозяина замка. Озриэль перехватил этот взгляд и крепче сжал мои пальцы:

— Я никогда не причиню тебе боль, Ливи, а он не может гарантировать того же. Опомнись, он же дракон! А, значит, вспыльчивый и опасный. Пусть нечаянно, под влиянием момента, но однажды наверняка сорвется и навредит тебе.

Дракон шагнул было к нам, однако при этих словах замер. Лицо превратилось в неподвижную маску, посмертный слепок.

— Союз дракона и человека это… противоестественно, нарушение всех традиций! — продолжил Озриэль. — И с мнением твоим он не будет считаться, а я сделаю для тебя всё. Абсолютно всё! Мы будем счастливы, Ливи, как никто и никогда, обещаю!

— Сколько красивых слов и обещаний за один вечер, — хмыкнул мейстер. — Всё-то у вас, молодёжи, отныне и навек, а если уж любовь, то непременно до смерти. — Он тут же вскинул ладони, показывая, что больше не станет вмешиваться.

Озриэль напряженно ждал моего решения.

Я посмотрела на хозяина замка. Тот не двигался.

Пауза затягивалась. Сперва никто не смел и вздохнуть, но постепенно драконы начали терять терпение. Кашель, шепотки, шебуршание — всё указывало на то, что запасы великодушия на исходе.

— Скажи же хоть что-нибудь, — беззвучно попросила я дракона.

Наконец он разомкнул губы.

— Чего ты ждёшь, принцесса? Ты слышала ифрита. Или рассчитываешь, что я схвачусь за другую руку?

Только сейчас я поняла, что действительно протягиваю вторую к нему.

Голос звучал совсем как этим утром, когда он вручил мне коробку с щипцами. В нём не осталось ничего от того дракона, в танце с которым я чуть не сгорела пять минут назад.

Лишь в глубине глаз пряталось что-то пугающее. И мне отчаянно захотелось, чтобы это затаённое чувство вырвалось наружу, но, если там что и было, дракон крепко держал его в тисках воли, загоняя внутрь.

— Зачем ты так? — прошептала я, умоляюще глядя на него и продолжая протягивать руку. — Не надо, пожалуйста… Якул.

Он дернулся и сделал шаг назад, сцепив руки за спиной, словно боялся, что те его не послушаются. Губы дрогнули в усмешке, страшнее которой я не видела в жизни.

— Или ты решила, что кому-то здесь нужна, принцесса?

Вырви мне кто-нибудь заживо сердце, и то не могло быть больнее. Я медленно опустила руку и целую минуту молчала, глядя в пол. А потом сказала.

— Идём, Озриэль. Мы едем домой.

Ифрит с готовностью вскочил, стянул сюртук, накинул мне на плечи и быстро повёл к выходу.

На сей раз никто не кашлял и не хмыкал. Слуги расступались.

На пороге я не удержалась и в последний раз обернулась. Дракон смотрел вслед двумя отражениями бездны.

Я отвела глаза и вышла за дверь.

* * *

Гости расходились, что-то говорили, с чем-то поздравляли, хлопали по плечу, даже смеялись и благодарили его за ужин, а Якул толком не понимал, о чём они, и что происходит…

Для него время остановилось в тот миг, когда принцесса вышла из трапезной.

Он всё ещё видел её последний взгляд. Раненый и беззащитный. Так лань смотрит в глаза склонившегося над ней охотника, до последнего не веря, что он перережет ей горло. Ливи выходила из зала снова и снова, и снова…

Сам того не замечая, Якул сжимал кулаки с такой силой, что по ладоням текла кровь. Когда зала почти опустела, рядом остановился мейстер и положил руку ему на плечо. Якул с трудом заставил себя оторваться от двери и посмотреть на него.

— Ты осёл, сын, — сказал тот, похлопал его по спине и двинулся к выходу. Через пару шагов остановился и обернулся: — Ах да, добро пожаловать в Драконий Клуб. Заслужил.

Якул так и не смог выдавить в ответ ни звука.

Драконий Боже, неужели он ошибся?

— Якул… — воркующий голос раздался так близко, что нежные губы почти коснулись мочки уха. — Я так рада, что этот кошмар позади. Теперь ты официально член общества и достоин самого лучшего. Я так тобой горжусь. Ни секунды не сомневалась, что у тебя получится.

Тонкие руки легли ему на грудь, мягко скользнули наверх. Пальчик погладил складку меж бровей, безуспешно пытаясь стереть её.

В ноздри ударил пряный аромат духов и пудры. Прежде казавшийся приятным, сейчас он был приторным и невыносимым.

— Ты так намучился с этой глупышкой, мой бедненький. Но скоро всё забудется, я помогу забыть, обещаю… — Голос упал до томно-многозначительного шепота.

Якул перехватил запястья и отвел их.

— Доброй ночи, Грациана, — сказал он, так ни разу на неё не взглянув, и вышел за дверь.

Ему предстояло последнее дело. Должен же он хоть что-то сделать правильно…