Пока смерть не заберет меня - Светлана Крушина

— Относительно, — ответил я осторожно. — А с чего такая забота?

Он засмеялся, но тоже без веселья, как-то сухо.

— Ну, ты все-таки мое создание. Аврора у тебя?

— Да.

— Дай ей трубку.

Я выполнил его просьбу — или это был приказ? Скорчив гримаску, Аврора взяла телефон и с полминуты слушала, что говорил ей Алан, потом вернула трубку мне:

— Он хочет тебе еще что-то сказать.

— Что вам нужно? — спросил я Алана без восторга.

— Поговорить.

— Так говорите.

— Не по телефону. Встретимся где-нибудь.

Первая мысль была: если он просит меня о встрече, значит, в самом деле власти у него надо мной больше нет! Но не успел я порадоваться, как пришла вторая мысль: а ну как он попробует снова заполучить меня? Из этого логически вытекла третья мысль — послать его куда-нибудь подальше. С чего это я буду с ним встречаться? Видеть его не желаю!

— Не буду я с вами встречаться, — грубо ответил я.

— Почему? Ты меня боишься? — без всяких эмоций поинтересовался Алан.

— Да идите вы! — я прикусил язык. А ведь и правда, боюсь. Боюсь, что он снова предъявит на меня права и снова окажется сильнее. Ну и что? Это нормально — проявлять осторожность после того, что мне пришлось пережить. Нормально, да. Но только… Всю жизнь мне придется прятаться от Алана и ему подобных. Не он, так Дерек или Хэтери, или кто-нибудь другой из высших носферату может попытаться заполучить меня в свою группу. Можно уехать за границу… ага, а еще лучше — на Северный полюс, где нет носферату, знающих меня в лицо — а о том, чтобы представить меня каждому более или менее сильному кровососу лично, Алан уж позаботился. Еще можно попросить защиты у Кристиана, отдаться под его власть… да только хочу ли я этого? Не довольно ли быть марионеткой? Да, Кристиан никогда не причинит мне зла. Но все-таки он не будет больше моим другом. Он станет моим хозяином.

Алан терпеливо ждал, пока я думал. Вероятно, он знал, что теперь происходит в моей больной, пылающей жаром голове.

— Черт с вами! — решился я наконец. — Встретимся через час в центральном парке, у римского фонтана.

Аврора следила за мной тревожным взглядом.

— Хорошо, — сказал Алан. — И прихвати с собой Аврору. Ну, до встречи.

Медленно я опустил руку с телефоном. Есть совершенно расхотелось.

— Алан хочет, чтобы ты пришла, — сказал я Авроре.

— Я знаю.

— Пойдешь?

— А куда мне деваться? — грустно отозвалась Аврора.

Придерживая одной рукой обернутое вокруг бедер полотенце, я встал и подошел к ней. Коснулся пальцами ее подбородка. Аврора доверчиво подняла ко мне лицо.

— Тебе с ним так плохо? — спросил я.

— Мне с тобой хорошо… — она попыталась потереться щекой об мою грудь, но я удержал ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Нет, правда. Он делает тебе больно? Обижает? Ведь ты говорила, что тебе нравится с ним быть.

Аврора вдруг резко оттолкнула меня обеими руками.

— Ну тебя к черту! Причем тут это? Разве дело в том, обижает он меня или нет?

— А в чем тогда дело?

— Вот в этом, — она постучала себя сжатым кулачком в грудь. — Если бы я могла, то с легким сердцем оставила бы Алана ради тебя. А тебя ради него — не оставила бы.

— Он же твой создатель…

— И твой тоже! И что из этого?

Мне пришлось признать, что ничего. Если я не увижу Алана до конца своих дней, вряд ли буду по этому поводу огорчаться. Хотя это он сделал меня таким, какой я есть. Нет. Именно потому, что это он сделал. Да, но я не был в него влюблен, как Аврора…

— Ты его больше не любишь?

Она гневно сверкнула на меня глазами.

— Издеваешься ты, что ли, надо мной? Или забыл все, что я тебе говорила?

— Нет, помню.

— Ну и не задавай тогда дурацких вопросов.

Кротко согласившись больше этого не делать, я быстро допил кофе и ушел в комнату одеться. До встречи с Аланом оставалось не так уж много времени, а нужно было еще добраться до центрального парка. Когда я натягивал через голову свитер, в комнату прокралась Аврора, уже притихшая и снова погрустневшая. Прислонившись спиной к стене, она наблюдала, как я расчесываю перед зеркалом волосы, еще чуть влажные после душа.

— Ты попросишь за меня Алана? — вдруг спросила она тихо, и я чуть не выронил расческу.

— Вот так сразу? А если он позвал меня только для того, чтобы размазать по ближайшей стенке?

Она округлила глаза.

— Ты думаешь так, и все равно идешь?

— Ну а что мне остается? Я не могу всю жизнь прятаться.

— Ты мог бы уехать…

— Об этом мы вроде уже говорили. Уезжать я не собираюсь.

— Ты из-за нее не хочешь уезжать… — шепнула Аврора, потупившись. Вероятно, она имела в виду Мэвис, мысли о которой теперь не давали ей покоя.

— В первую очередь — из-за себя… Нам пора, Аврора.

Выскользнув в коридор, она зашуршала там своим набитым какой-то синтетической дрянью новомодным пальто. Мое же классически драповое пальто отыскалось в гостиной, брошенное в одно из кресел. Застегивать его я не стал — почему-то я почти перестал мерзнуть в последнее время… мне вдруг вспомнился Лючио — такой, каким я его видел в последний раз — живым: сидящий на заметенном снегом парапете, в легком осеннем пальто нараспашку, в модельных туфлях на тонкой подметке, и с непокрытой головой. Может, это наследственное?..

* * *

Уже выйдя из дома, я обнаружил в телефоне три пропущенных звонка: один от Мэвис и два от Кристиана. Не удивлюсь, если Мэвис уж поделилась с Кристианом впечатлениями прошлой ночи, и теперь они совместно за меня тревожились… Тьфу ты, черт, что за дурацкие мысли в голову лезут.

Наверное, стоило бы позвонить Кристиану и посоветоваться с ним. Но я не стал. Пора уже самому, что ли, принимать решения. Позвоню позже, когда станет окончательно ясно, кто я и что я теперь. С Мэвис я решил объясниться тоже после встречи с Аланом… если это вообще имеет какой-то смысл. Я сказал ей о своей любви, и она ничего не ответила. Я убедился в отсутствии взаимности, и теперь, вероятно, должен оставить Мэвис. Что нас теперь будет удерживать друг возле друга? А что удерживало раньше, если ни одного слова любви не было сказано между нами? Моя любовь и ее жалость? Не слишком жизнеспособное сочетание… Я понял, что запутываюсь.

В вагоне метро я думал о Мэвис и не испытывал никакой радости, одну только горечь. Из темного стекла напротив угрюмо глядело мое отражение — некто худой, мрачный, и в черном с головы до пят — ну чисто галчонок. Аврора держалась поблизости, но не пыталась взять меня за руку и повиснуть на ней, как делала обычно, только то и дело с озабоченной гримаской заглядывала мне в лицо и жалобно выпячивала губки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});