Метод Нестора - Яна Розова

— Не знаю.

— Ладно. Ты не паникуй! Все будет хорошо. Перезвоню тебе через полчаса.

Вместо звонка Калачев приехал самолично. Как только Золотова распахнула дверь, она поняла — вести дурные. Круглое румяное лицо милиционера было сосредоточено, брови сдвинуты в одну линию, губы сжаты.

— Где он? — спросила Вика, неожиданно оробев.

— Ты не волнуйся, — сказал Витя мягко. Он прошел в прихожую и, приобняв женщину за плечи, завел ее в комнату. — Ты сядь! Понимаешь, там в Остюковке сторож есть. Он за прудами приглядывает. Так вот, сегодня утром он увидел, что лодка отвязана и посередине пруда плавает. Сторож взял свою лодку, доплыл до той и нашел в ней мертвые тела.

— Он умер?

— Да.

Вика испытала такое странное чувство, будто повисла между небом и землей. Будто бы неизбежная гравитация вдруг подвела ее и она взмыла вверх, но небо не принимало... Что надо чувствовать? А что чувствует она?

Тем временем Калачов рассказывал обстоятельства:

— Эксперты еще будут работать, но похоже, твой муж и его друг просто перепили и уснули в лодке, а ночью на воде оказалось слишком холодно и они умерли во сне от переохлаждения. Тело ты сможешь через три дня забрать, так эксперт сказал. Ну, как ты?

— Да, ничего, — разлепила губы Вика. И все же она взмывает, а не падает! — А кто второй?

— Второй — некий Грачев Михаил Васильевич. Знаешь его?

Невольно тронув место ушиба холодными пальцами, Золотова ответила:

— Немного. Он меня хорошо знает.

Витя моргнул, не понимая, что она имеет ввиду, но решил не слишком сосредотачиваться. Все-таки, у женщины стресс!

— На опознание можешь не ездить — я договорился. Документы все есть, так что, к сожалению, это точно твой муж. Может, тебе чего из аптеки доставить? — позаботился он.

— А пива принести можешь?

— Ты сейчас пиво пить будешь? — недоверчиво переспросил милиционер.

— Оно действует на меня как снотворное, — сообщила Вика. — Выпью баночку и лягу спать.

— А-а! Ладно.

Витя принес вдове пива и даже посидел с ней немного из уважения к ее горю. Золотова уже не знала, как отделаться от него. Роль скорбящей и убитой горем никак не удавалась. Наконец, она изобразила подавленный зевок, и утешитель понял — можно отбывать.

Вика и не думала, что в горе у нее окажется столько друзей. Практически все, что касалось похорон, организовали сотрудники. У одного оказались знакомые в похоронном бюро, у другого кум был директором кладбища, третий помог найти машины и автобус. Фирма выдала солидную материальную помощь на организацию похорон. Женщины заказали заупокойную в церкви и строго проследили за соблюдением всех традиций и обрядов за поминальным столом. Конечно, они приготовили все это невероятное количество еды и перемыли после всю посуду.

Сама вдова только отвечала на простейшие вопросы, вроде: «Где у вас вилки лежат?» и предавалась горю. Она чувствовала, что должна оправдать затраты внимания и труда сотрудников и друзей своим трагическим душевным состоянием. Люди должны видеть, что Вика потрясена и не знает что делать дальше. Ей тяжело остаться одной после пяти лет брака, да еще при отсутствии детей. Вдова совсем не способна ни о чем думать, кроме своего горя!

Изображать все это было для Вики настоящей пыткой. Она честно сидела рядом с гробом, со скорбным видом принимала соболезнования и мучилась от невозможности выразить свои настоящие чувства. Ах, если бы можно было просто встать и сказать этим людям: «Ребята, какое счастье быть свободной»! Но так нельзя, ее не поймут. Никто не знал о том, что происходило на самом деле в семье Золотовых, так что приходилось молчать. Вика поглядывала на спокойное лицо мужа в гробу и даже немного ругала себя за отсутствие печальных чувств. Все-таки это человек, с которым она прожила несколько лет. Он трагически погиб, его должно быть жаль! Но тут же вспоминалось и другое: эти руки, мирно сложенные на груди, так часто оставляли синяки на ее теле! Так о чем жалеть?

Похороны и поминки длились невероятно долго. А когда все кончилось и закрылась дверь за последней из сотрудниц, помогавших с уборкой после тризны, Золотова не смогла сдержать радостного и нервного смеха. Она пробежала по квартире, раскинув руки и приплясывая от радости раба, внезапно получившего вольную. Это теперь моя квартира! Этот стол теперь мой! Здесь все мое! Это моя жизнь! Я могу прожить ее как хочу!

Она отлично знала, что будет теперь делать: писать свой роман. Каждый вечер после работы, Вика будет посвящать не кухне, а себе, своему делу. Пропади пропадом эта здоровая еда, свежая и горячая! Провались эта чистота, эти выбитые ковры и мытые каждый день полы! Начинается новая жизнь и Вика поклялась себе, что заниматься бесполезным хозяйством она в этой жизни не будет никогда! И больше не будет страдать.

Плата за свободу

Витя нанес ей повторный визит примерно через неделю после похорон. Он и тогда приходил на минутку выразить сочувствие, и Золотова, конечно, была тронута таким вниманием. Все-таки какие они друзья? Да никакие! Но он посочувствовал ей, и это было приятно.

На этот раз он пришел «поговорить». Вика сразу немного насторожилась, потому что и сама использовала для прикрытия истинных своих намерений это невинное выражение. Калачёв прошел в комнату и сел на предложенный диван. Вика сгоняла на кухню и зажгла газ под немытым чайником.

— Ты как? — спросил Витя, когда она вернулась.

— Да ничего, — вполне искренне ответила Вика.

— Держись, — приободрил ее милиционер. — Знаешь, жизнь продолжается!

— Спасибо за поддержку.

Они немного помолчали, а потом Калачёв решился:

— Тут результаты экспертизы пришли. Так вот, получается, что в крови твоего мужа было такое особое лекарство, что понижает температуру тела. Если бы не это лекарство, он мог бы и выжить.

— Откуда это лекарство взялось? — Вика поняла, что совсем не зря она насторожилась, увидев посетителя.

— Трудно сказать. Похоже, что лекарство это вкололи ему и его другу. Тела вот не осматривали на предмет следов от укола...

— Вы эксгумировать его собираетесь?

Витя кашлянул и спросил:

— Чего? А! Выкапывать! Нет, это не так важно. Просто очень странно: теперь ясно, что это не несчастный случай, а убийство. Такое навороченное убийство, с медицинскими препаратами... Но не совсем понятно — зачем такие понадобились сложности? Твой муж и Грачев одни на пруду были. До Остюковки десять километров. Так что их можно было бы и попроще убить, прости за откровенность. Но вот такой способ был выбран... Вряд ли убийца совсем идиот и не знал, что мы возьмем анализ крови. Чего же он хотел?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});