Жизнь в зеленом цвете - 7 - MarInk

За время, прошедшее с тех пор, как Гарри в последний раз сюда наведывался, на полу успели накопиться пыль и слизь; по-хорошему, стоило бы убрать всё это, но было некогда, совсем некогда - время, ставшее вдруг конечным, сократившееся до нескольких дней, не ждало.

- Северус! - позвал Гарри, подняв голову. Сквозь потрескавшиеся очки он с трудом различал обезъяноподобное угрюмое лицо Слизерина. - Севви, иди сюда!

- Я зздесссь, ххоззяин, - стягивавший в это время отцовскую мантию Гарри готов был поклясться, что в голосе василиска были радостные нотки. - Зздравссствуй.

- Здравствуй, - Гарри сел на пол по-турецки и обнял голову василиска обеими руками; жёсткая прохладная чешуя была шершавой, как пемза. - Мне очень нужно с тобой поговорить.

- О чшшём, хоззяин?

- О жизни и смерти, как обычно, - немигающие жёлтые глаза были в нескольких сантиметрах от Гарри, и он видел в них своё отражение, раздробленное трещинами очков. - Всё как всегда: у меня проблема, и я прибегаю к тебе.

Василиск шелестяще засмеялся и осторожно тронул щёку Гарри раздвоенным языком.

- Я рад быть полезззным тебе, ххозззяин.

Ночь выдалась лунная, светлая; неясные тени плясали на стенах коридоров, мечась туда-сюда, пытаясь успеть за быстро шагавшим Гарри. Больничное крыло было безлюдно - единственным больным был Кевин, занимавший отдельную палату, где когда-то - сто лет назад - лежал Сириус.

- Привет, - шепнул Гарри, садясь на пол у кровати и прижимаясь щекой к прохладной детской ладони. - Я надеюсь, тебе не снится ничего плохого… а вообще, люди в коме видят сны? Расскажи мне, когда очнёшься…

- Интересно, можешь ли ты вообще меня слышать? - снова заговорил Гарри спустя несколько минут. - Я много чего хотел бы тебе сказать… конечно, не в последнюю очередь то, что ты - редкостный идиот. Лучше бы ты бросился на меня с кулаками или кинул бы в меня Ступефаем - я же знаю, что Рон тайком учил тебя элементарным заклятиям. Лучше бы ты честно сказал всё, что обо мне думаешь, переселился бы в гриффиндорскую башню… Мерлин мой, лучше бы ты превратил меня стихийным выбросом в коврик и потоптался, чем выбегать в слезах за ворота замка. Когда очнёшься, выучишь накрепко - никогда, ни в коем случае, ни за что на свете не подвергать себя опасности. Я ведь люблю тебя… как, наверно, Седрик меня любил. Только он был добрее и чище… я никогда таким не стану, и поэтому ты мне не веришь. Понятное дело, после Седрика трудно свыкнуться со вторым сортом вроде меня, но других братьев тебе, думаю, не найти, во всяком случае, пока… - Гарри вздохнул. - Не знаю, сказал бы я тебе всё это, будь ты в сознании. Так что пользуйся случаем, слушай. У меня приступ болтологизма, потому что я боюсь сделать то, зачем явился. Я, видишь ли, жуткий трус. Я боюсь, что не помогу, а только сделаю хуже, хотя куда хуже, раз ты умираешь. Учти, если ты умрёшь, то я сделаю что-нибудь нехорошее. Например, найду Вольдеморта и сожгу нас обоих неконтролируемой магией. В детстве я её давил, а она лезла, я давил, а она лезла… она хотела меня защитить от дяди с тётей и не понимала, что не может этого сделать. Потом, в Хогвартсе, я иногда давал ей волю… редко. А вчера просто разрешил ей течь, сколько угодно. Правда, сейчас очень мало что смогу сделать, надо восстанавливаться… Так что хоть я со стихийной магией и не умею обращаться, но сжечь обоих сумею, и себя, и его. А потом где-нибудь в загробном мире встречу тебя, Седрика и Блейза. И будет нам всем счастье. Как тебе вариант?

Гарри надтреснуто рассмеялся.

- Я всё торопился, торопился, хотел как можно быстрее сделать всё, что смогу. А теперь явился и несу всякую чушь, лишь бы не заниматься тем, за чем явился. Наверное, уже пора. И пусть нам помогут ангелы-хранители, Мерлин, Моргана, Мордред, левая пятка короля Артура и мощи святого Мухаммеда - все, кто может помочь. Нам пригодится.

Гарри вздохнул и положил кончики пальцев на лоб Кевина.

- Властью главы рода Поттеров, - шёпот Гарри был почти неразличим на фоне тихого дыхания Кевина, - принимаю тебя, Кевин Авель Диггори, в свой род как младшего брата. Моя магия - твоя магия; моя кровь - твоя кровь. Я буду защитой твоей и опорой твоей, и да будет мне порукой в том собственная жизнь! Caedo. Caedo.

Разрез на запястье Гарри соединился с разрезом на запятье Кевина; кровь обоих, одинаково багровая в лунных лучах, смешалась.

- Кровь от крови моей, - шептал Гарри подсказанные василиском слова, - дух от духа моего - повинуйтесь моей воле! - и самая главная, самая важная фраза - на серпентарго:

- Исцелите тело брата моего!

Магия вместе с кровью жарко стучала в висках, побуждая брякнуться в обморок в самый неподходящий момент.

Кевин неразборчиво пробормотал что-то - не то «Гарри», не просто «жарко» - и задышал чуть быстрее. Так, как всегда дышал во сне.

- Curo, - шепнул Гарри, почти касаясь губами пореза на руке Кевина. Останется шрам, который нельзя будет залечить, но разве это важно сейчас?

Гарри был согласен, что здесь жарко - на лбу у него выступила испарина, и всё трудней было координировать движения; стоило Гарри попробовать встать, как всё тело тут же повело в сторону, и он упал туда же, где сидел.

- Спокойной ночи… брат мой, - прошептал Гарри, уткнувшись пылающим лбом в пахнущую свежестью простыню. - Счастливого Рождества.

* * *

«23.11.

Сегодня мы с Поттером опять встречаемся. Чёрт, как звучит-то: мы с Поттером встречаемся. Нечто из разряда оксюморонов, учитывая, что «чтобы набить друг другу морды» не следует.

Но это ещё не всё. Этот придурок вознамерился научить меня таки своей окллюменции, будь она неладна. Сказал:

- Северус… как непривычно тебя по имени звать, можно, я сокращу до Сева? - поцелуй. - Значит, можно. Так вот, Сев, давай начнём заново учить тебя окклюменции. Правда, она тебе пригодится, вот увидишь!

Он всё время сбивается, говорит со мной то как с девушкой, то как с ребёнком, то ещё как-нибудь странно - интонации режут слух, подбор слов просто злит. Но это, разумеется, от того, что он просто понятия не имеет, о чём со мной говорить и как. А говорить надо… нельзя ведь целоваться всё время, мы же не пиявки. И самое досадное, что я не могу ему отказать. Даже если ненавижу, когда моё имя сокращают, а окклюменцию в гробу видел сквозь крышку.

И вот сегодня через полчаса иду и встречаюсь с ним. Может, мне на этот раз повезёт, и я подсмотрю, как он лопает конфеты горстями - потому что он непременно их лопает, нельзя не брать их в рот и при этом иметь такие сладкие губы. А если это его собственный вкус, то у меня есть готовый план, как обогатиться - выпустить серию конфет «Со вкусом Поттера». Или, например, в бобы Берти Боттс добавить такой вариант.

Наряду с ушной серой и рвотой, ага.