Ночной соблазн - Элизабет Бойл

– Это действительно так? – спросила Гермиона, впервые за все это время ощутив слабый проблеск надежды… Однако тут же сообразила, что надежда лишь послужит осуществлению злодейских планов Милафора.

Она пожала плечами:

– Повторяю, я для него ничто, ведь он никогда меня не видел. Не знает, кто я. И если вы вообразили, что можете использовать меня…

– Не видел тебя? – расхохотался злой дух. – Что же, позволь мне просветить его. Пусть унесет с собой в могилу твой прелестный образ.

– Нет, пожалуйста! – взмолилась Гермиона. – Только не это!

Милафор провел над ней своей изящно вылепленной рукой, и Гермиона ощутила, как спадает волшебная вуаль, которая ее скрывала.

Вот он! Последний момент, когда она видит в его глазах только всепоглощающую любовь.

Шок оказался немедленным и сокрушительным. Она сразу это поняла.

«Гермиона Марлоу? Как я мог так обманываться?!»

Она явственно чувствовала, как рвется сердце. Его любовь потеряна навеки…

Но в этот момент произошло еще что-то.

Между ними не осталось секретов. Никогда больше ей не быть его Тенью. Зато она может спасти его жизнь.

Гермиона подняла руку и очень медленно стянула с пальца кольцо. На этот раз оно словно само прыгнуло ей в ладонь.

При этом она ничего не почувствовала. Но вокруг все изменилось.

Рокхерст продолжал таращиться на нее. Как и дерга, которые до этой минуты видели только своего хозяина.

– Леди Гермиона? – спросил граф, шагнув к ней.

– Мне так жаль, – выдавила она, в свою очередь, подходя к нему.

– Все это весьма трогательно, – прошипел Милафор, дернув ее к себе за волосы. – Но теперь, Паратус, она моя. – Он снова прижал Гермиону к своему ледяному телу. – А когда я заполучу кольцо Милтона, весь мир тоже будет моим.

– Какое кольцо? – поинтересовалась Гермиона. – Случайно, не это?

Она подняла кольцо, которое только что сняла с пальца. Дерга немедленно принялись перешептываться:

– Кольцо Милтона… кольцо Милтона… откуда у нее кольцо?

Все с нескрываемым подозрением смотрели на девушку. Им уже было не до Паратуса. Не до обещания прикончить защитника Лондона. Буквально перед их носами висела куда более заманчивая добыча.

– Именно это кольцо вы так жаждете заполучить? – спросила она. – Поймайте, если сможете.

Размахнувшись, она что было сил швырнула кольцо в дальний конец переулка.

– Не-е-е-ет! – взвыл Милафор, выпустив ее и бросившись вслед за своими наемниками. – Оно мое!

Но обуянные алчностью дерга уже ничего не слышали. Один мощным толчком смел в сторону Милафора, спеша первым добраться до кольца. Свергнутый принц, словно бегущая с корабля крыса, поспешно семенил за бывшими подданными, чтобы вместе с ними лихорадочно рыться в мусоре.

Гермиона метнулась к Рокхерсту, и, к ее полному потрясению и восторгу, он сжал ее в объятиях.

– Какого дьявола ты здесь шатаешься? – рявкнул он.

– Спасаю твою проклятую шкуру, – пролепетала она в ответ и, поймав его руку, вложила в пальцы настоящее кольцо.

– Это закроет дыру. Но не надевай его. Вложи в трещину. Потом я должна сказать кое-что на гэльском… по крайней мере мистер Крикс и Мэри так считают…

Не дослушав, он потащил ее к тому месту в стене, где еще торчал нож Тиббетса. Вытащил нож и отдал его Гермионе.

– А ведь я думал, ты выбросила кольцо, – пробормотал он.

– О нет, они сражаются за обручальное кольцо лорда Хастингса.

И это было правдой. Два дня назад в порыве гнева и ревности она приняла предложение барона.

– Вряд ли мы захотим быть здесь, когда один из этих дерга обнаружит, что ему предстоит стать будущей леди Хастингс.

Гермиона рассмеялась. Рокхерст сунул кольцо в стенную щель.

– А теперь что мне…

Он внезапно осекся. Милафор оттащил его от щели, схватил за горло и стал душить.

Рокхерст уронил Карпио и попытался вырваться, однако гнев удвоил силы Милафора.

– Оставь его! – умоляла Гермиона, оттаскивая дьявола за руку. – Отпусти!

Милафор устремил на нее багровое сияние своих глаз.

– Когда я покончу с ним, настанет твоя очередь, мой маленький котенок!

– Никогда! – вспыхнула Гермиона.

– Ну же, котенок, – уговаривал Милафор. – Смотри, как он умирает!

– Я не твой котенок! – отрезала она.

– А коготки по-прежнему остры, как я вижу! Случайно опустив глаза, Гермиона обнаружила, что все еще сжимает нож Тиббетса.

– Так оно и есть! – прошипела она и вонзила нож между ребрами злого духа.

Милафор удивленно распахнул глаза и разжал руки.

Граф прерывисто вздохнул и отпрянул.

Гермиона подумала, что теперь они могут закрыть дыру, но тут из глубины переулка раздался крик: один из дерга нашел кольцо. Однако торжествующие вопли быстро сменились злобным воем, когда обман был обнаружен. Дерга стали наступать на Гермиону, угрожающе блестя глазами.

– Сейчас, Рокхерст, сейчас, – прошептала она, подтащив графа к стене и отводя его руку назад, к тому месту, где застряло кольцо. А сама глубоко вздохнула и повторила слова, которые твердила Мэри всю дорогу до Севен-Дайалса. – Saol amhain, gra amhain, – громко, отчетливо отчеканила Гермиона.

В первую секунду ничего не произошло, но потом воздух словно завибрировал. Тонкий луч пронизал мрак и тут же превратился в фонтан света. За спинами дерга разверзлась стена. Внезапный смерч сбил чудовищ с ног и отбросил назад. В их мир.

Гермиона поскользнулась, потеряла равновесие и заскользила на другую сторону переулка в открытую пропасть. Однако тут чья-то рука сжала ее запястье. Но к ужасу Гермионы, оказалось, что поймал ее не граф, а Милафор. Злой дух, в боку которого все еще торчал нож Тиббетса, продолжал удерживать ее и весьма успешно противостоял силе, угрожавшей покончить со всеми тщательно разработанными планами.

Рокхерст схватил Карпио и устремился к ним, и тут Гермиона пережила несколько мгновений истинного страха. Ибо его глаза тоже застилала дьявольская тьма.

Приставив острие к груди Милафора, он потребовал:

– Отдай ее мне.

– Нет, милорд Паратус, – издевательски хмыкнул Милафор. – Прикончи меня, если можешь.

– Рокхерст, помоги мне, – взмолилась Гермиона, но тут же поняла, какую ошибку сделала. Паратус тут же отступил на второй план, а его место занял граф. И с ужасом осознал, какой нелегкий выбор должен сделать. Карпио задрожал в его руках.

Теперь Гермиона осознала всю дьявольскую хитрость отчаянной попытки Милафора. Но чем дольше пропасть оставалась открытой, тем большую силу набирал смерч. Вскоре они все окажутся в голодной пасти провала.

– Ты Паратус! – крикнула Гермиона. – Убей его, безжалостный ублюдок!