Возвращение государя - Джон Толкиен

— Давненько это было, — вздохнул Сэм, — и далековато. А дорога домой, ежели она вообще есть, никак не минует Гору.

Сон не шел, и хоббит говорил сам с собой, а точнее, спорил с каким-то гадким внутренним голосом. «Что ж, дело пошло лучше, чем я ожидал, — уверял себя Сэм, — начало, во всяком случае, недурное. Мы сегодня, пожалуй, половину пути отмахали. Еще один день, и…» — тут он осекся. «Не будь дураком, Сэм Гужни, — встрял его собственный голос, — еще одного такого дня хозяину не выдержать. Неизвестно, сможет ли он вообще идти. Да и тебя надолго не хватит, если будешь отдавать ему всю воду и почти всю еду». — «А вот и хватит. Я могу идти и пойду!» — «Куда?» — «К Горе, куда же еще?» — «А дальше что, Сэм Гужни? Что дальше? Ну доберетесь вы до Горы, а что ты там делать будешь? Сам-то он уже ни на что не способен».

Со страхом Сэм понял, что ответа на этот вопрос у него нет. Фродо на сей счет особо не распространялся; Сэм только и помнил, что Кольцо надлежит бросить в огонь. «Там Бездна какая-то, — пробормотал он, припоминая где-то слышанное название, — где ее искать, я без понятия, может, хозяин знает». «То-то и оно! — послышалось в ответ. — Тужитесь, тужитесь, а все попусту. Он сам так говорил, разве нет? Только ты и надеешься невесть на что, а какой от твоей дурацкой надежды прок? Кабы не твое упрямство, все мучения для вас давно бы закончились. Все едино помрете, если не хуже. Чем страдать, не лучше ли лечь прямо здесь, заснуть и не просыпаться? Все равно до вершины вам нипочем не добраться». «Я доберусь! — упорствовал Сэм. — Пусть от меня одни кости останутся, я доберусь. А хозяина понесу, и буду нести, пока сердце не лопнет или хребтина не переломится. И хватит, разговор окончен!»

В этот миг земля под ним содрогнулась, и хоббит услышал отдаленный рокот, словно раскат заточенного под землей грома. Красный отблеск озарил тучи и угас. Гора тоже спала беспокойно.

Сэм даже вообразить не мог, каким мучительным окажется последний день пути к Ородруину. Болело у него решительно все, а во рту пересохло так, что он не мог проглотить ни крошки. Далеко на юго-востоке и черном небе сверкали молнии — похоже, надвигалась гроза. Но хуже всего было то, что с каждым шагом становилось все труднее дышать. Извергаемый Горой едкий дым обжигал горло и ноздри.

Глаза у хоббитов слезились, головы шли кругом, то и дело они спотыкались и падали. Но несломленная воля продолжала вести их вперед. Гора вырастала: скоро она заслонила собой все и вздымалась над ними чудовищным нагромождением пепла, застывшей лавы и опаленных камней, из которого к облакам возносился остроконечный конус. Прежде чем длившиеся весь день сумерки сменились настоящей ночью, хоббиты доковыляли до самого подножия.

Задыхаясь, Фродо рухнул на землю. Сэм сел рядом и, хотя усталость не проходила, с удивлением почувствовал странное облегчение. Голова прояснилась, никакие споры его более не занимали. Зная, какие доводы приводит отчаяние, он попросту не желал их слушать, и остановить его могла одна только смерть. Ему больше не требовался даже сон, а мысли сводились к одному — следующий день решит все. Только вот когда он настанет, этот день?

Ночь казалась нескончаемой, словно само время прекратило свой ход. Минута за минутой, час за часом уходили в ничто, не принося перемен. Сэм начал подумывать, что вернулась Сауронова Тьма и утро больше не наступит. Нашарив руку Фродо, он почувствовал, что хозяин дрожит от холода.

— Эх, зря мы выбросили одеяла, — сокрушенно пробормотал Сэм.

Он крепко прижался к Фродо, пытаясь согреть того своим телом, и незаметно уснул. Так, лежащими рядом в обнимку, их и застал тусклый рассвет последнего дня пути. Ветер переменился. Теперь, постепенно усиливаясь, он дул с севера, а свет невидимого солнца просачивался сквозь дымную мглу.

— Пора! — сказал Сэм, с трудом поднимаясь на ноги. — Последний рывок!

Склонившись над Фродо, он мягко потряс хозяина за плечо. Тот застонал, привстал, но тут же упал на колени. Некоторое время он смотрел на мрачные склоны высившейся над ним Роковой горы, а потом молча пополз вперед на четвереньках. У Сэма сердце зашлось от жалости, однако покрасневшие, воспаленные глаза остались сухими.

— Я сказал, что буду нести его, пока хребтина не переломится, — пробормотал он, — и понесу! Сударь! — окликнул он Фродо. — Если мне нельзя нести его вместо вас, так я понесу вас вместе с ним. Вставайте, да залезайте мне на спину. Сэм доставит вас куда нужно, только скажите, куда.

Фродо слабо ухватился руками за шею, Сэм прихватил покрепче под мышками его ноги и с трудом поднялся, но дивясь тому, сколь легка его ноша. По правде сказать, он не был уверен в том, что осилит даже собственный вес хозяина, и с содроганием представлял, как навалится на него чудовищная тяжесть Кольца, но ничего подобного не произошло. То ли Фродо от голода, скитаний и страхов иссох так, что стал легче перышка, то ли самому Сэму была дарована некая новая сила, но Фродо он нес играючи, как, бывало, на лужайках Хоббитании нашивал на закорках хоббитят.

Подойдя к Горе с севера, Сэм слегка отклонился к западу, где склоны, хоть и сильно разрушенные, были довольно пологими. Фродо молчал, и Сэму не оставалось ничего другого, как попытаться подняться как можно выше. Пыхтя и спотыкаясь, он пробирался между нагромождениями камней, и даже когда подкосились вконец уставшие ноги, некоторое время карабкался на четвереньках, как улитка с домиком на спине. Лишь когда не осталось сил даже ползти, Сэм остановился и бережно пустил Фродо наземь.

Тот открыл глаза и вздохнул полной грудью, благо хоббиты уже поднялись над стелившимся по равнине дымом и воздух здесь был заметно чище.

— Спасибо, Сэм! — послышался прерывистый шепот. — Еще далеко?

— Не знаю, — отозвался Сэм, — потому как понятия не имею, куда мы идем.

Он оглянулся, потом посмотрел вверх и поразился тому, как далеко завело его последнее усилие. Зловещая Гора в действительности была ниже, чем казалось с равнины, явно ниже высоких перевалов Эфел-Дуат, которые они с Фродо преодолели. Изрезанные, загроможденные скальными обломками склоны поднимались над равниной тысячи на три локтей, а под ними, подобно увенчанной зазубренным колпаком дымовой трубе, примерно на половину этой высоты возносился центральный конус. Сэм осилил уже более половины склона, и задымленная, окутанная тенями долина Горгорота осталась далеко внизу. А когда хоббит поднял глаза, с его пересохших губ едва не сорвался крик — наверху, среди расщелин и глыб, отчетливо виднелась тропа. Она поднималась с запада, петлями обвивала Гору и заканчивалась где-то на восточной стороне конуса. Сэм понял, что стоит им вскарабкаться чуть повыше, и дальше они смогут идти ровной дорогой. И смогут-таки взойти на Гору. В сердце вернулась надежда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});