Полночь - Дин Кунц

Если он убьет Шаддэка, который постоянно находится на связи с суперкомпьютером «Новой волны» – по этой связи передается телеметрическая информация о сердечном ритме его шефа, – то суперкомпьютер «Солнце» выдаст команду на уничтожение. По микроволновой связи эта команда будет принята всеми микросферами, внедренными в тела Новых людей. Каждая из этих микросфер в то же мгновение выполнит программу, направленную на остановку сердца у своего хозяина. Все «обращенные» в Мунлайт-Кове погибнут мгновенно. Вместе со всеми погибнет и он, Ломен.

Но теперь Ломена это не волновало. Страх перед его нынешней жизнью перевешивал страх смерти. Он боялся превратиться или в «одержимого», или во что-то не менее, по его понятиям, безобразное – в человека-компьютер, в улучшенную копию его сына Денни.

Он ясно представлял себе, каким он будет, – сверкающие ртутью шарики глаз, червеобразный отросток, тянущийся от его лба к компьютеру. Ломен почувствовал, что сходит с ума, ему хотелось бежать, удрать из своего тела, из той оболочки, которую он вынужден носить на себе.

Убедившись, что дома Шаддэка нет, Ломен решил отправиться в его офис в компании «Новая волна». Вероятно, творец нового мира укрылся там, чтобы нарисовать новые картины ада, который он почему-то все время называл раем.

Глава 23

Сэм собрался выходить в начале двенадцатого. Тесса вышла на заднее крыльцо дома вместе с ним и закрыла за собой дверь, оставив Гарри и Крисси на кухне. Деревья за домом были высокими, и соседи никак не могли заметить их, укрывшихся в тени под крышей крыльца.

– Послушайте, – начала она, – вам нет никакого смысла идти одному.

– Напротив, в этом есть очень большой смысл. Воздух был сырым и холодным. Тесса поплотнее закуталась в свою куртку и сказала:

– Я бы могла звонить в звонок у парадного входа и отвлекать внимание хозяина, а в это время вы проникли бы в дом с заднего входа.

– Я не хочу подвергать вас опасности.

– Я позабочусь о себе сама.

– То, что вы вполне самостоятельная, я знаю.

– Так пойдемте вместе?

– Нет, я всегда буду действовать в одиночку.

– Да, вы, кажется, возвели свое одиночество в жизненный принцип.

Сэм усмехнулся:

– Надеюсь, мы не будем сейчас вновь затевать перебранку о том, что такое жизнь – сплошное удовольствие или ад на земле?

– Что вы, Сэм. Мы вовсе не бранились с вами, а немного поспорили.

– Хорошо-хорошо. Но поймите, я ведь не случайно специализируюсь на нелегальных операциях, у меня в этом деле большой опыт. Я привык работать в одиночку, Тесса, мне не нужен помощник еще и по той причине, что я не хочу видеть впредь, как люди умирают у меня на глазах. Тесса поняла, что последняя фраза Сэма относилась не только к его коллегам по работе, убитым на заданиях, но и к его умершей жене.

– Оставайтесь здесь с Крисси, – продолжал Сэм, – и постарайтесь уберечь ее при любых обстоятельствах. Она, кстати, во многом такая, как и вы.

– Что вы сказали?

– Она одна из тех, кто умеет радоваться жизни. Она влюблена в жизнь, по-настоящему влюблена, что бы с ней в этой жизни ни случилось. Это редкий и бесценный дар.

– Но ведь вы тоже умеете это делать?

– Нет, я никогда не умел.

– Но черт бы вас побрал с вашим пессимизмом, ведь каждый человек рождается со способностью радоваться жизни. Вы не потеряли эту способность, уверяю вас. Вы просто забыли, где она спрятана в вас, вы обязательно вновь ее найдете.

– Берегите Крисси, – повторил Сэм, спускаясь с крыльца под нескончаемый дождь.

– Не забудьте, что вы обязательно должны вернуться целым и невредимым. Вы же обещали рассказать мне, что ждет нас там, в конце тоннеля, на том свете. Так что придется вам вернуться живым.

Сэм уже шел к калитке, исчезая в серебристых потоках дождя и в облаках густого тумана.

Тесса смотрела ему вслед и понимала, что, даже если он никогда не расскажет ей о том свете, она все равно будет ждать его возвращения. Для этого появилось много других, сложных и удивительных причин.

Глава 24

Дом Кольтрана был вторым по счету от дома Талбота, если идти к югу по улице Конкистадоров. Двухэтажный дом. Покатая крыша из деревянной черепицы. Вместо заднего крыльца в доме был крытый внутренний дворик.

Сэм прокрался вдоль задней стены дома и под стук дождя по крыше, напоминающий треск поленьев в камине, проник во внутренний двор, а из него – через стеклянные двери – в мрачную прихожую. Следующая дверь вела в кухню. На пороге кухни Сэм вытащил свой револьвер из кобуры.

Конечно, в дом можно было попасть и с парадного входа, позвонив в звонок, это, по крайней мере, не вызвало бы у обитателей дома никаких подозрений. Но, чтобы проделать это, требовалось выйти на улицу. Там его могли заметить не только соседи, но и патрули, о которых упоминала Крисси.

Сэм постучал в дверь. Четыре коротких удара. Никто не ответил. Сэм снова постучал, погромче, затем забарабанил со всей силой. Если бы кто-нибудь был дома, ему наверняка ответили бы из-за двери.

Если никто не отвечает, это означает только одно – Харли и Сью Кольтран сейчас на работе, ведь они – служащие компании «Новая волна».

Дверь в кухню была закрыта. Сэм надеялся, что не на ключ.

Свои инструменты Сэм оставил у Гарри дома, с собой у него была только тонкая металлическая пластинка. В телевизионных спектаклях задвижку на двери часто открывают, используя пластмассовую кредитную карточку, но этот нехитрый инструмент очень ненадежен и часто трескается, если его просовывают в дверную щель. Сэм предпочитал старые проверенные способы. Он осторожно ввел пластинку в щель между дверью и дверной рамой, продвинул ее под язычок замка и давил до тех пор, пока задвижка не вышла. Слава Богу, дверь не была заперта на ключ. Сэм надавил на нее, и она, слегка скрипнув, легко отворилась.

Сэм вошел в кухню и прикрыл за собой дверь, проследив за тем, чтобы она снова не захлопнулась. Если ему придется спасаться бегством, то времени на возню с дверью лучше не терять.

В кухне было темно, лишь слабый свет дождливого дня проникал в окно. При этом свете казалось, что поли плитка на стенах были выполнены из какого-то серого однородного материала.

Минуту Сэм стоял неподвижно, прислушиваясь.

Слышно было только тиканье настенных часов.

По крыше стучал дождь.

Волосы сбились Сэму на лоб, он рукой убрал их назад.

Когда он сделал шаг, его промокшие ботинки предательски заскрипели.

Он направился прямо к телефону, который был укреплен на стене над боковым кухонным столиком. Он поднял трубку – гудка не было. Однако телефон не был отключен, в трубке что-то попискивало, раздавались щелчки, слабые гудки – все это вместе сливалось в какую-то мрачную неземную мелодию, музыку электронных устройств.

Сэм почувствовал, что на него повеяло холодом.

Он осторожно, стараясь не шуметь, положил трубку на рычаг.

Сэму пришла в голову мысль о том, что такие сигналы, возможно, слышны в телефонной трубке, если кто-то использует эту линию для компьютерной модемной связи. Может быть, кто-то из супругов Кольтран работает сейчас дома и находится на компьютерной связи с компанией «Новая волна»?

Шестым чувством Сэм понимал, что происхождение этих звуков имеет какое-то иное, невероятное объяснение.

Дверь из кухни вела в столовую. Два больших окна в столовой были завешены полупрозрачными занавесками, от них сумрак в комнате становился совсем густым. Шкаф, стол и стулья казались не предметами, а лишь тенями от вещей.

Сэм вновь стал вслушиваться в тишину. Никаких звуков.

Дом был выстроен в классическом калифорнийском стиле, в нем не было холла на первом этаже. Из одной комнаты в другую вели проходы с арками без дверей. Через один из таких проходов он вошел в гостиную, где, слава Богу, на полах было сплошное ковровое покрытие, и его хлюпающие ботинки не издавали почти никаких звуков.

В гостиной было чуточку светлее, чем в других комнатах дома, но и здесь серый цвет преобладал над всеми остальными. Часть окон гостиной выходила на парадное крыльцо, и в них не стучал дождь. Но дождь вовсю заливал окна с северной стороны комнаты, и слабый свет из этих окон разбивался на множество черных точек, скользивших вниз. Сэму казалось, что по стеклу ползут тысячи амеб, казалось, вот-вот, и они переползут на него и он ощутит на своей коже тысячи скользких прикосновений.

Это освещение и скверное настроение создавали ощущение какого-то старого черно-белого кино. Словно он попал на старый фильм ужасов.

В гостиной никого не было, но неожиданно из какого-то помещения первого этажа донесся громкий звук – по всей видимости, из комнаты, находившейся в юго-западном углу дома. Там, за небольшим холлом, как заметил Сэм, была дверь. Сначала это был вопль, заставивший его вздрогнуть, за этим воплем последовал крик, который не мог быть ни голосом человека, ни ревом машины, это было нечто среднее, это был какой-то металлический возглас, в котором слышались ужас и отчаяние. Вслед за ним раздались глухие пульсирующие звуки, словно где-то билось сердце и его удары усиливались мощным усилителем.