Риск, борьба, любовь - Вальтер Запашный

Все закипело, заворошилось. Встречая меня, работники главка громко здоровались, восклицали «Смотрите, кто к нам пришел!» и наперебой предлагали свою помощь. Они подбегали ко мне, задавали вопросы о том, о сем, а главное, подчеркивали, что я молодец и скоро стану известным укротителем. Такой поворот дела немало меня озадачил. Я уже испугался и насторожился: нет ли здесь новой ловушки? Но вскоре понял, что камень, лежавший на моем пути, сдвинут мощным плечом Афанасьева. Самого же его я встречал редко, на бегу. И нам все не удавалось поговорить по душам.

Вскоре приехали вызванные телеграммой братья и сестра. Я с трудом сдерживался, чтобы не обрушить на них упреки в черствости и равнодушии к судьбе мамы. Но перед лицом того неизбежного и страшного, что должно было вскоре произойти, казалось нелепым и мелочным сводить счеты и искать виноватых. И все же я не мог слушать оправданий братьев, а слезы сестры меня просто бесили. Над нашим домом нависли мрак и холод.

Нам разрешили ежедневные свидания с мамой. Ее вывозили во двор больницы в кресле-каталке, и при виде детей изможденное желтое лицо озарялось светом настоящего счастья. Мама старалась скрывать от нас, как ей плохо.

Из больницы я несся на вокзал, думая о том, что напрасно обвиняю родных в черствости. Вот и сам сорвался, бросил умирающую мать и лечу к своим драгоценным хищникам. Но репетиции не клеились. Все шло комом. Животным передавалось мое настроение, и они нервничали, не понимая порой, чего я от них добиваюсь.

Теперь, приезжая в Иваново, я почти каждый раз встречался с претендентами на должность служащих. Однажды пришли сразу трое. Разговор начал самый бойкий худощавый и рыжеволосый парень, которого про себя я немедленно окрестил Рыжиком:

— Мы по объявлению.

— Слушаю вас.

— Нет, это мы слушаем вас, — парировал Рыжик.

— Вы же пришли устраиваться на работу, вот и расскажите о себе.

— Это ты сначала расскажи об условиях, — ответил Рыжик. — Подойдет — пойдем, а нет — по домам пойдем.

Я усмехнулся и изучающе посмотрел на своих будущих помощников. Вид у всех троих оставлял желать лучшего, но держались они уверенно. Самый старший явно имел склонность к крепким напиткам: от него разило так, что хотелось закусить. На Рыжике была майка, небрежно заправленная в штаны. Из-под нее выглядывало белое как снег тело. Лицо же, шея и руки парня были загорелыми, словно он целыми днями вкалывает под палящим солнцем. Третий смотрел на меня безучастным взглядом. Замусоленные черные брюки обтягивали его сильные ноги. Время от времени он вытирал о штанины потрескавшиеся лакированные ботинки с задранными вверх узкими носами и, переминаясь с ноги на ногу, со свистом сплевывал слюну, обнажая редкие желтоватые зубы.

Я подумал, что нужно отбить у этой компании охоту работать в цирке. И, присев на камень, стал запугивать новобранцев.

— Ну, дорогие труженики, — начал я, — рад с вами познакомиться. Прежде всего должен сказать, что у нас существуют определенные правила приема на работу. Мы не берем алкоголиков. Дорогой мой, — я обратился к тому, от кого разило перегаром, — да-да, именно ты. Пойди, голубчик, закрой вон ту калитку.

Все трое повернули головы в ту сторону, куда я показал. На калитке висела дощечка с крупной надписью «Выход». Пьяный услужливо поднялся, потом остановился и вопросительно уставился на меня.

— Иди-иди, — подбодрил я его и помахал на прощание рукой. — А ты, — теперь я обратился к Рыжику, — запри за ним, а то еще, не ровен час, вернется.

Под общий смех Рыжик вывел пьяницу за калитку, наложил засов и бегом вернулся назад.

— Запомните, — продолжал я как ни в чем не бывало, — первая заповедь: не берем алкоголиков, дебоширов и воров. Тот из вас, кто знает за собой нечто подобное, может последовать за своим товарищем.

— Мы не пьем, не скандалим и не воруем, — заявил Рыжик.

— Вот и хорошо, — ответил я. — Немногие могут сказать о себе то же самое. Но если вы лжете, то обманете только самих себя. Через несколько дней про вас будет известно буквально все. Меня-то обмануть легко, а вот животных не обманешь. Они не терпят людей с дурными привычками, с плохим характером. А запаха алкоголя вообще не переносят. Я могу вас, конечно, принять на работу, но если не примут животные… — И я развел руками. Мои слушатели не шелохнулись. Я продолжал:

— Ко всему прочему во время работы у нас раздается огнестрельное оружие, за небрежное отношение к которому или, не дай Бог, утерю полагается уголовная ответственность. Если во время своего дежурства вы допустите на территорию, где помещаются животные, любого постороннего человека, а он слишком близко подойдет к хищникам и произойдет несчастный случай, вы тоже будете нести уголовную ответственность.

— Как же так, — я впервые услышал голос мужчины в лакированных ботинках, — ведь звери в клетках?

— Разумеется, в клетках. Но лапу между прутьями просунут всегда. А ловят свою жертву они не зубами, а когтями. В точности так же, как домашние кошки. Разница только в силе удара и размере когтей.

Я сделал паузу, рассчитывая на то, что претенденты уже устали от лекции и вот-вот уйдут. Но оба оставались на месте.

— Переезжаем мы часто, — продолжал я, — животных перевозим в вагонах. Переезд, распаковка, установка, подготовка к выступлениям, отправка — это самое сложное в нашей работе. Цирки в разных городах разные. Нужно уметь быстро приспосабливаться к обстановке, а это непросто. У нас успешно работает лишь тот, у кого все в порядке со смекалкой.

Услышав последние слова, Рыжик заметно оживился.

— В обязанности служащего входит, — я сделал небольшую паузу, словно начиная новую главу своей лекции, — выполнение любой работы, которая нужна для обеспечения успеха аттракциона. Надо красить — красим, надо строить — строим, надо ломать — ломаем!

— Ну, ломать-то мы умеем, — дружелюбно откликнулся Рыжик.

— Ремонтировать — ремонтируем, — не обратив внимания на его реплику, продолжал я, — грузить — грузим, лечить — лечим. Ухаживаем за животными круглые сутки, кормим, меняем подстилки. Одним словом, придется выполнять все работы, да так, чтобы недоделок не было.

— А сколько платят? — робко спросил тот, что был в лакированных ботинках.

— Пока не больше ста двадцати рублей вместе с суточными и неучтенным днем. Квартиру предоставляем, обмундирование тоже.

— А какой рабочий день?

— Официально семь часов при шестидневной рабочей неделе, а реально столько, сколько нужно. Все зависит от твоей разворотливости. Сделал — гуляй, не сделал — не уйдешь, пока не сделаешь. Если не хватает людей, работаем без выходных. Не бросать же зверей на произвол судьбы!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});