Мост над бездной - Гарри Тертлдав

Снизошла ли на него новая сила? Но как он сможет узнать, если не попробует?

— Проклинаю тебя, Кубац, — повторил он. — Да станет смерть твоей участью.

Глаза чародея снова расширились. Возможно, он думал, что способен выдержать все, что может обрушить на него Ршава. Если да, то теперь маг понял, что ошибался. Кубац застонал.

— Ты… не можешь… делать… такое, — прохрипел он.

— Могу. Делаю. И буду делать, — резко парировал Ршава. — Проклинаю тебя. Проклинаю насмерть.

Чародей попытался еще раз очертить солнечный круг — и не смог. Он начал произносить какое-то контрзаклинание, направленное на Ршаву. Выдавил несколько слов, но поперхнулся ими. Глаза мага закатились, он обмяк и свалился в снег. Лошадь фыркнула, нервно переступая ногами.

— Как видишь, могу, — сказал Ршава. — И еще как могу!

Он спешился и опустился на колени возле Кубаца. Его пальцы отыскали запястье чародея, но не почувствовали биения пульса. Грудь мага больше не вздымалась и не опускалась. Ршава кивнул. Он проклял Кубаца насмерть, и вот Кубац мертв.

Прежде чем вновь усесться на свою степную лошадку, прелат обшарил седельные сумки лошади мага. Ршава прихватил еду, тщательно скопированный гримуар — рукописную книгу чародея — и большую кожаную сумку, полную магических принадлежностей. Кубацу все это больше не понадобится, а для вьючной лошади Ршавы груз небольшой.

Когда Ршава поехал на юг, он ощутил необычное чувство освобождения. Наконец-то ему удалось оставить в прошлом все, что было в Скопенцане или происходило оттуда: Ингегерд, Кубаца, храм… и самого бога.

— Я свободен! — воскликнул Ршава. — Свободен от всего, что удерживало меня! Свободен рассказать истину, которую я нашел!

Он поехал дальше. До столицы все еще оставался долгий путь. Но когда Ршава доберется до города Видесс, ему будет о чем сказать. И немало сказать! И люди прислушаются к нему. Они не окажутся навязчивыми и набожными дураками вроде Кубаца.

— А если окажутся, то пожалеют! — Когда прелат заговорил, уши лошадки дернулись. Он ударил ее пятками по бокам. Пусть до столицы еще далеко — он уже едет туда, он в пути.

* * *

На ночлег он остановился в доме на ферме, которую никто бы не назвал заброшенной. Хозяин, полноватый мужчина средних лет по имени Илл, сказал Ршаве:

— Да, мы слыхали, что в наших краях неладно. И шибко много людей бегут кто куда, уж это точно. Но мы не видали ни одного из тех варваров и не собираемся понапрасну волноваться, покуда не увидим.

— Истинная правда, — согласилась его жена Марозия. Если не считать отсутствия кустистой седой бороды, она очень походила на мужа. — Заходите, святой отец, и я вас накормлю. — Она энергично кивнула. — Уж так накормлю, что вы ходить не сможете.

— Я могу заплатить, — сказал Ршава. — И заплачу с радостью.

— Об этом не волнуйтесь, — успокоила его Марозия. — Может, вы помолитесь за нашу скотинку, прежде чем уедете, или что-то в этом роде?

Ршава кивнул, не рискнув ответить. Конечно же, крестьяне до сих пор верят, что Фос услышит их жалкие и тщетные молитвы. Эти упрямые и тупые люди даже слушать не станут, если он попытается объяснить им, какую истину он узрел. И ему остается лишь сделать то, чего от него ждут, что бы он о них ни думал.

Илл и Марозия наплодили выводок детей — от двух парней, у которых уже начала пробиваться бородка, до девочки, едва начавшей ходить. Большие семьи часто голодали, но только не эта. Марозия подала Ршаве стопку ячменных лепешек, миску куриного рагу с горохом, фасолью и кусочками репы и кружку сладкого вина из черной смородины.

— Ешьте, — велела она. — Там, откуда это взялось, еще много. — Она словно предлагала прелату умять больше, чем она может подать на стол.

Ршава заработал ложкой и вскоре наелся до отвала.

— Можно мне перед сном немного почитать возле очага? — спросил он.

— Конечно, читайте. У нас много дров, — ответил Илл. — У нас здесь никто грамоте не обучен, но ежели хотите почитать святые писания, то валяйте. Я-то знаю, что священники их читают.

Ршава вновь не стал им ничего объяснять. Он достал гримуар Кубаца из седельной сумки и принялся его изучать. До сих пор он не пытался заниматься магией, но понимал, что она может оказаться полезной. Однако первое впечатление от книги заклинаний Кубаца Ршаву не вдохновило. Она была написана в сжатом и иносказательном стиле: чародей писал для себя. Постороннему читателю вроде Ршавы каждое третье слово или идея казались пропущенными. Интересно, сможет ли он наслать чары, пользуясь таким руководством? Или сам себя погубит, не зная в достаточной степени о том, что делает?

— Посмотри на него, — прошептала Марозия одному из старших сыновей. — Видишь, какой он святой?

— Он нечто, уж это точно, — согласился юноша, тоже шепотом.

«Да, я нечто, — подумал Ршава, — но что именно?» Он сам не знал. Кем бы он ни стал, этот кто-то появился на свет совсем недавно. «А каким я буду, когда окончательно стану тем, в кого превращаюсь?» Этот вопрос был интереснее для Ршавы, но ответа на него прелат также не знал.

«Зато я знаю истину. Если бы я ее не знал, разве лежал бы сейчас Кубац мертвый на снегу?» Он вспомнил и мертвую Ингегерд, но быстро отогнал мысли о ней. «Если бы она не искушала меня и если бы Гимерий не свалил ее на меня, этого бы никогда не произошло».

— Помолитесь за нас, святой отец, — попросил Илл.

— Я помолюсь, чтобы ты и твоя семья получили именно то, что вы заслуживаете, — ответил Ршава.

Фермер, Марозия и их дети просияли. Они решили, что прелат в своей молитве пожелает им добра. У Ршавы было иное мнение. Вокруг рыщут хаморы — и какая вероятная судьба вскоре ждет эту ферму, как не гибель? Если Илл и Марозия не в состоянии этого понять, то они дураки. И получат то, что заслуживают дураки.

У Ршавы была теплая одежда, плащ с капюшоном и одеяла. Марозия дала ему еще одно, явно лучшее в их доме, из тонкой мягкой шерсти.

— Я сама его соткала, — застенчиво пояснила она, указав на прислоненную к стене раму разобранного ткацкого станка.

— Оно меня обязательно согреет, — согласился Ршава.

Марозия кивнула и отошла. Один из ее сыновей положил матрас на полу возле очага. Ршава улегся и провел ночь в таком тепле и удобстве, каких не помнил со дня падения Скопенцаны.

Когда наутро после сытного завтрака он пришел в амбар, то увидел, что его лошади тщательно вычищены. Юноша, который о них позаботился, сказал:

— Они пытались меня укусить разок-другой, но я им быстро показал, кто тут хозяин.

— Молодец, и спасибо тебе, — ответил Ршава. Он благословил животных в амбаре: не потому, что считал, что от этого им будет какая-то польза, — нет, просто семейство фермера ясно дало понять, что они этого ожидают.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});