Книга белой смерти - Чак Вендиг

и те, кто убежден в собственной правоте. На тебе лежит большая ответственность, Мэттью. Тот человек, который сегодня схватился за оружие…

– Он не из моего прихода! – Мэттью гневно ткнул пальцем в жену.

– Но он мог быть одним из людей Озарка.

– Это был одиночка. Так сказали в новостях, так сказали полицейские.

– И все-таки он мог видеть твое интервью. Или слышать твою проповедь. Ты ведь не можешь утверждать обратное.

– А ты не можешь утверждать, что так оно и было! У тебя нет никаких доказательств, Отом!

Вскочив с кровати, Мэттью схватил подушку и сорвал покрывало со стоящего в углу кресла.

– Куда ты собрался?

– Подальше от нашего разговора. Я хочу спать!

Однако Отом настойчиво последовала за ним. Если что-то втемяшилось ей в голову, переубедить ее было невозможно.

– Эти путники. Что, если ты ошибаешься? Что, если эти люди избраны Богом? Что, если они не демоны, а, наоборот, их нужно защитить от демонов? А может быть, Бог вообще не имеет к этому никакого отношения?

Мэттью резко развернулся. Он ненавидел себя за ярость, которую в настоящий момент испытывал к своей жене, и попытался успокоить себя: «Это всё вино, это просто вино».

– У меня сегодня выдался хороший день, – стараясь умерить свой голос, сказал Мэттью. – Очень хороший. Это шанс для нас, для нашей церкви сделать что-то хорошее, обеспечить то, чтобы наш голос и слово Божье разнеслись так далеко, как я даже не мог себе представить. Посему не смей отнимать это у меня! – У него вздымалась грудь. Он посмотрел Отом в лицо. – Я лягу спать на диване в гостиной.

Отом ничего ему не сказала. Она не ответила ему на ярость, которую он на нее выплеснул. Просто стояла, печально глядя на него. У нее было такое выражение лица, будто она его совсем не узнавала.

Наконец Отом вернулась в спальню, оставив Мэттью одного.

* * *

И снова Бенджи проснулся среди ночи. И снова принялся перебирать цифры, искать закономерности.

Сегодня днем путники свернули на местную дорогу – Бенджи удалось лишь выяснить, что она обозначается Е-350, поскольку здесь поля были рассечены сетью таких дорог, – и направились на запад, огибая Индианаполис с юга. Пока что на протяжении всех этих двух недель стадо обходило стороной крупные города, держась в стороне от оживленных автострад. То же самое продолжалось и сейчас.

Какие еще общие закономерности можно было выделить?

Путники двигались в строго определенном направлении, словно ведомые кем-то. Они шли сосредоточенно, имея какую-то цель. Бенджи все больше убеждался в этом, хотя это была какая-то бессмыслица – ни одно знакомое ему заболевание не развивалось по такому строгому, педантичному рисунку. Он злился на себя за то, что вообще рассматривал подобное предположение, но в то же время отказывался полностью его отмести. Разумеется, нельзя было исключать того, что он видел закономерности там, где их не было и в помине, – определенно, такое свойственно человеку, ведь так? Это называется апофенией. Прозрение – это нечто полезное, открывающее для человека окружающий мир; апофения – это тоже откровение, но только пагубное в том отношении, что человек ошибочно находит закономерность там, где ее нет, строит свои выводы, основываясь на неправде. Это свойственно людям – видеть правду во мраке бури. Лица на облаках, призраки на экране телевизора, лик Иисуса на куске хлеба, черт побери…

(Сияющие ангелы в толпе больных.)

И снова Бенджи принялся расхаживать взад и вперед. На этот раз в гостинице «Холидей инн» в трех милях от идущего стада.

И снова он прибегнул к тому, что приносило хоть какое-то облегчение.

Бенджи достал оба телефона. На одном он открыл «Черного лебедя». С другого позвонил Сэди.

Бенджи не стал тратить время на любезности.

– Я брожу впотьмах, – сказал он. – Есть какие-то закономерности, но я не в силах их понять. Есть какие-то правила, но я их не вижу. Возможно, это имеет какой-то смысл – то, что Стюарты получили пакет, то, что тела пропали из морга… Меня тревожит, что кто-то мог состряпать нечто настолько выходящее за рамки нашего понимания, Сэди, что я если и разберусь в этом, то слишком поздно.

– Я верю, что ты найдешь правильный путь, – сказала Сэди.

– Веришь ты? Или верит «Черный лебедь»?

– Я. Я в тебя верю. – Она помолчала. Бенджи слышал в трубке ее дыхание. На удивление, это принесло ему некоторое облегчение. – Я поймала себя на том, что слишком много думаю о тебе. Ты мужественный, умный и добрый, и было бы глупо тебе не доверять. Я рада, что прислушалась к «Черному лебедю».

Внезапно телефон «Черного лебедя» выдал на стену зеленый импульс. И не один, а сразу три.

– Похоже, «Черный лебедь» доволен тем, что ты веришь мне, – сказал Бенджи. – Он только что моргнул зеленым.

– У «Черного лебедя» безупречный вкус. Но у меня тут другой вопрос – а как ты относишься к тому, что я нашла тебя по предложению «Черного лебедя»?

– Ну… э… это очень хорошо. – Странное чувство захлестнуло Бенджи. Его словно охватила лихорадка. Сердце бешено заколотилось. Ладони стали влажными. «Я заболеваю?»

Нет, дело совсем в другом.

У него уже так давно не было ни с кем никаких отношений, он уже так долго не вызывал ни в ком теплых чувств – и сам, в свою очередь, ни к кому их не испытывал, – что это ощущение показалось ему чем-то не от мира сего.

В чем дело? Сэди ему нравится?

«Я не могу думать об этом сейчас». Время самое неподходящее. На него взвален тяжелый груз. В настоящий момент романтические чувства – это детская забава. Хуже того, это отвлечет внимание. Ему необходимо полностью сосредоточиться на стоящей перед ним проблеме. И не думать о Сэди.

Бенджи поспешно переменил тему. Он рассказал Сэди о том, что сделал анализ содержимого пробирки, присланной Нэнси Стюарт, – той самой, в которой ее сестра Шана, подумать только, хранила марихуану.

– Мы не обнаружили в пробирке никаких микроскопических частиц. Ничего. И можно предположить, что, если б в ней содержался какой-либо заразный патоген, Шана, старшая сестра, сейчас шагала бы в стаде рядом с Несси. Однако этого не произошло.

Сэди молчала. Она расстроена тем, что он не ответил на ее вопрос? Или он видит то, чего на самом деле нет? Опять же, если это так, вот доказательство того, что он отвлекся на несущественное.

– «Черный лебедь» хоть чем-нибудь помог? – наконец спросила Сэди.

– Немного. – Направив телефон на голую стену, Бенджи включил проектор. – Я снова искал закономерности. Тут явно есть какой-то общий рисунок, хотя я и не понимаю, что он означает. «Черный лебедь», – сказал он, – ты можешь выделить все общее, что объединяет путников? Какие закономерности я пока что не вижу?

Один зеленый импульс, после чего экран озарился данными. Быстро побежали строчки информации, а