Скифы пируют на закате - Михаил Ахманов

Синебрюхова тем не менее полагалось располосовать. Был он, видать, непростым мужиком, если уж Хозяин решился на крайние меры; обычно Хозяин сырье ценил и берег. Ну, одна харя погоды не делает! Одна или скольких он там притащит с собой… А вот с остальной Синезадовой шайкой-лейкой приказано обходиться поаккуратнее… подловить всех – и под хлыст! Всех гнусняков, с которыми Синерылов дело имел! И тех, кто в его липовой конторе сидит, и тех, кто в контору ходит, и тех, кого он самолично изволит навещать… А заодно и Догала-бздуна! Почитай, полгода жрет товар, хватит с него! Да и сделал он все нужные дела… нет в нем теперь ни пользы, ни толка… Разве что ткнуть ему в загривок разрядником да отнести Хозяину мандражыо душу…

А Синегадова – располосовать!

Мысль эта наполняла Рваного злобной радостью. Он снова осклабился, рванул дверцу своего «жигуленка», но садиться сразу не стал: поглядел на убогую машину, соображая, на чем будет ездить, когда дорвется до своего.

На «Форд-Торосе»? Или на «Эспасе-люкс»? И непременно с черномазым водилой за рулем, как обещал Хозяин! Рожа черная, а глаза оловянные… и чтоб каждого слова слушался, ублюдок!

Рваный залез в машину и повернул ключ стартера.

* * *

Утечка, несомненно, существовала – Винтер был в этом уверен. Он, впрочем, обладал достаточной подготовкой и опытом, чтобы не воспринимать подобный пессимистический вывод как катастрофу или преддверие к ней. В конце концов, любая сложная система, связанная с другими столь же громоздкими структурами, содержит ненадежные элементы – и самыми ненадежными являлись точки контакта, интерфейсы, перекачивающие данные наружу, в ООН, Интерпол, спецслужбы и государственные органы тех стран, которые финансировали открытые и закрытые проекты ВДО. Где-то там и просочилась лишняя информация – то ли об истинном предназначении ВДО, то ли о ее стратегии или конкретных работах, ведущихся в одном из звеньев.

Винтер считал это вполне закономерным – исходя из самых общих системных соображений. Он являлся превосходным специалистом, практиком и теоретиком, но вопреки смутным догадкам одного из своих сотрудников – куратора звена С – ему никогда не доводилось ловить шпионов. И на Шерлока Холмса он был совсем не похож. Невысокий, полноватый, в больших роговых очках, внешне Винтер представлял собой полную противоположность легендарному сыщику, хотя его прежняя профессия овала закономерным продолжением шерлокхолмсовской методы, освященной вычислительной техникой, кибернетикой и математикой конца двадцатого века. Он был системным аналитиком, одним из тех людей, которые могли разложить по полочкам, собрать вновь и оптимизировать все что угодно – начиная от конструкции посудомоечной машины и кончая смертоносной стратегией ядерной войны. В зрелые годы Винтеру, достигшему славы и немалых чинов, выпала судьба сделаться одним из отцов-основателей ВДО. Неудивительно, что он занял в ее иерархии весьма солидный пост.

Он не сомневался, что рано или поздно земная цивилизация должна была породить Систему или нечто сходное с ней. Слишком много случалось на Земле странного, такого, с чем не справлялись ни Интерпол, ни спецслужбы, ни армейские разведки, ни дипломаты, ни сыщики, ни медики. Ирак торговал детьми – живым сырьем для биопротезов; Иран, непонятно как и где, закупал ядерное сырье, наращивал военную мощь, скалил зубы на грязных гяуров, а заодно на единоверцев-мусульман; в Китае и Штатах вовсю трудились над бактериологическим оружием; по Европе, да и по всем остальным материкам гуляли всякие смертоносные штучки, разворованные двадцать лет назад из российских арсеналов. Все это, собственно говоря, к задачам Системы не относилось, хотя и частично подпадало под юрисдикцию ВДО. Такие сведения полагалось передавать в правительственные органы заинтересованных держав вместе с краткими сводками о продвижении секретных проектов, подобных операции «Blank», и поиске людей, владевших каким-либо необычным даром.

Но если существовала передача информации, то утечка становилась почти неизбежной, и Винтер давно смирился с таким вероятным поворотом событий. Главным для него было сохранить целостность Системы, ибо в глазах командора Восточно-Европейской цепи Система являлась чем-то гораздо более значительным, нежели еще одна очередная спецслужба, пусть и созданная с почти фантастической, немыслимой в прошлом целью. Он полагал, что, быть может, в ней таится зерно к всепланетному объединению, более продуктивному и действенному, чем ООН, ибо всякий союз, слияние, объединение быстрей всего достигаются перед лицом внешней угрозы. Он был искренним энтузиастом создания ВДО, которое стало возможным после краха тоталитарного советского режима, когда, с одной стороны, разоружение сделалось насущной задачей и эта благая цель смогла обеспечить Системе надежное прикрытие, в то время как с другой – возникли предпосылки к сотрудничеству в самых неожиданных и невероятных областях. Но даже при таких благоприятных условиях проект Системы вынашивался и зрел не меньше десяти лет, еще с начала девяностых годов прошлого века, и превратился в реальность не так давно – в две тысячи третьем. Впрочем, организация активно функционировала лишь последние девять-десять месяцев; все, что было до того, являлось подготовкой.

Этих десяти месяцев, по мнению Винтера, вполне хватило бы, чтоб некий потенциальный враг сумел расшифровать истинные цели ВДО и перейти в атаку. Возможно, все вершившееся сейчас в одном из северных подразделений Восточно-Европейской цепи и нужно было рассматривать как такую атаку, в чем Винтер видел некий положительный результат. Любые активные действия заставят противника раскрыться, а это уже прогресс! Правда, Система еще не подготовилась к глобальному отпору, но в случае серьезных неприятностей почти каждое из ее автономных и независимых звеньев можно было отсечь – отсечь мгновенно, прекратив все контакты и связи. И сейчас Винтер не мог избавиться от мысли, что ему, вероятно, придется пожертвовать звеном С, расплатившись таким образом за новую информацию.

Он холодно подумал, что цена эта весьма высока, даже если забыть о Докторе. Но о нем-то как раз забывать и не следовало! Красноглазый экстрасенс являлся одним из самых важных и незаменимых элементов Системы, ибо подобного специалиста – пусть в иных, не столь экзотических областях – пока что найти не удалось. Ни телепатов, способных обнаружить инородное присутствие и разобраться в намерениях чужаков, ни телекинетиков, которые могли бы вышвырнуть пришельцев со звезд в те бездны, откуда они прибыли на Землю.

Разумеется, имелись «слухачи», владевшие в какой-то мере даром телепатии и предвидения, однако слишком смутным и неопределенным, чтобы на него можно было делать серьезную ставку Но кто ведал, доступны ли отдельным личностям, этим еще не найденным Системой талантам, более точные прогнозы? Сей вопрос оставался столь же смутен и неясен, как и пророчества «слухачей». После многолетних бесплодных поисков некоторые специалисты Системы пришли к выводу, что истинных телепатов не существует вовсе, ибо дар этот губителен для человеческого разума. В самом деле, если полагать, что телепатия является врожденным качеством младенца, то такое дитя с неизбежностью превратится в идиота, поскольку в младенчестве не способно заэкранировать свой мозг от потока чужих и непонятных мыслей – разумеется, если подобная экранировка сама по себе не является врожденным свойством. И лишь в том случае, если ментальный дар возник в более зрелом возрасте – скажем, у подростка – и если его носитель вовремя сумел обуздать свой "необычный талант, у него появлялись шансы превратиться в настоящего телепата.

Но с телекинетиками складывалась иная ситуация. Казалось бы, врожденный дар телекинеза не мог свести ребенка с ума, в силу чего возможность обнаружить такую аномалию выглядела весьма реальной. Весьма реальной – если не учитывать всех привходящих обстоятельств! Например, того, что телекинетики не осознавали своих способностей и не умели ими управлять. Обычно их дар просыпался в минуты сильного душевного напряжения – стресса, когда они, сами того не ведая, принимались хаотически манипулировать предметами и электромагнитными полями, что, в частности, могло служить объяснением полтергейста. В этой сфере, в отличие от чисто ментальных проявлений (которые самому носителю трудно не заметить и не ощутить), установление причинно-следственных связей являлось гораздо более трудоемким занятием, результаты же относились к области смутных догадок. Так, кое-кто полагал, что целый ряд стихийных катастроф на самом деле вызван неосознанными действиями телекинетиков, а зловещий Бермудский треугольник – не что иное, как гигантских масштабов полтергейст.

В такой ситуации Доктор, чей дар был твердо установленным фактом, являлся немаловажной ценностью, жертвовать которой Винтер не хотел, да и не мог ни при каких обстоятельствах. Он понимал, что наблюдает почти невероятное стечение обстоятельств: с одной стороны, неведомый враг наконец-то готовился перейти в атаку, с другой – атака эта ожидалась именно там, где обнаружили Доктора, где сей уникум трудился уже без малого год Трудился с превосходным результатом – достаточно было вспомнить про Решетку, про Стражей, про бетламин и другие полезные раритеты, извлеченные прямиком из снов – или, быть может, с другого края Галактики.