Без жалости - Лоис Гилберт

— Что еще случилось? — спросила я.

— Меня преследуют кошмарные сны о пожаре в доме, — сказала Эми.

Мне не хотелось об этом говорить. Я намеревалась похоронить в своей памяти все, что имело отношение и к пожару, и к смерти Эдварда, хотя никогда не говорила об этом впрямую.

— Это так естественно, детка, — сказала я ровным, лишенным эмоций голосом. — Подожди немного. Со временем это пройдет.

— Ты никогда об этом со мной не разговариваешь.

— Да, не разговариваю, — произнесла я. Это было первым признанием в том, что я избегаю касаться трудной темы.

Я взяла с тумбочки пульт и сделал звук телевизора погромче. Через мгновение комната наполнилась смехом. Эми тяжело вздохнула.

— Ты несчастлива.

— Я просто устала, — сказала я, не сводя глаз с экрана.

— Раньше ты никогда не смотрела телевизор, а теперь смотришь каждый вечер. У меня такое ощущение, что мы с тобой живем в разных измерениях. Ты совершенно перестала меня замечать. Ты никогда не улыбаешься. Об этом-то ты хоть знаешь?

Я ничего не хотела менять в своей жизни, поэтому ответ мой был краток:

— Если что не так, извини.

— Зачем ты извиняешься? Ты же в депрессии, мама, — это и ребенку понятно, — сказала Эми. — И это меня пугает.

Быть матерью Эми было ох как непросто. Главное, она всегда брала быка за рога и говорила прямо в лицо то, что думала, не опасаясь последствий. Я видела, как ее взгляд заметался по моей комнате. Можно было подумать, она хотела отыскать причину моего душевного неустройства и, отыскав, сразу же ее устранить. Я почувствовала, как у меня в душе стало копиться раздражение на дочь — ну что, спрашивается, ей от меня надо? Я же все делаю так, как она хотела: хожу на работу, зарабатываю деньги, порвала с Ноа… Наши с Эми взгляды встретились, и мы некоторое время смотрели друг на друга в упор. Потом я отвела глаза, откинулась на спинку дивана и жестом предложила ей подойти поближе. С чего это я, в самом деле, так на нее взъелась? Ведь ясно же как день, что она одинока и ей меня не хватает. В этом есть моя вина. Я слишком носилась с бабушкиной тайной и не заметила, как сделалась мрачной и замкнутой, отдалилась от своего ребенка. Удивительное дело! Мы с дочерью, проживая в одной квартире, обе равно страдали от одиночества.

— Тебе нужна помощь, — неожиданно сказала Эми, подходя к моей кровати.

— Говорю же тебе — я просто устала, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал по возможности ровно. — Так что не волнуйся за меня и позволь мне спокойно посмотреть телевизор.

— Тут пришел один человек, который хочет с тобой поговорить, — лишенным каких-либо эмоций голосом произнесла Эми. — Быть может, ты скажешь ему то, чего не хочешь говорить мне?

У меня екнуло сердце.

— Боже, неужели ты пригласила к нам своего отца?

Эми ничего мне не ответила, вышла в коридор и крикнула:

— Она выходит.

«Ну зачем только Эми его позвала? — тоскливо думала я, надевая халат и шаря под кроватью ногой в поисках тапочек. — Ведь Дэн начнет задавать вопросы, на которые мне вряд ли захочется отвечать».

Я слишком долго старалась сделаться незаметной и отдалиться от людей, чтобы позволить Дэну вот так запросто разрушить ту стену, которой я отгородилась от мира.

«Ничего, — говорила я себе, — я дам ему понять, что на досужие разговоры у меня нет ни времени, ни сил. Я скажу ему, что сильно устаю на работе и что завтра мне рано вставать».

Пылая праведным гневом, я прошла в гостиную, готовясь преподать Дэну урок, который должен был отбить у него охоту появляться у меня дома, не договорившись предварительно со мной о встрече.

В гостиной на диване сидел Ноа. Увидев меня, он сразу же вскочил на ноги.

— Это Эми попросила меня зайти, — с места заявил он, словно опасаясь, что я на него накричу.

Весь мой боевой пыл улетучился, будто его и не было. Ноа выглядел потрясающе — был подтянут, свеж и тщательно выбрит. Главное же, он по-прежнему оставался цельным человеком и пожар никак не отразился на его характере. В отличие от меня ничто его не угнетало, и спал он скорее всего без сновидений, и кошмары его по ночам не мучили.

— Чаю выпьешь? Или кофе? — спросила я. Мне хотелось, чтобы он попросил что-нибудь. Это позволило бы мне заняться чашками, ложками, кипячением воды и прочими хозяйственными делами… Я стремилась любой ценой избежать прямого взгляда его синих глаз.

— Нет, спасибо, — сказал Ноа, снова усаживаясь.

— Что привело тебя в наш город? — Я стояла у стены и присаживаться рядом с ним не торопилась.

— Я приехал сюда, чтобы повидаться с Райаном.

— Ну и как он?

— Он просил сказать тебе, что Билли снова взял его жить к себе.

Честно говоря, меня это удивило. Должно быть, Райан и впрямь прекратил играть, коль скоро Билли пошел с ним на мировую.

— Между прочим, мы с Райаном разговаривали о вашей бабушке.

Это известие, подобно тяжкому камню, легло мне на грудь. Я, стараясь не выдавать охватившего меня волнения, спросила:

— И что же он тебе рассказал?

— Все.

У меня перехватило горло, в глазах потемнело. Как только Райан осмелился предать бабушку? Да еще так небрежно, походя — в разговоре с малознакомым, в сущности, человеком? Ведь даже Дэн не знал всей правды.

— Я в это не верю, — сказала я, пытаясь защититься от мысли, что Ноа знает то же самое, что я так долго и так старательно от всех скрывала.

— Я понимаю, почему она убила Эдварда, — сказал Ноа, глядя мне прямо в глаза. — И вот что я думаю по этому поводу: знай твоя бабушка о том, каких душевных мук тебе стоило сохранить ее тайну, она не стала бы на этом настаивать. Эми сказала мне, что ты несчастлива, у тебя нет друзей, ты ни с кем не разговариваешь и ни с кем не встречаешься.

Я покраснела так, что щекам стало жарко. К чему это он клонит? Разве он не знает, что я работаю по семьдесят часов в неделю и мне не до развлечений? А счастье… Что ж, счастье каждый понимает по-своему. Я, к примеру, почти каждый день спасаю человеческие жизни — разве этого недостаточно, чтобы сделать жизнь наполненной?

— У меня все хорошо, — сказала я. — Просто отлично.

Ноа перехватил мой взгляд, и я поняла: он знает о том, что я солгала.

Он заговорил снова — теперь уже о нас и о наших отношениях:

— У нас с тобой кое-что было. Ты ведь не станешь этого отрицать? Правда, это случилось, когда ты переживала трудные времена, но ведь наша близость не становится от этого менее реальной. Что касается меня, то я точно знаю: нас связывали нежные чувства.

— Ты не представляешь, что мне довелось пережить, — пробормотала я, думая о том, что было бы лучше всего, если бы Ноа внезапно исчез. Я слишком долго его ждала и теперь едва сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия. Я смотрела на его губы, тщетно пытаясь избавиться от воспоминаний о том, как они касались моих губ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});