Монах. Боль победы - Евгений Щепетнов

– Исчадия! Опять исчадия! Что за гадость?! Откуда? Кстати, их много?

– В живых осталось человек десять. Многих убили на месте. Оставшихся упаковали – завязали рты, руки, чтобы, когда проснутся, не могли колдовать.

– Язык определили, на котором они говорят?

– Никто не знает. Впрочем, часть слов похожи на наши, но произношение какое-то странное, как будто бы и наш язык, да не наш. Знаешь, на что похоже? На язык в старинных книгах. Церковных, я имею в виду. Старый язык. На нем могут только священники читать, и то только те, кто частенько почитывает старинные книги, богословы со стажем.

– Нашли таких?

– Хочешь допросить чужаков?

– Нет, Федя. Я хочу поспорить с ними на богословские темы.

– Ну не сердись… в тюрьме они, богословы.

– Зачем в тюрьме? С какой стати?

– Пытаемся допросить чужаков, с какой еще-то стати? Не за веру страдают, точно. Андрей, успокойся, ты устал за эти дни, переживаешь… может, тебе пока поспать? Отдохнуть немного? На тебя глядеть страшно – исхудал, глаза запали! Ты когда ел последний раз?

– Не помню. Утром… или вчера… не помню.

– Я помню! – вмешалась Шанти. – Он ничего не ел со вчерашнего вечера! Пойдем, там приготовили ужин. Потом все остальное.

– Ты где была?

– Когда? Утром? Или после обеда?

– Утром и после обеда.

– Утром и до обеда я с мамой облетала город и травила чужаков. После обеда… после обеда ходила к Антане и Олре.

– Что там сделано? – Голос Андрея был глухим и сдавленным, он говорил будто через силу.

– Им сделали гробы, забальзамировали тела. Украсили и поставили в бальной зале для прощания. Все готово к похоронам. Где будем хоронить? Все ждут твоего распоряжения.

– В усыпальнице дворца. Потом… потом решу. Может, построю им мавзолей. Они заслужили это.

– Заслужили… – согласно кивнула Шанти. – Смелые девчонки. Настоящие матери. Настоящие бойцы.

– Не надо. Не надо, сестричка… а то я сейчас завою. Я еще не могу привыкнуть к мысли…

– Думаешь, я могу? Мне самой выть хочется…

– Пойдем ужинать. Я и правда что-то забыл про еду, так и сдохнуть недолго. Вот и положите меня с моими… – Андрей запнулся, закашлялся, справился с собой и замолчал.

– Рано еще, – серьезно заметила Шанти, – вначале детей вырасти. И кроме того – на тебе страна. Ты отвечаешь за своих подданных. Кстати, ты не задумывался о вопросе престолонаследия? Как следует поступить в том случае, когда умирает императрица и оставляет наследника? Нужно узнать у тех, кто в курсе. Кто ведает такими делами?

– Я узнаю, – вызвался Зоран. – Всех, кто в этом деле разбирается, найду. Ваше высочество, я глубоко, глубоко соболезную. Если бы мог, я бы отдал жизнь за императрицу, верите? Лишь бы она жила…

– Верю, Зоран. Но ничего уже не изменишь. Пойдемте ужинать, ребята. Федя, ты с нами?

– Нет. У меня дел по горло. Надо разгребать эту помойку. Кстати, вопрос к тебе. Поймали пятерых солдат на мародерстве. Грабили дома тех, кого спасали. Что будем делать?

– Ты о чем спрашиваешь?! Ты зачем это спрашиваешь?! – Лицо Андрея задергалось в яростной гримасе. – Повесить! Сейчас же! На видном месте! И табличку на шею – «Мародер, грабил горожан!». И вот еще что: поймаешь гражданских грабителей – туда же, рядом.

– Мародеров будет много, – предупредил Федор, – народ всегда пользуется случаем, чтобы поживиться. И всех вешать?

– Всех! Я отучу их грабить трупы!

– Понял. Исполняю. – Федор отсалютовал и направился к группе командиров, стоящих неподалеку и ожидающих, когда он закончит разговор.

Андрей, Шанти и Зоран пошли во дворец. При приближении Андрея гвардейцы взяли «на караул», он кивнул им и быстро пошел по галереям и переходам дворца.

– Сюда! – Шанти поймала «брата» за рукав и направила в зал рядом с кухней, похожий на тот, в котором Антана и Олра приняли свой последний бой.

Стол был уставлен разнообразными блюдами, и Андрей почувствовал страшный голод. Его организм оборотня не мог долго обходиться без пищи.

Несколько минут они молча насыщались, притом Шанти не отставала от своего друга, поглощая еду, как грузчик после тяжелого дня. Зоран искоса поглядывал на нее, не зная, как вести себя с ней после того, как узнал тайну девушки. Наконец он осторожно спросил:

– А драконы едят так же, как люди? Такую же еду?

– Не совсем. Иногда – болтунов, которые мешают им насыщаться после трудного дня. Извини, Зоран, мне не до тебя. И настроение не то, и устала я очень – с рассвета опыляла город.

– А мать где? – проглотив очередной кусок, спросил Андрей.

– Полетела на охоту. Она не любит человеческую еду, считает ее пресной и невкусной.

– А ты? – вклинился Зоран. – Любишь?

– Мм… опять? Люблю! Отстань! Андрей, что собираешься делать в ближайшее время? Я же вижу, ты усиленно что-то обдумываешь. Зачем тебе допрос чужаков? Что задумал?

– Допрос? Ну допрос сам по себе нужен – это же просто. Зоран, зачем нам допрос?

– Чтобы узнать, откуда они прибыли и нет ли опасности повторного нашествия, само собой! – с нотками самодовольства пояснил парень. – Сейчас их допрашивают, потом и мы подключимся.

– Верно, – кивнул Андрей, – подключимся. Вы знаете, ребята, какая штука получается… Вот смотрите – предводительствует нашествием дракониха. Чужаки явно знают эту тварь, я видел, как они ее приветствовали. В войске присутствуют исчадия-жрецы, отправляющие души умерших Сагану. То есть они подчиняются драконихе, так получается? Это что же, выходит, исчадия в подчинении у драконов? Каким образом? Как так получилось? Вот это нам и нужно выяснить. Вначале найти среди чужаков тех, кто знает о системе их власти, знает что-то об исчадиях, а потом я поговорю с самими исчадиями.

– Не боитесь, что они вас проклянут? – осторожно осведомился Зоран. – Или убьют словом? Говорили, они много народу положили, пока наши не поняли, что всех в красных халатах надо убивать издалека и лучше из-за угла!

– Не боюсь, – бросил Андрей, невольно прикоснувшись к своему крестику, спрятанному под рубахой.

– А почему вы считаете, что они расскажут вам о сотрудничестве с драконами?

– Ему – расскажут, – хмыкнула Шанти и посмотрела на Андрея со смесью любви и страха. – Я сама бы ему все выложила, что знаю и что не знаю. Только глянь он на меня таким взглядом…

– Кхе-кхе, – закашлялся Зоран, и слуга тут же подлил ему в высокий хрустальный стакан желтый напиток с запахом цветов. – Благодарю. Я сыт, господа. Подожду вас на улице. Вы же недолго? Я с вами пойду на допрос.

– А надо? К исчадиям я тебя не возьму – ты же не хочешь покрыться чумными нарывами? А допрос бойцов удовольствия тебе не доставит. Чего хорошего в этом? Зачем тебе такое зрелище?

– Все равно пойду. Может, я что-то подскажу…

– Да что ты подскажешь, – хмыкнула Шанти. – Подсказчик… иди на улицу, жди, мы поедим и придем.

Андрей кивнул и углубился в еду, не замечая вкуса того, что ел. Шанти тоже молчала, слуга, убрав грязные тарелки со стола, удалился. Тишину в зале не нарушало ничего, кроме скрипа ножа по тарелке да бульканья наливаемой из хрустального кувшина жидкости.

Неожиданно Шанти сказала:

– Я тебя никогда не оставлю, слышишь?

Андрей помолчал, посмотрел в глаза своей названой сестре и с вымученной улыбкой ответил:

– Надеюсь. Очень на это надеюсь.

Шанти порывисто вскочила, подбежала к Андрею и, неловко ткнувшись ему в губы, крепко поцеловала, оставив на его коже неуловимый запах цветов и каких-то притираний. Потом повернулась и, вытерев глаза, выбежала из залы в коридор. Ее шаги простучали по паркетному полу и стихли где-то вдали.

Андрей вздохнул, отложил приборы и, откинувшись на спинку кресла, долго сидел, прикрыв глаза. Затем сделал над собой усилие, встал и вышел в коридор.

– Успехи есть?

– Кое-что узнали. Говорят, шли под предводительством короля Дрогана. Он сказал, что здешние жители жирные и мягкотелые, совсем не воины. Что взять их будет легко.

– Про ту, что бегала по стене, спросил?

– Обижаешь! Само собой, спросил. Королева это. Ты верно догадался – они ее прекрасно знают.

– А то, что она дракониха, знают?

– Нет. Сами удивлены. Просто потрясены. Не врут, точно. Андрей, что будем с ними делать?

– С кем? С захватчиками? А что ты предлагаешь? Убить всех?

– А что еще остается? Но муторно как-то…

– А то, что они тут творили, не муторно?

Андрей внимательно посмотрел на привязанных к столбам чужаков. Их длинные русые волосы были заплетены в тонкие косички, лица обветренны и жестки, как камень. Люди крупные, ширококостные, мускулистые. На лицах ни тени страха, лишь угрюмая готовность принять свою судьбу.

– Спроси их: жить хотят? – негромко сказал Андрей, обращаясь к человеку в черной рясе, сидевшему на табурете возле очага.

Священник произнес певучую фразу, на которую четверо пленников ответили смехом и улыбками. Потом один из них что-то сказал, и переводчик пояснил: