Связанные поневоле - Галина Чередий

Уже сейчас мой волк скулил, как сопливая сучонка, предчувствуя эту пытку — быть без нее. Стыдно признаться даже самому себе, что с легкостью и даже радостным предвкушением покидал родителей и родную стаю, а вот сейчас готов взвыть на луну, только представляя себе, как буду обходиться без женщины, которую знаю всего ничего. И которая, кстати, ни разу даже не попросила меня остаться и не сказала, что я ей хоть чуточку нужен. Это ведь должно уязвлять мою гордость и задевать самолюбие, но чихать я на них хотел при здравом размышлении. Сильно мне поможет моя гребаная гордость, когда я буду вешаться от вожделения вдали от Юлали? Или меня до хрена спасет мое самолюбие, когда буду бороться с мыслями о том, что оставил свою жену одну, а вокруг нее вьются всякие… Так, об этом не думаем, чтобы не облажаться в очередной раз.

Лучше уж думать о том, что кто-то, у кого мозги набекрень, угрожает моей паре, и я не знаю, кто это. Прежде чем выдумывать себе то, чего пока еще нет, нужно решить насущные проблемы. Иначе я просто не имею никаких шансов даже заикаться о своих претензиях на нее. О каких правах может говорить мужик, если не исполняет свои исконно природные обязанности — беречь, защищать, обеспечивать всем необходимым? Мало ли, что женщина мне досталась с полной головой тараканов и дикими заскоками по поводу своей долбаной суверенной независимости. Это не отменяет для меня дарованных природой самцовых обязанностей. Но, видимо, Юлали не считает, что я особо-то способен справиться с проблемами, потому и молчит. Конечно, обидно до глубины души, но право обижаться еще заслужить надо. А пока нечего даже рот раскрывать.

Как все это сложно! В очередной раз поражаюсь тому, как кому-то вроде меня, кто так относился к женщинам, могла достаться в священную пару такая, как Юлали? Только разве что в наказание или как работа над ошибками. Но в отличие от прежней злости и раздражения по этому поводу сейчас я осознаю, что не хочу другой, даже представлять не желаю. Я не просто покорно принял свою судьбу. С каждым новым днем и часом я чувствую, как Юлали затягивает меня, погружает в себя с такой скоростью, что от этого кружится все больше голова. Это уже похоже на кайф от свободного полета в момент прыжка на мотоцикле, только гораздо круче. Не знаю уж почему, но чем быстрее я врастаю в мою жену, тем свободнее и правильнее себя чувствую. Юлали заставляет меня думать о ней каждую минуту, и я все больше ощущаю, что это не влияние метки и не давление связавшей нас фортуны. Это мои собственные чувства. Они такие острые и настоящие, их ни с чем не перепутать, потому как и сравнить не с чем. Просто знание, данное тебе, наверное, с момента прихода в этот мир, а может быть, задолго до него, что эта женщина — единственная. А все, что было до нее… Этого словно бы никогда и не случалось. И оставалось только надеяться, что эти чувства обоюдные, и, хоть Юлали и не показывает, но внутри у нее происходит то же самое.

У моего отца никогда не было другой женщины, кроме моей матери. Да, он говорил мне о том, что все сиюминутные удовольствия этого мира не стоят того, каким сильным будет раскаяние, когда встретишь свою настоящую судьбу. И она тысячу раз достойна, чтобы ее подождать. Но разве я его слушал? Посмеивался над своим стариком, говоря себе, мол, другое время — другие нравы. А вот сейчас, несмотря на всю мою приобретенную в годы загулов самоуверенность, дико жалею, что не оказался достаточно чистым для моей женщины. Я могу себя оправдывать тем, что и я у Юлали не первый, но что-то это мало помогает. Когда позволяю себе подумать о тех, кто касался ее до меня, хочется устроить натуральную бойню. И даже бедный Дин не подлежит амнистии за то, что носит на себе следы ее прикосновений. А когда вспоминаю, что сам творил, особенно поначалу, когда деньги и слава ударили в голову, возникает желание взять и удалить все это. Жаль, что жизнь — не файл в компе. Так что придется иметь дело с тем, что есть.

Поэтому даже такая простая вещь, что в этом новом трейлере и в этой постели не было никого, наполняет меня радостью. Это только наше пространство, и я никому не позволю его осквернить. Только аромат Юлали будет на этих простынях, только следы ее рук повсюду.

Стук прерывает мои размышления и лишает расслабленности после того, как Юлали отправила меня в космический полет.

— Север! — зовет Нести. — Могу я уже войти?

— Даже не вздумай, — рычу я и отыскиваю трусы. — Какого ты приперся?

— Такого, что кое-кто думает головой и о деле, а не только членом и об удовольствиях! — громко огрызается он из-за двери.

— Завидуй молча, — бурчу я, открывая ему.

— Завидовать будет нечему, когда Юлали поймет, что ей придется выйти в этом, — Эрнест указал на разбросанную по полу смятую одежду, — перед объективы камер. Я уже не говорю об отсутствии макияжа и прическе!

— Моей женщине не нужен макияж, чтобы быть лучше всех, — ухмыляюсь я, хоть и понимаю, что Нести со всех сторон прав.

— А одежда ей тоже не нужна? — И он помахал перед моим носом пакетами из дорогих бутиков.

— Черт, спасибо!

— Да ладно! Можешь просто признать, что я самый умный и лучший из вас всех! — лыбится Эрнест.

— Ага, и скромный! — говорю я и протягиваю руку, но он быстро прячет пакеты за спину. — Эй! Отдай мне их и выметайся! Юлали вряд ли понравится, что ты тут, когда она голышом из ванной выйдет!

— Нет, это ты выметайся! Я привез визажиста, но при тебе она работать не сможет, особенно когда ты тут в одних трусах выплясываешь. Поэтому бери свои манатки и убирайся в мой трейлер принимать душ, а то от тебя за километр сексом разит. А мы тут из Юлали сделаем настоящую сказочную принцессу, заодно и потрындим о том, что можно говорить, а чего не стоит.

— Ей ничего говорить и не придется. Достаточно обнимать меня и кивать со счастливым лицом, пока я все скажу, — фыркаю я.

— Очень смешно, — ехидно смотрит на меня мой Омега. — А ты, позволь спросить, сам ей такие указания дашь или найдешь для этого другого смертника?

Противные мурашки пробежали по спине, и яйца поджались, ощутив себя что-то жутко некомфортно при мысли о том, чтобы сказать такое моей жене. Я сегодня и так уже выбрал лимит ее терпения на пару лет вперед. Так что я решился на во всех отношениях умный и дальновидный шаг. А именно: натянул джинсы и футболку и прихватил из шкафа кожаный костюм для шоу.

— Думаю, ты прав. Пойду-ка я тоже соберусь. Но для начала… — Я все же выхватил у Нести пакеты с вещами и подошел к дверям душевой.

— Лали-детка, тут вещи для тебя! — громко сказал, ставя пакеты на пол за дверью. — И да, тут тебя Нести ждет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});