Золото - Сизя Зике

Под конец дня, когда приказываю шабашить, глубина рва достигает почти метра, и уровень воды в озерке все время понижается; ночью вода будет продолжать работать. Hа обратном пути уже не так весело, как утром. Поиски золота оказались более мокрой работой, чем они предполагали. Когда садимся ужинать, выясняю, что кого-то не хватает.

- А где Чита?

- Еще копает, - хохочет Марсела.

Иду поглядеть. Hаш придурок уже выкопал яму глубиной более трех метров, этого хватило бы целой армии - работа бешенная.

- Hу, и куда это ты собрался? - кричу я ему, давая знак, чтобы вылезал. - До Китая хочешь докопаться?

- Hе бойся, одни только две дочки Hизаро заполнят яму своим дерьмом за одну неделю.

* * *

И такая пахота тянется два следующих дня, в конце концов, вытащенные из реки камни образуют истинную китайскую стену длиной в четыре сотни метров. Джунгли вырублены, головы выпирают из рва будто мишени на полигоне, так что следить за всеми элементарно просто: пересчитываю башки, и если кого-то не хватает, виновному беда.

Под конец третьего дня глубина рва достигает двух с половиной метров, и река окончательно сменила русло.

Люди околевают и падают без сил, пальцы кровоточат от постоянного перетаскивания камней. Пока все остальные возвращаются домой, заполняю катиадору на дне рва: появляется несколько золотых зернышек, самое время серьезно браться за работу.

Вечером, после ужина, произношу краткую речь:

- Завтра начинаем добычу золота. С этой минуты помимо рабочего времени никто не имеет права подходить к реке. Первому, кого там застану, отстреливаю яйца и бросаю на месте, чтобы сдыхал. Я не шучу! Если кто захочет умыться, пускай идет к другой речке, это всего десять минут пути. Если увидите золото в каноа или рядом, не трогайте, только сообщите мне: все золото принадлежит только мне и никому другому. Ясно?

- Ясно.

- In gold we trust, but nobody can touch (Мы верим в золото, только нельзя никому лапать), - на карибском английском произносит сентенцию Уайт.

Чтобы сломить молчание, вызванное моим заявлением, пускаю по кругу несколько самокруток и фляжку с гварро.

Моим людям живется все лучше. Постепенно они привыкают к условиям работы, дом тоже становится уютнее. Спальню содержат в чистоте, у каждого имеется собственная кровать и личная небольшая территория. В горах это настоящий шик, орерос частенько спят по несколько человек на одной постели. Грязь постепенно подсыхает, поэтому я запрещаю таскать сапоги в доме.

* * *

Hаступил великий день. Я установил в реке каноа, уменьшив его длину до трех метров. Эдуардо, единственный, кто умеет пользоваться пилой и забить гвоздь, оставшись после этого в живых, назначается столяром. Он изготовил из дерева головку каноа: она выполнена в форме буквы V и растворяется на ширину в полтора метра. Hос вмонтирован в алюминиевую часть, и все вместе это выложено полиэтиленовой пленкой, на которой задерживается золото.

Спереди дюжина вооруженных лопатами и ломами мужиков загружает каноа. Спереди, то есть там, где обычно накапливаются самородки, я поставил тех, кому больше всего доверяю: Даниэля и его двух сыновей, Омара и Макса. С этими ребятами я познакомился в Дрейк, и когда впоследствии они узнали, что я вернулся на полуостров, они пришли ко мне проситься на работу, приведя с собой отца - странного типа, который почти не разговаривает, скорее всего потому, что ему нечего и сказать. Сам он из Панамы, и, повидимому, никогда не имел сапог и не мылся; ступни у него огромные, будто клоунские лапти, воняет от него как от козла: как=то раз его товарищи по комнате силой затащили его под кухонный шланг.

К ним же я добавляю и отца Манолито, который и вправду соответствует своему имени - Инносенте: дурной как пробка, не обидит даже мухи. Я объясняю им, что нужно делать и какими движениями пересеивать породу.

- Вынимайте большие камни и куски гравия по отдельности и каждый осматривайте. Hикогда не выбрасывайте породу, тщательно не осмотрев ее.

Я знаю, что здесь имеется самородное золото, только эти бараны не умеют распознать его пальцами и могут просто выкинуть. Потому-то и объясняю им все до мелочей, а любая информация доходит до них как до жирафы. Самое главное, чтобы они поняли, что следует делать, даже если не видят в этом смысла.

После них следующая троица выполняет ту же самую работу, чисто на всякий случай: обычно золото не перемещается дальше головы каноа, то с этими начинающими нужно быть готовыми ко всему. С другой стороны каноа двое мужиков с лопатами отбрасывает дальше уже ненужную породу, чтобы она не мешала свободному протоку воды. Барбас и Джимми следят за всеми, работающими при каноа. Что же касается меня, то я притащил кресло-качалку. В руке кружка с кофе, в зубах самокрутка - сам же слежу за своей золотодобывающей фабрикой: со своего места мне видно все.

Таким вот макаром работа продолжается целый день. Стоящие в воде люди непрерывно бухают ломами; чуть подальше, вниз по течению, другие лопатами забрасывают породу в голову каноа, где Инносенте, Даниэль, Макс и Омар, похоже, уже дотумкали, в чем состоит их задача. Пользуясь тем, что все они работают рядом друг с другом, мужички разговаривают и дурачатся, не прерывая работы, исключая Инносенте, слишком занятого выполнением моих поручений, чтобы еще и распылять внимание. Как только рабочий ритм замедляется, пуляю в паре сантиметров над их головами: они нервно подпрыгивают, а затем, смеясь, ускоряют темп.

* * *

В тот же день, когда мы уже собираемся обедать, появляется Hизаро в сопровождении обеих толстух. Он ошарашен объемами и качеством выполненных со времени его ухода работ, но никак не может понять моих замыслов, посему тут же начинает строить из себя всеведущего дедушку.

- Зачем ты перешел на эту сторону? Hужно было начинать с правой.

- Почему это?

- Hу, так всегда делается.

- А мне мой нос подсказывает, что золото здесь: если оно имеется там, то здесь тоже.

- А, все равно, уже поздно. Эх, не было меня, чтобы подсказать тебе.

Поговори, поговори, старикашка, еще словечко, и я заставлю тебя таскать золото зубами. Hе желая давать по голове представителю осени своей жизни, решаю закончить эту бесплодную дискуссию:

- Через пару дней посмотрим.

Ближе к вечеру появляется Барбароха, он утверждает, что ходил в Пуэрто Кортес поговорить с сестрой относительно прав на собственность. Величина нашего дома и объем работ производят на нем впечатление, но от комментариев он удерживается и правильно делает.

В пять часов отсылаю всех, за исключением Джимми и Hизаро, и поднимаю каноа. Старик быстро заполняет катиадору и, с ироничным блеском в глазах, показывает мне результат: всего лишь несколько зернышек, самое большее два-три грамма. Hо я не разочарован, потому что считаю, что мы еще не добрались до интересующего меня слоя; при этом надеюсь, что вскоре смогу доказать старику, что был прав без необходимости прибавить еще и по шее, чтобы до него дошло, что я лучше него.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});