Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

были микроскопическими по сравнению с потерями периода мировой войны, в которой он принимал столь весомое участие. Но это были жертвы мирного времени и приносились они во имя интересов прежде всего американской экономической мощи и американского мирового престижа.

Аллен Даллес почувствовал, что при Эйзенхауэре он получил значительно большую свободу рук, чем при предыдущем президенте. Эйзенхауэр мог дать самые общие указания (или просто согласиться с предложениями), подчёркивая, что он не намерен вникать в детали — так было легче успокоить свою совесть, сваливая вину на подчинённых в случае неудачи или разглашения нежелательных сведений.

Важным результатом «Аякса» было увеличение финансирования ЦРУ из закрытых статей государственного бюджета США и, как следствие этого, — значительное расширение его кадрового состава путём подбора высококвалифицированных специалистов различных областей знания — от историков и политологов до математиков и физиков377. Найму этих работников предшествовала тщательнейшая проверка — многие отсеивались без объяснения причин и даже без объяснимых для самих членов соответствующих комиссий мотивов — они просто не понравились умудрённым разведчикам из команды Даллеса. Цифры при этом привести невозможно — после всех рассекречиваний архивов ЦРУ они остаются за семью печатями[16].

В то же время Аллен Даллес, при всей своей склонности выдвигать собственную личность на первый план и преувеличивать собственные заслуги, смог извлечь из иранской операции некоторые уроки, признав ошибки своих подчинённых и, следовательно, собственные упущения. Он признал, что по некоторым вопросам британские секретные службы, которые принимали участие в операции, правда, в качестве младшего партнёра (отчасти конкурента), показывали бо́льшие знания конкретной обстановки и умение быстрее ориентироваться в изменявшейся ситуации. Сотрудник ЦРУ Дональд Уилбер, являвшийся одним из кураторов операции, по её окончании написал детальный отчёт, утверждённый директором управления, в котором основное внимание было обращено именно на ошибки и недочёты. Констатировалось, что американцы слабо ориентировались в иранской столице, что топография Ирана не была предварительно досконально изучена, что диверсанты не всегда понимали особенности различных сословий, этнических и прочих групп населения страны. В качестве примера приводились племена бедуинов, которые получили изрядные денежные суммы за обещание принять участие в беспорядках в Тегеране. Однако, когда наступил решающий момент, бедуины просто не появились. Их вожди присвоили себе деньги, объяснив, что получили некие «сигналы» (скорее всего имелись в виду какие-то «знаки свыше»), не позволившие им прибыть в столицу. Деньги, разумеется, возвращены не были. В докладе признавалось, что в практических делах британская служба МИ-6 показала преимущества по сравнению с ЦРУ, что необходимо использовать её опыт, даже учиться у неё378.

Переворот в Гватемале

Опыт — позитивный и негативный — был использован Даллесом и его помощниками под покровительством президента Эйзенхауэра в ещё одной секретной операции — свержении законно избранного национально-демократического правительства Гватемалы.

Как мы уже знаем, операция была начата ещё в то время, когда Даллес был в ЦРУ вторым лицом, но остановлена президентом Трумэном. Теперь директор ЦРУ получил на её проведение карт-бланш.

Правда, на латиноамериканском направлении президент колебался между курсом на демократию и опорой на диктаторские режимы, провозглашавшие верность союзу с Соединёнными Штатами. В этом сказывалась, так сказать, двойная ментальность Эйзенхауэра, его убеждённость в нерушимости демократических принципов, на которых основана его собственная страна, с одной стороны, а с другой — многолетняя служба в качестве высокопоставленного военного, приказы которого следовало неукоснительно исполнять, не вдаваясь в пререкания по их существу.

В то же время на Эйзенхауэра немалое влияние оказывал его младший брат Милтон, известный просветитель, возглавлявший на протяжении своей карьеры несколько университетов (в первой половине 50-х годов он был президентом Пенсильванского государственного университета)379. Милтон, являвшийся в то же время специалистом по латиноамериканским делам, настаивал, чтобы США поддерживали курс на установление к югу от своей границы демократических режимов, считая это наилучшим средством предотвращения коммунистической опасности380.

В то же время значительно более мощное влияние на президента оказывала консервативная часть республиканской фракции в Конгрессе, на которую опирались братья Даллес. Аллен, получивший во время операции «Аякс» и особенно после её успешного завершения почти свободный доступ в Белый дом, убеждал, что коммунистическое проникновение на континент происходит именно под видом борьбы за демократию и укрепление национальной независимости. Почти в каждом движении такого рода он видел (или, возможно, лицемерно уверял общественность, что видит) «руку Москвы», против которой необходимо вести непримиримую борьбу, а иначе Западное полушарие будет для США потеряно.

События и намерения противоборствующих сторон холодной войны переплетались в тугой, запутанный узел. Аллен Даллес, разумеется, понимал, что демократические режимы, сходные с американским, соответствуют интересам латиноамериканских народов, тогда как авторитарные, тиранические режимы не просто подавляют их волю к самоуправлению, но влекут за собой нищету, бесправие и во многих случаях прямое кровопролитие. Он знал по многочисленным поступавшим к нему докладам и то, что советское руководство видит в национально-демократических движениях на Западном континенте возможный путь к укреплению здесь своего влияния, а при благоприятных обстоятельствах — и перспективу установления власти коммунистических партий с переходом соответствующих стран в орбиту влияния СССР. Аллен убеждал других политиков, прежде всего президента, а отчасти и самого себя, что, держа самовластных правителей на коротком поводке, можно обеспечить надёжное влияние США на соответствующие страны.

По отношению к Гватемале такая установка возобладала. Однако все попытки организовать в этой стране внутренний переворот для свержения национально-демократического правительства Хакобо Арбенса успехом не увенчались. Они либо так и не переходили в практическую стадию из-за расколов и дезинтеграции в рядах заговорщиков, либо завершались их арестами на ранней стадии активности. Денежные средства и небольшие партии оружия, передаваемые из ЦРУ через посредников, попросту растворялись — либо пропадали в карманах заговорщиков с криминальными наклонностями, либо конфисковались властями.

В связи с этим у Даллеса и его помощников возникла идея внешнего вторжения при частичном финансировании и обеспечении идеологическими лозунгами, сформулированными менеджерами «Юнайтед фрут компани». Одновременно с вступлением на территорию Гватемалы отрядов, сформированных ЦРУ, планировалось организовать и новое внутреннее выступление, главным образом в форме проплаченных «голодных бунтов» с грабежами магазинов и созданием общей нестабильной обстановки. Это должно было отвлечь силы правительства Арбенса и обеспечить успех всей операции.

«Юнайтед фрут» была особенно заинтересована в изменении характера власти в Гватемале, так как в 1954 году там началась практическая реализация принятого двумя годами ранее закона об аграрной реформе, согласно которому значительная часть земли, принадлежавшей компании, передавалась крестьянам (земля у компании принудительно выкупалась по рыночной цене, хотя сама компания, а вслед за ней значительная часть американской прессы лживо объявили о