Спроси у ветра - Эль Беннет

над унитазом. Его сильно рвало.

Олив подбежала к нему и стала гладить Фредрика по спине, надеясь хоть как-то облегчить его страдания. Через пару минут Фредрик оттолкнулся от унитаза, встал и на шатающихся ногах подошел к раковине. Пока он умывался и чистил зубы, Олив осматривала его в зеркале. Она отметила про себя, что Фредрик выглядел плохо: кожа побледнела, под глазами появились темные круги, лицо осунулось, из-за чего его нос и скулы стали выглядет острее. В голове Олив очень далеко зазвенел тревожный колокольчик.

Когда он закончил умываться, он сделал шаг в сторону двери, но его колени подогнулись, и Фредрик чуть не упал. Олив подбежала к нему и закинула его руку себе на плечо.

– Обопрись на меня, любимый, – сказала она тихо.

Фредрик даже ничего не сказал.

Олив не на шутку встревожила эта ситуация. Она уложила Фредрика в кровать. Накрыла его, подоткнула одеяло ему под ноги и положила свою руку ему на лоб.

Фредрик блаженно вздохнул, почувствовал холод руки Олив.

Олив зашипела, когда коснулась кожи Фредрика. Он весь горел, и его уже начинал бить озноб. Колокольчик в голове стал звенеть еще громче. Что-то не давало ей покоя в этой ситуации.

– Любимый, скажи мне как ты себя чувствуешь?

Фредрик поморщился от боли и проговорил:

– Тело ломит, в голове словно туман, руки и ноги словно онемели.

Страх охватил сознание Олив. Она так боялась, что это то, о чем она подумала.

– Фредрик, Ангелия давала тебе что-нибудь выпить? – с тревогой в голосе она спросила его.

Олив старалась говорить как можно спокойней, но у нее это плохо получалось.

Взгляд Фредрика на секунду прояснился. Он чертыхнулся и проговорил:

– До вашего появления в зале, она заставила меня выпить фиттору. –  он посмотрел на Олив печальным взглядом. – прости меня, Оливка.

Олив как будто получила удар под дых. Она кинулась интеркому и приказала срочно позвать Мироса. После этого она вернулась к Фредрику и легла рядом с ним. Он уже задремал. Олив лежала с ним на кровати и гадила его по волосам.

Где-то через пол часа появился Мирос. Эльф подтвердил самые страшные опасения Олив. Фредрик был отравлен ядом абруса.

Глава 38

Олив смотрела на любимого мужчину, который лежал на их кровати совсем бледный. Над ним ворожил Мирос. Эльф двигался спокойно, без суеты и спешки, движения его были размеренны и плавны. Это успокаивающе действовало на Олив, потому что спокойствие ей было просто необходимо в данный момент, так как внутри нее клокотала ярость.

Эта сука Ангелия даже после своей смерти достала их. У нее в голове не укладывалось, как можно было так поступить. Чем это психопатка думала? И где логика, вообще? Кендрика она убила и была готова потерять еще и Фредрика. То есть она так просто решила избавиться от двух порабощенных вераксов, которые обеспечивали бы ей защиту и власть?

У Олив было много вопросов в голове, но самый главный это «Как помочь Фредрику»? Она только что обрела свое счастье и не была готова расстаться с ним. Ее мозг судорожно пытался найти решение.

– Мирос, сколько мне осталось времени? – голос Фредрика был хриплым. Ему было несказанно больно говорить. В горло словно насыпали разбитое стекло.

Выражение лица эльфа было непроницаемым. Наверное, он отлично играет в покер. По его лицу невозможно было что-либо понять.

– Пять-шесть дней, дрогой друг. – спокойным тоном ответил Мирос. – Дело в том, что яд абруса действует в зависимости от дозировки. Если доза большая, то лирианец умирает мгновенно, но если доза небольшая, то процесс увядания может занять от нескольких часов до нескольких дней. Благодаря такому отсроченному эфекту действия этот яд используют также, когда хотят установить контроль над другим существом.

Олив подалась вперед от услышанного. Мирос продолжил:

– Если кому-то давать яд регулярно в небольших дозах, то это не убьет, а привяжет отравленного к отправителю.

– И сделает его рабом, – добавила Олив.

– Именно. – Мирос смиренно наклонил голову, – Но для этого, нужен точный расчет дозировки и регулярное принятие дозы. Так как в случае пропуска очередной дозы, зависимый от яда умирает в течении нескольких дней. – он вздохнул и продолжил, – в любом случае такая «терапия» не может сказаться хорошо на организме живого существа, даже веракса. Рано или поздно яд берет свое.

Олив поняла, что Мирос из милосердия не добавил то, что такая смерть не будет легкой и спокойной.

Все стало на свои места – Ангелия не собиралась убивать Фредрика, она собиралась еще больше поработить его, регулярно отравляя.

Фредрик зашелся в истеричном хохоте, а потом сильно закашлялся.

– Моя мать это нечто, – он успокоился, и голос его наполнился горечью, – почему меня даже не удивляет то, что она могла сотворить такое.

Мирос деликатно промолчал. Олив подошла к Фредрику, села на кровать рядом с ним и стала гладить его по волосам.

– Мирос, – обратилась она к эльфу, – у тебя есть противоядие?

«Пожалуйста, скажи, что есть. Умоляю тебя!» – молилась Олив.

Она почувствовала, как Фредрик сжал ее руку в своей. Олив поцеловала костяшки его пальцев.

– К сожалению, нет. – сказал эльф. – И боюсь, что я не знаю, где его взять.

Внутри у Олив все упало. Чувство горечи уже начало подкрадываться к ней, когда Мирос произнёс:

– Но среди эльфов передается знание, что цветок с древа Ловпу может очистить человека от любой скверны и любой магии.

Фредрик зашевелился и Олив приподняла подушки, чтобы ему стало удобней. Когда Фредрик улегся, он поцеловал ее в щеку. Ему хотелось успокоить Олив. Унять ее страх, который он ощущал, как свой собственный.

– Но ведь дерево Ловпу не цветет, – сказал Фредрик пристально глядя в глаза Миросу.

Отчаяние захватило Олив, но она все равно жаждала узнать больше об этом цветке Ловпу.

– Не цветет в миру, но один эльф рассказывал, что цветёт оно в царстве снов.

На Олив словно вылили ведро холодной воды.

– И это неточно, у этого эльфа были проблемы с памятью, после того, как он вернулся из царства снов. Это измерение особенно охраняется, никому еще не удавалось познать все его тайны. Там еще также опасно находится, потому что управляет им…

– Морфей, – проговорила Олив и закрыла глаза со стоном.

Мирос пристально посмотрел на Олив, но опять таки, благоразумно промолчал. Он лишь только утвердительно склонил свою