Спроси у ветра - Эль Беннет

и прибавят мне сил. Это того стоит. Перед тем, как ты умрешь, я открою тебе еще один секрет успеха, деревенщина. Я никогда и ни о чем не сожалела, а делала так как хочется.

Ангелия поднялась с трона, ее глаза горели. Очень медленно, но громко, она начала говорить.

– Я приказываю тебе, Кендрик…

– Нет, – крикнула Кассандра.

– … убить себя.

Кассандра заплакала. А сердце Олив пропустило удар, она молилась про себя о том, чтобы ее магические путы сдержали Кендрика от самоубийства.

Фредрик всеми силами попытался отодвинуть мысли о Кендрике на задний план. Он был воином и сейчас, ему нужно было спасти себя и свою пару от Ангелии. Позже они будут скорбеть о Кендрике, но сейчас он должен думать об Олив.

Но на долю секунды в его голове все же промелькнула мысль о том, что сейчас разворачивается сцена из его сна, где «он стоял в бальном зале на возвышенности около трона. Справа от него стояла его мать. Они с высоты королевского пьедестала взирали на Олив стоящую в несколько метров от них посреди зала. Позади нее стояла Кассандра и почему-то плакала".

Глава 37

В зале стояла звенящая тишина, которую прерывали только всхлипывания Кассандры. Ангелия шумно вдохнула воздух, впитывая в себя горе, исходившее от Кассандры и Олив. Это придало ей сил.

– Посмотрите-ка, а твоя подружка, кажется, оплакивает грифона. Это очень интересно. – хмыкнула Ангелия смотря в сторону Кассандры.

Кассандра пыталась взять в себя в руки, но у нее ничего не получалось. Слезы лились сами собой. Она не понимала, что с ней такое происходит, ведь она почти не знает Кендрика. Почему за такой короткий промежуток времени, этот мрачный мужчина со шрамом так запал ей в сердце. И теперь, возможно, она так и не узнает этого. Только если… магия Олив убережет его. Как же Кассандру злило то, что она не видит ничего, что связано с Кендриком. Он словно ее слепое пятно.

– Честно говоря, это было прекрасно. Я не ожидала получить такую мощную порцию горя от твоей подруги, деревенщина. – проговорила Ангелия, словно сытая кошка.

– Ты заплатишь за это, Ангелия, я тебе обещаю.

Но та только лишь рассмеялась. Что-то слишком часто она смеется. Олив это жутко стало раздражать.

– Ладно, детки. Спектакль немного затянулся. Но это моя вина, я хотела насладиться своей победой сполна. – проговорила Ангелия тоном радушной хозяйки.– Фредрик, милый. Твой выход.

Фредрик подошел к краю лестницы. Он чувствовал, как Ангелия мысленно погрузила в его сознание свои щупальца, вкладывая ему в рот слова.

И это были те же слова, которые он слышал в своем кошмарном сне.

– Фредрик, ты же не сделаешь это со мной, – Олив прокричала со своего места Фредрику.

Но он злобно усмехнулся и проговорил.

– Я должен был это сделать еще в прошлый раз. – Стоявшая рядом Ангелия беззвучно и еле заметно открывала рот, проговаривая слова Фредрика. Это была жуткая картина: Ангелия магически вкладывала свои слова в рот Фредерику, как гребенный чревовещатель.

– Но, ты же говорил, что…

– Неважно, что я говорил. Это все было для того, чтобы усыпить твою бдительность.

Олив услышала холодный голос Ангелии.

– Прикончи ее, не медли, сын, – говоря она вздернула подбородок.

Уголки губ Ангелии поползли вверх.

– Любимый, не делай этого, – умоляла Олив.

– Слишком поздно, дорогая.

Он поднял в воздух свои трясущиеся руки.

И тело Олив стало постепенно исчезать.

Фредрик стоял напротив девушки и видел, как она растворяется. Он весь горел от напряжения и старался не поддаваться страху. Ведь, они так и задумали, правда? Но видя как его любимая исчезает уверенность Фредрика пошатнулась, им, вдруг, овладела паника и чистейший страх.

Также, как и в его сне ее тело стало распадаться на частицы в воздухе.  И также, как в его сне она не кричала, как другие его жертвы, вместо этого девушка словно приняла печальный исход своей судьбы. Она смотрела прямо на Фредрика, но в ее взгляде не было злости или ненависти. Ее глаза были наполнены всепоглощающей любовью и божественным светом.

– Любить тебя и потерять, было в сто тысяч раз лучше, нежели не знать тебя совсем, моя любовь, – это были последние слова Олив перед тем, как она подмигнула ему и исчезла.

Эээ, стойте-ка? Она ему подмигнула?

Фредрика заполнило светлым чувством надежды.

Он услышал, как рядом с ним рассмеялась его мать. Это было еще одно дежавю.  Она положила руки себе на горло и неистово смеялась.

Но вдруг в зале подул ветер. Светлые полупрозрачные занавески заколыхались, словно языки пламени. Ангелия прекратила смеяться уставившись в пространство не понимая что происходит.

И тут она кашлянула.

Глаза ее широко раскрылись. Было видно как она пытается сделать вдох, но не может. Ангелия зашлась в кашле и из ее рта выплеснулась вода. Она пыталась извергнуть ее из себя, но все больше и больше воды выливалось из Ангелии. Она вся посинела и замахала руками, словно в припадке. Она попятилась назад, пытаясь дышать, но у нее не получалось. Англия на глазах у всех захлебывалась.

Фредрик смотрел на агонию матери и ничего не понимал, когда в его голове прозвучал такой родной голос Олив.

«Сейчас, Фредрик», – звук ее голоса был словно песня на ветру.

Ее голос будто бы укутал его в теплое одеяло. Пружина стянулась и почти исчезла из его груди.

В этот момент Фредрик почувствовал, что может управлять своим телом. Заклятие еще действовало, но уже не властвовало над ним.

Он встрепенулся и поднял свои руки по направлению к матери. Фредрик сделал всего лишь один жест и Ангелия стала дематериализоваться. Она заорала от боли, но крик получился приглушённым и с бульканьем, из-за воды.

– Дело в том, Ангелия, – голос Олив звучал везде и ни откуда, – ты недооценила связь близнецовых пламён.

Олив материализовалась перед Англией рядом с Фредриком. Глаза задыхающейся и почти уничтоженной Ангелии стали вылазить из орбит от напряжения и шока.

– Соединившееся со свой парой близнецовое пламя становится сильнее и не может быть до конца порабощено. Сила Фредрика теперь имеет свое продолжение во мне. Потому ты не властна над ним.

Лицо Ангелии скривилось в уродливой гримасе злости и боли. В ее взгляде промелькнуло что-то зловещее, торжествующее. Захлебываясь она подняла свои роки, но они уже дематериализовались, тогда она просто посмотрела