Трагедия ошибок - Александр Больных

эсминцев. При этом сопровождал заградитель "Аугсбург" под брейд-вымпелом

коммодора Карфа, младшего флагмана германской эскадры на Балтике. "Роон" и

"Любек" крейсировали южнее.

Совершенно случайно именно в это же время русский Балтийский флот предпринял

попытку активной операции, хотя ее цель оставалась довольно смутной. "Пользуясь

сосредоточением в Киле германского флота перед императорским смотром, совершить

внезапное нападение на Мемель и путем энергичной бомбардировки повлиять на

общественное мнение Германии, которое будет на это особенно чутко реагировать ввиду

совпадения указанного смотра с активным выступлением нашего флота, считающегося

противником совершенно пассивным". Любопытная формулировка, слишком сильно

напоминающая заголовки британских газет после обстрела Хиппером Скарборо и Уитби в

декабре 1914 года. Но вот, что интересно, неужели вице-адмирала Канина прельщали

лавры Хиппера, которого в Англии после этих рейдов иначе как детоубийцей не

называли? К участию в операции были привлечены почти все крейсера Балтийского

флота. Обстрел должны были проводить "Рюрик", "Олег" и "Богатырь" и несколько

эсминцев, в том числе "Новик". Прикрывать их должны были броненосцы "Слава",

"Цесаревич", броненосные крейсера "Адмирал Макаров", "Баян", дивизион миноносцев

и подводные лодки.

Попытка обстрела Мемеля провалилась. Дело даже не в том, что служба радиоперехвата

известила Бахирева о присутствии в море германских кораблей. Операция пошла

наперекосяк с самого начала. Густой туман не позволил кораблям встретиться в море и

вынудил стать на якорь возле острова Вормс "Новик" и угольные эсминцы 6-го

дивизиона. Бахирев решил, что им не удастся догнать крейсера и отправил "старичков"

обратно. "Новик" должен был попытаться догнать эскадру. Днем 18 июня он нашел

крейсера и занял место в строю за кормой "Рюрика".

Однако на этом шутки тумана не завершились. Днем 18 июня "Любек" проскочил мимо

русских крейсеров на расстоянии около 10 миль. Никто никого не заметил. Примерно в

17.00 в густом тумане "Рюрик" и "Новик" оторвались от общего строя. Дальше — больше.

Около 24.00 "Новик" ухитрился потерять контакт и с "Рюриком", после чего отправился

в Ирбенский пролив, где стал на якорь и в бою никакого участия не принимал. И вот здесь

отличились те, кому этот день действительно следует поставить в заслугу — служба

радиоперехвата Балтийского флота контр-адмирала Непенина. Она сообщила

предполагаемые координаты "Аугсбурга". Бахирев повернул в указанный квадрат.

Еще до встречи с противником адмирал приказал увеличить скорость и сыграть боевую

тревогу. Немцы тоже слушали переговоры русских по радио, хотя расшифровать их не

могли. Карф беспечно решил, что переговоры ведут патрули в Ирбенском проливе и

отправил в Либаву "Роон", "Любек" и 4 эсминца. "Аугсбург", "Альбатрос", G-135, S-141,

S-142 пошли прямо навстречу "Адмиралу Макарову".

В 7.30 с флагмана Карфа заметили на SO большой дым, а после этого из тумана

показались русские крейсера. Они отрезали немецкую эскадру от ее баз! Русские

заметили немцев почти одновременно, дистанция не превышала 50 кабельтов. Бахирев

повернул влево, приводя противника на курсовой угол 40°, и через 3 минуты после

обнаружения открыл огонь. Хотя русские приняли "Альбатрос" за легкий крейсер

"Ундине", исход боя казался предрешенным. Соотношение веса бортового залпа

составляло 10: 1, а если учесть полнейшую неэффективность 88-мм орудий "Альбатроса",

то и еще больше. Сантьяго, Цусима, Коронель, Фолкленды — нигде победитель не имел

такого преимущества, которое следует назвать не подавляющим, а скорее раздавляющим.

Карф сразу понял, что ему грозит, и принял единственно верное решение. Он решил

бросить "Альбатрос" и попытаться спасти крейсер и эсминцы. "Аугсбург" увеличил ход и

начал склоняться влево, пытаясь проскочить под носом у русской эскадры. Он имел

преимущество в скорости около 5 узлов перед русскими крейсерами, и ему удалось

удрать. Германские эсминцы поставили дымовую завесу, которая ненадолго прикрыла

"Альбатрос", и попытались выполнить торпедную атаку. Но ее единственным

результатом стало то, что и эсминцы вырвались из капкана. "Альбатрос" форсировал

машины, надеясь добраться до шведских территориальных вод.

А теперь перейдем к действиям Бахирева. Сначала он решил сделать противнику

"crossing-T". Мудрый поступок, особенно учитывая соотношение сил. Потом он позволил

второй полубригаде крейсеров действовать самостоятельно. В общем, правильное

решение, младший флагман должен иметь свободу действий. Но в данном случае это

привело к тому, что "Богатырь" и "Олег" оказались чуть севернее "Альбатроса", который

попал под перекрестный огонь. Уже само по себе сосредоточение огня 4 крейсеров по

одной цели затрудняло корректировку. А сейчас артиллеристы просто терялись в

догадках: что они видят — свои недолеты или перелеты второй полубригады? В

результате, 4 русских крейсера более часа (с 7.50 до 9.00) гнали маленький

небронированный минный заградитель, но так и не сумели его утопить. "Альбатрос"

получил 6 с попаданий нарядами калибра 203 мм и 20 снарядами — 152 мм. 27 человек

команды были убиты, а 55 были ранены. В конце концов "Альбатрос" с креном на левый

борт выбросился на камни у берега маленького острова Эстергарнхольм.

Русские крейсера прекратили обстрел поврежденного корабля, "уважая шведский

нейтралитет". "Богатырь" и "Олег", не стреляя, подошли к берегу и увидели, что объятый

пламенем "Альбатрос" сидит на камнях. Они сообщили адмиралу, что "крейсер

"Ундине" с креном выкинулся на берег". На этом завершилась первая фаза боя.

Почему русские не добили "Альбатрос"? Разговоры о каком-то там нейтралитете — не

более чем фиговый листок. Нейтралитет уважается тогда, когда это выгодно. Вспомните

историю уничтожения "Дрездена". Немцы плевали на чилийский нейтралитет, пока не

прибыла британская эскадра. Тут уже Людеке превратился в поборника чистоты

международных законов. Но совершенно прав был Люс, который заявил: "Мое дело

уничтожить противника, а в тонкостях законов пусть разбираются дипломаты". Бахирев

не посмел сказать так, снова продемонстрировав трусость и безволие высшего

командного состава русского флота. В двадцать пятый раз приходится повторить: личное

мужество и смелость командира — совершенно разные вещи. Практически никто из

русских адмиралов командиром себя не показал.

После начала боя необходимость хранить радиомолчание отпала, и обе стороны вызвали

подкрепления. "Рюрик" увеличил скорость до 20 узлов и повернул на север. То же самое

сделали "Роон" с "Любеком", получив радиограмму Карфа.

Русские крейсера после боя с "Альбатросом" начали отход на NNO. За деликатными

словами историка "адмирал выстроил бригаду несколько необычным образом" кроется

достаточно простая истина. 4 крейсерам не хватило часа, чтобы восстановить строй

правильного кильватера. В результате головным шел "Богатырь", за ним следовал "Олег".

С большим интервалом за "Олегом" шел "Адмирал Макаров", а "Баян" вдобавок ко всему

оказался восточнее основной группы. Поэтому, когда около 10.00 из тумана вынырнул

"Роон" и с дистанции 75 кабельтов открыл огонь по ближайшему к нему "Баяну", то

русский крейсер оказался в сложном положении, так как был слабее немецкого. Шедший

впереди "Роона" "Любек" обстрелял "Олега". Русские крейсера немедленно ответили.

Перестрелка длилась около 20 минут, после чего немцы повернули вправо, прервав бой.

Командир "Роона" капитан 1 ранга Гигас правильно решил, что сражаться в одиночку

против 4 крейсеров противника будет неразумно. Он не мог предположить, что "Адмирал

Макаров" и "Богатырь" в ходе этой перестрелки займут позицию невмешательства. В

ходе второй фазы было зафиксировано только одно попадание. 210-мм снаряд "Роона"

пробил борт "Баяна" и нанес ему незначительные повреждения. Перестрелка "Любека" и

"Олега" закончилась совершенно безрезультатно.

Адмирал Бахирев не рискнул продолжать бой, имея 4 крейсера против 2, причем "Любек"

никакой роли в бою сыграть не мог, уступая в весе бортового залпа вчетверо даже самому

слабому из русских крейсеров. Русский адмирал начал отходить на север, одновременно

вызывая на помощь "Рюрик", что было достаточно естественно. Но в то же время он

приказал "Славе" и "Цесаревичу" выйти на поддержку к банке Глотова", то есть вызвал