Побег из преисподней - Юлия Галанина

Рету смотрел в щель портьеры — и сердце его бухало в такт ударам барабана. Солнечная танцовщица, казалось, летит по залу, не касаясь земли. Бриллиантовые туфельки ее сверкали тысячами огней, опаловый шелк платья мерцал и переливался.

Прекрасной даме Бербегуэре во всех ее пышных юбках, натянутых на корзинки, приходилось сложнее, чем юной эльфийке, но она мужественно скакала так, что зрители ахали. И улыбка ее с каждым прыжком становилась все медовее и медовее, а взгляд, устремленный на кавалера, поражал огненной страстью.

Рету понял, что замыслы столичных гостей блистательно провалились. И что прекрасную даму Бербегуэру нужно каким-то образом выманить из зала именно после этого танца. После таких скачек хоть кто имеет право удалиться на некоторое время, чтобы привести себя в порядок, хоть баронесса, хоть королева, хоть лошадь балаганная.

Случай помог ему: танец закончился, когда дама Бербегуэра со своим кавалером были неподалеку от ниши. Рету отодвинул портьеру и отчаянно замахал, показывая, что, мол, срочно сюда. Глаз у Гальванюса был зоркий, он заметил мальчишку и подмигнул.

— Даже странно, баронесса, что мы не виделись с вами на балах, — заметил разочарованный кавалер, ведя даму на место.

— Это не странно, а ужасно, ужасно несправедливо, — пылко произнесла баронесса, глядя на столичного гостя так, словно он был пирожным, а не мужчиной (и только что не облизываясь). — Мы с племянницей в этом сезоне думаем не пропустить ни одного бала. Бедной девочке нужно показать настоящий свет во всем его блеске — мы-то с вами понимаем в этом толк…

— О, я буду счастлив увидеть вас вновь, — равнодушно сказал кавалер. — Говорят, новый Император собирается вернуть в столицу утраченное веселье.

— Мы не будем ждать милостей от Императора, а вернем веселье собственными силами! — уверенно пообещала прекрасная дама Бербегуэра.

Эта реплика была крамольной, почти политической.

Столичный гость внимательно посмотрел на баронессу. Та сияла. Глаза ее блестели. Решив не забивать этим голову, гость раскланялся и пошел к своим.

Чарующе улыбнувшись Гардарусу и барону Саразенскому, прекрасная дама Бербегуэра произнесла:

— Прощу прощения, но я вынуждена вас покинуть на несколько мгновений. Чулочек нужно поправить…

И дама Бербегуэра, проплыв по залу павой, скрылась за портьерой.

— Щас сдохну, — прошептал Гальванюс, падая на подставленный Рету стул. — Если мне эта скотина, с которой я танцевал, в тихом месте попадется, я ему уши отгрызу. На ступнях живого места нет. И ведь я где-то видел одного из этой троицы, зуб даю.

— Вы, главное, туфли не снимайте, — посоветовал Рету. — Потом обратно надеть не сможете.

— А то я не знаю, — мрачно сказал Гальванюс — Ноги же распухли. Чего пришел? Случилось что?

— Пока нет, — честно ответил Рету. — Спиной повернитесь, Альберих велел вам клеймо сыром намазать.

— Так ты знаешь про клеймо?

— Альберих рассказал

— А сыр зачем?

— Сейчас увидите.

— Кругом безумцы, — проворчал Гальванюс, поворачиваясь спиной.

— Веер дайте, — попросил Рету, помня, как жаловался на ожог Альберих.

— Держи. И моли Всевышнего, чтобы сюда не заглянул никто.

Рету старательно, но не очень умело расстегнул прекрасной даме пару крючков на спинке, приспустил рубашку — клеймо над левой лопаткой чернело во всей красе, видное даже в полумраке ниши.

Портьеры качнулись — кто-то собирался здесь уединиться.

— Занято, — железным тоном сообщила прекрасная дама. — Тысячу извинений.

Незваных гостей как ветром сдуло.

Рету достал сыр, повозил им по спине прекрасной дамы.

— После этого лакомства я буду пахнуть, как портянки в гарнизоне, — ехидно заметил Гальванюс. — Это какой-то хитрый план Альбериха? Барон Саразенский любит благоухающих сыром дам? Рассказывай.

— Сейчас все поймете, — пообещал Рету. — Сейчас-сейчас.

Он достал из мешка Плюшку, посадил ее на одну руку, в другую взял веер.

Плюшке было все едино, на чьей спине еду забыли. Она не собиралась дать сыру пропасть.

Рету обмахивал даму Бербегуэру веером, пока жабка облизывала клеймо.

— Извращенцы, — мурлыкала прекрасная баронесса сквозь зубы.

— Вот и все, — шепнул Рету, засовывая брыкающуюся Плюшку обратно в мешок. — Клейма больше нет.

— Не шути так, парень, — попросил Гальванюс.

— Правда-правда Мы нашли способ, — объяснил тихо Рету. — Альберих проверил. Теперь мне надо его сменить. Я пошел.

Он застегнул даму Бербегуэру обратно и вышел, оставив ее сидеть на табурете в глубокой задумчивости.

Вот теперь была настоящая ночь.

Рету пару раз запнулся, пока дошел до Сторожевой башни.

А когда поднимался в кромешной тьме по лестнице внутри стены, так вообще все проклял. Мимо половины ступенек он с первого раза промахивался, раненая нога время от времени напоминала, что зажила она совсем недавно.

Маг в свое время обещал, что, когда придет время, он обучит Рету создавать светящие шарики, с которыми светло в любом подземелье. Но время не пришло.

Альберих наверху мерил шагами окружность стены, прямо как Плюшка до него. Ему не правилось небо: весь день оно было чистым и ясным, словно отдыхало после недавней грозы, но теперь тучи собирались над Саразеном.

— Дикая Охота их притягивает, что ли… — бормотал себе под нос низенький подручный королевы Мародеров.

Он волновался: Рету не было.

А пора бы уже было проникнуть на конюшню, посмотреть, можно ли подсыпать сонного порошка сторожевым конюхам, с помощью артефакта Кстукри открыть стойло подходящего пегаса и подлететь с ним к окну спальни очаровательной баронессы.

Прятать крылатых коней в комнатах прекрасных дам, конечно, моветон и вообще неприлично, но пока краденая лошадка будет жевать вышитое покрывало, можно успеть спуститься в зал, вызвать Лидриэль и усадить ее на пегаса. Потом подняться на Сторожевую башню к мальчишке, посадить его вместо себя и дальше уповать на милость суровых богов Невендаара, авось ребятишки сбегут из лап Дикой Охоты и пегас донесет их до гор.

А потом отправиться похищать второго пегаса. Без эльфийского поводка они с Гальванюсом тоже могут бежать, их след закончился здесь, в замке.

Занятый наблюдением за небом и размышлениями по поводу побега Альберих чуть не наступил на голову Рету, преодолевавшему последние ступеньки лестницы.

— Я все сделал, — доложил Рету. — Плюшка, как корова языком, слизала клеймо с Гальванюса.

— А Гальванюс что?

— Извращенцами нас обозвал, — хихикнул Рету.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});