Вселенные: ступени бесконечностей - Павел Амнуэль

Иными словами, генетическая болезнь (синдром Корвена-Линда) действительно существует, хотя, к счастью, является весьма редким заболеванием. В настоящее время выявлено всего пять случаев выявленного синдрома Корвена-Линда — в том числе, больной, к сожалению, оказалась сама доктор Черняева. Теоретические и физико-генетические исследования, однако, не подтвердили общего характера зависимости способности выбора (ветвления) от наличия в организме гена FLYV-2. Точнее, все случаи так называемой «буридановой болезни» связаны с наличием в геноме больного гена FLYV-2, но сам факт наличия такого гена не является индикатором появления «буридановой болезни». Дальнейшие исследования выявили более тысячи человек, в чьем геноме этот ген присутствует, что никак не отражается на способности этих людей принимать решения, строить свою жизнь как они считают нужным, противостоять обстоятельствам, иметь развитую интуицию (то есть, проявлять себя как мультивидуумы) и так далее.

К сожалению, Черняева не сумела довести свои исследования до конца. Ее жизнь стала одним из примеров самопожертвования, подобно случаям Савранского и Ларионова, с той разницей, что ее самопожертвование, в силу того, что Черняева болела «буридановой болезнью», было в определенной степени вынужденным и совершённым не столько по личному выбору, сколько под воздействием внешних обстоятельств.[72]

«— Я не понимаю, — упрямо повторил он. — Эта болезнь — генетическая?

— Нет, — покачала головой Черняева. — FLYV-2 — ген, отвечающий за способность мозга создавать разумно осознаваемую реальность. Говоря по-простому: за способность делать самостоятельный выбор. Неважно — подсознательный или нет. Человек, у которого заблокировано действие этого гена, не может выбирать себе судьбу. Она предрешена. Выбора у него нет. И если что-то с ним происходит, он не в состоянии это изменить.

— О чем вы говорите? — Богорад не мог скрыть раздражения. Врачи. Самое прогрессивное направление в медицине, как они утверждают. Не смогли справиться — ни в детской клинике, ни здесь, и теперь ищут причину. — Максим не способен принимать решения? Он прекрасно учится, он хороший спортсмен, в прошлом году спас в Гурзуфе девочку, она тонула, и он бросился в воду! Кто-то ему приказал? Кто-то за него решил это сделать?

— Он не мог поступить иначе, — мягко перебила Богорада врач. — Такой была линия его жизни.

— О чем вы говорите? — вскричал Богорад и отодвинулся на противоположный край дивана.

— Скажите, Михаил Антонович… Максим часто совершал поступки, о которых потом говорил: „я не хотел, так получилось“?

— Ребенок. Все дети так говорят, когда поступают плохо.

— Значит, да, — кивнула Черняева. — Это признак… Очень редкое отклонение. Может, на всей земле есть два-три десятка человек с подобной генетической аномалией. Они живут так, будто на самом деле существует карма, предназначение, рок. Будь Максим обычным ребенком, проблем не было бы. Мы поработали бы с его психикой, организм стал бы бороться с болезнью и победил бы. Максим постепенно переместился бы в ту ветвь многомирия, где он здоров».

И далее — согласно апокрифу, поскольку реальное развитие событий в точности неизвестно,[73] возникла этическая проблема, о разрешении которой в апокрифе говорится следующее:

«— Есть пятый человек, не способный изменить свою судьбу.

Богорад медленно обернулся. Владимир пристально разглядывал свои пальцы, поднеся ладони к глазам, будто хотел отгородиться от мира.

— Доктор Черняева, — пробормотал он. — У нее… Естественно, себе она составила генетическую карту, и…

— Почему же она ни слова мне не сказала? — Богорад не был способен возмутиться, спросил равнодушно, но вспомнил, каким странным взглядом смотрела на него Елена Анатольевна… он тогда подумал…

— Потому что, вмешиваясь в судьбу твоего сына, — жестко произнес Колюжный, — она меняет и свою реальность. И, не умея ею управлять, может выбрать худший вариант судьбы. Как сказали бы индуисты: портит свою карму. Понимаешь? Максима твоего она спасет, да. А сама… Не заметит, например, машину, вывернувшую из-за угла.

— Если ее судьба предопределена…

— Ты не понимаешь! Одно дело — предопределение. Совсем другое — сознательный выбор не оптимального варианта. Машина выворачивает из-за угла… ты выбираешь ветвь мироздания, в которой отскакиваешь на тротуар, и машина проносится мимо. А она выберет ветвь, в которой сделает шаг вперед и попадет под колеса. Чувствуешь разницу?

— Нет, — упрямо сказал Богорад. — Она не может изменить свою судьбу, если ген FLYV-2 у нее блокирован. Верно? И если, как ты говоришь, у нее на роду написано — вылечить Максима…

— Вот именно, — голос Владимира стал неожиданно спокойным. — Не может. Она все знает, Миша, все понимает. И если говорит, что сделать ничего нельзя, значит, судьба… Сама она не может пойти против собственной судьбы, понимаешь?

— Ты хочешь сказать… — с неожиданным прозрением пробормотал Богорад.

— Не хотел говорить, но… Выбрать можешь ты.

— Я…

— Не хотел говорить… — бормотал Колюжный. — Не должен был. Кто я такой, чтобы выбирать… Я знаю Лену десять лет. Замечательная женщина. Мы хотели пожениться… то есть, я хотел, а она… не судьба, в общем. Я знаю: она меня любила… хотела за меня… точно хотела, уверен… но судьба… она не могла, понимаешь, не могла, у нее не получалось сказать „да“… все время что-то мешало… я тогда понял, какой это кошмар, когда хочешь сделать одно, а делаешь другое, потому что такая у тебя карма… предназначение… Ген, черт бы его…

— Ты думаешь, что я…

— Что ты заладил: „ты думаешь, ты думаешь“! — вспылил Владимир. — Сам прекрасно понимаешь. Решение зависит не от нее, а от тебя.

— От тебя, — механически повторил Богорад, но Владимир понял его по-своему.

— От меня, да! Я должен был решить — сказать тебе или нет. Я сказал. Теперь решаешь ты.

— Что… я…

— Все очень просто, Миша, — неожиданно спокойным, даже отрешенным тоном произнес Владимир. — Ты можешь пойти к Лене и сказать: „Я знаю, что только вы способны изменить судьбу сына, но не делаете этого“. А можешь не пойти. И тогда…

— Максим умрет, — уточнил Богорад.

Владимир промолчал.

— А если пойду и скажу… Моего сына твоя Лена спасет, а судьба ее изменится. Может, она согласиться выйти за тебя, а? И если опять ответит „нет“, ты уже не сможешь тешить себя иллюзией, что такая у нее карма».

* * *

Описанный случай показывает, что ни мультивидуальное сознание, ни правильное решение квантовых уравнений — иными словами, ни практика, ни теория многомирий — не избавляет человека (наблюдателя) от этического и морального выбора. Разумеется, в идентичных мирах осуществляются все возможности и принимаются все решения, допускаемые квантовыми уравнениями, но в каждом конкретном альтерверсе каждого из бесконечно числа идентичных миров наблюдатель (деятель) принимает решение сам, собственным сознанием или интуитивно, с помощью многомирового состояния мультивидуума. «Здесь и сейчас» каждый лично определяет свою судьбу, и об этом необходимо помнить.

Глава 8

Параметризованные склейки

Среди работ Бердышева по теории склеек есть одна (Бердышев, 2027), на которую в свое время не обратили внимания. Возможно, она на пару десятилетий опередила развитие метанауки многомирий, но, возможно, сыграла свою роль относительно низкая доказательная база этой статьи: скорее всего, Бердышев и сам не был уверен в справедливости собственной гипотезы. Однако впоследствии явление, описанное Бердышевым было обнаружено — причем, к сожалению, в результате трагических обстоятельств, что не раз происходило в истории метанауки многомирий. В 2039 году при странных обстоятельствах в Тель-Авиве погиб Алекс Гринберг. Полицейское расследование не обнаружило улик, достаточных для предъявления обвинения, убийца так и не был найден, хотя друг убитого Матвей Кагарлицкий попытался взять вину на себя. Попытка эта была квалифицирована как самооговор, поскольку для подкрепления своей версии Кагарлицкий привлек идею, которую в полиции сочли фантастической, хотя она и не противоречила тогдашним (2039 год) знаниям о структуре склеек.

Кагарлицкий утверждал (запись его допросов имеется в деле, сданном в 2040 году в архив), что убит был «на самом деле» Гринберг из другой ветви многомирия, а Гринберг из «нашей» ветви погиб лишь потому, что произошла склейка: пробитое ножом сердце Гринберга из другой ветви оказалось в груди «нашего» Гринберга и наоборот: здоровое сердце «нашего» Гринберга оказалось в груди Гринберга из другой ветви.

Естественно, в полиции сочли эту версию фантастической и не придали значения показаниям Кагарлицкого. Полицейского следователя можно понять: в 2039 году идея о том, что может произойти «замещение» отдельных органов в теле человека (и в более общем смысле: отдельных частей предмета или живого существа), выгладела фантастической. В физике подобная идея была, как я уже упомянул, рассмотрена (очень поверхностно) лишь Бердышевым.